Доходные дома в Санкт-Петербурге

Доходные дома в Санкт-Петербурге являлись самым распространённым видом городской постройки до революции. Доходным домом называли здание, чьи внутренние пространства за арендную плату сдавались жильцам. Арендованные помещения составляли большую часть жилого фонда, и к концу XIX века их доля достигла 94 %^[1]. Доходные дома сформировали архитектурную ткань исторического городского центра, её городские кварталы, сформированные лабиринтами дворов-колодцев и проходами между ними^[2]. Многие из доходных домов включены в списки объектов исторической и художественной ценности^[3].

Петербургские дома прославились своими тёмными и узкими дворами-колодцами^[4], которые образовались в стремлении хозяев доходных домов застроить участок как можно большим количеством квартир^[5]. Доходные дома на протяжении большей части времени своего существования формировали в Санкт-Петербурге вертикальную иерархию, где на нижних этажах жили богатые жильцы, чем выше был этаж, тем беднее были его жильцы и соответственно тем меньше удобств имели эти квартиры^[4].

История

XVIII век

Сдача помещений практиковалась с самого основания Петербурга^[1]. Ещё в 1708 году Меньшиков докладывал о солдатах разных полков, которые построили дома, чтобы сдавать их внаём. В тот период понятия «доходный дом» не было, и в таких случаях говорили, что люди устраивали в своих помещениях постоялый двор. Так как сдача жилья внаём приносила хорошие доходы в казну, в 1723 году были построены ряд государственных постоялых дворов и частная сдача жилья внаём была запрещена^[6]. Все приезжие были обязаны останавливаться в постоялых дворах^[1], а сдававшие помещения отнимали доходы у постоялых дворов^[6]

Постепенно о данном указе забыли^[1]. При Анне Иоановне широко начала развиваться система доходного домостроения, многие домовладельцы на разные сроки сдавали внаём часть жилья, появлялись прообразы доходных домов^[7]. В середине XVIII века первые этажи в особняках часто сдавали под лавки ремесленникам или торговцам^[8]. Елизавета Петровна, беспокоившаяся об эстетическом облике центральных улиц запретила домовладельцам сдавать первые этажи ремесленным мастерским, но этот закон не соблюдался, так как сдача помещений приносила неплохие доходы^[9].

Вплоть до последней трети XVIII века в Петербурге сохранялась низкая плотность населения и застройки. Значительная часть его жителей вне зависимости от сословного происхождения или финансового положения могла позволить себе иметь собственный участок^[10]. При Екатерине шёл активный процесс урбанизации центральных городских районов и, вместе с этим, повышения плотности городской застройки и подорожания земли. Всё больше горожан не имели средств для постройки собственного жилья^[10]. Уже при Екатерине II только 4 % от всего населения были владельцами недвижимости, их называли обывателями, а горожан без собственности — жильцами^[11][12]. При Екатерине квартиросъёмщики стали самой многочисленной категорией населения^[13].

Многие домовладельцы сдавали часть своих помещений, имея с этого солидные доходы. Снимать квартиры предпочитали чиновники^[14] и городские классы, для которых была важна мобильность и возможность работать как можно ближе к своей работе, такие люди часто меняли квартиры по два раза в год^[15]. Так как рост населения превышал темп постройки новых зданий, городская беднота селилась в снимаемых квартирах в подвалах, в тесных условиях и в конце века средняя плотность в таких квартирах составляла 7 человек на комнату^[16]. Часто население подвала равнялось с населением всего дома^[17].

В условиях растущей нужды в арендуемом жилье, в Петербурге начали строиться особняки, специально предназначенные для сдачи квартир — доходные дома^[2]. Хотя сдача помещений практиковалась повсеместно^[13], сами доходные дома оставались редким видом застройки и внешне не отличались от особняков, казарм или официальных зданий^[18]. Первые доходные дома называли спекулятивными. Это были деревянные здания, которые покрывали штукатуркой^[19].

Начало — середина XIX века

Денежная аренда жилья сложилась к началу XIX века^[1]. Первая половина XIX века сопровождалась ускоренным приростом городского населения в результате урбанизации и появления множества учебных заведений. В город прибывали преподаватели, учёные и банкиры, которые предпочитали снимать квартиры, но не могли себе позволить собственный особняк^[20]. Квартиры начали снимать обедневшие дворяне^[21]. Самые роскошные квартиры располагались на Невском проспекте^[22]. В квартирах также селилась городская беднота, в тесных жилищах жили ремесленники, мелкие чиновники, бедные студенты, торговцы и старики на пенсии^[23].

Доходные дома становились всё более массовым явлением, за счёт их строительства всё быстрее прирастала городская застройка^[24], арендуемые квартиры составляли уже большую часть жилищного фонда^[25]. В первой половине XIX века очевидцы отмечали, что доходные дома выделялись своими крупными размерами — в три и более этажей на фоне остальной рядовой застройки^[26]. В 1830-е годы доходный дом приобрёл отчётливые типологические особенности, со своей конфигурацией плана, высокой этажностью и секционной планировкой^[4]. Здания такой типологии позже начнут строиться и в других городах России^[4]. Доходные дома приносили хорошие доходы их владельцам и быстро наполнялись постояльцами^[26]. В начале XIX века доходные дома в основном были переоборудованными жилыми зданиями, к середине века в Петербурге всё больше появлялось многоэтажных зданий со множеством квартир, такие дома постепенно меняли облик городских улиц, дворовые флигели могли ещё не строить, поэтому дворы в таких доходных домах были открытые^[27].

В 1840-х годах доходные дома строились быстро, здание достраивалось за 5 месяцев^[26]. Дом на Гороховой, 34 — Садовой, 31 по проекту Гребёнки построили всего за 50 дней, что стало рекордом для того периода^[28]. Владельцы стремились как можно быстрее построить дом и заселить его^[18]. Новый дом согласно статье 195 Строительного устава требовалось в течение года просушивать перед оштукатуриванием, однако этот закон массово нарушался, особенно в период строительного бума в 1890-х годах^[18].

Конец XIX — начало XX века

Переломным моментом в истории строительства доходных домов стала отмена крепостного права в Российской империи, после чего в город устремились освобождённые крестьяне и разорённые помещики^[3]. Последняя треть XIX века сопровождалась строительным бумом, на месте пустырей за год выстраивались районы с многоэтажными доходными домами^[29]. Строительство доходного дома было крайне выгодных делом, средства, вложенные в доходные дома окупались за 5 — 10 лет^[29]. В одном таком доме жило от 50 до 500 человек^[3]. При строительстве домов устанавливались примитивные сквозные и перевязанные верёвками строительные леса, которые особенно зимой представляли опасность для строителей, и несчастные случаи на стройках были частым явлением^[26].

Во второй половине XIX века вместе с ростом стоимости жилья многие раннее существовавшие особняки начали перестраивать и переоборудовать в доходные дома для сдачи отдельных квартир внаём^[30]. К концу XIX века в историческом центре Петербурга оставалось менее 1 % домов для личного пользования^[30]. Квартиры стали основным жильём и у высших кругов общества^[20]. Собственным жильём оставались особняки в центре или избы в городских окраинах^[31]. Хозяева деревянных малоэтажных построек также сдавали часть своих помещений беднякам^[32]. 98 % жилищного фонда составляли арендованные квартиры в доходных домах^[31].

Несмотря на строительный бум, прирост населения превышал скорость строительства, отчего цена на аренду помещений стремительно росла и площадь квартир уменьшалась^[29][33][34]. Цена на квартиры достигали неадекватно завышенных показателей^[35]. Многие привыкшие к комфорту жильцы были вынуждены переселяться в меньшие квартиры^[34]. На рубеже XIX и XX веков в Петербурге нарастал жилищный кризис^[36]. Дороговизна аренды приводила к чрезмерной переполненности квартир^[37] Из-за этого многие доходные дома превращались в рассадники эпидемий^[38]. Стоимость квадратного метра в бедных квартирах для угловых жильцов превышала в два раза стоимость квадратного метра в барских квартирах^[39].

В 1900 году в Санкт-Петербурге в доходных домах имелось 128934 квартир^[40]. Доходный дом высотой в пять и выше этажей стал основным видом городской застройки в начале XX века^[38]. Около 20 % квартир использовались, как ремесленные цехи и торговые заведения^[41], или 15 тысяч квартир из 115 тысяч в 1890 году^[42]. Если в 1848 году доходные дома обеспечивали 40 % городского дохода, в 1873 году — 32 % и в 1893 — 24 %, в процентном соотношении доля от дохода сокращалась, но в абсолютном значении постоянно росла^[43]. Налоги с доходных домов в Петербурге составляли примерно четверть от квартирного налога во всей Российской империи^[44].

Отношение к доходным домам было неоднозначное, городские обыватели относились к ним положительно, видя в них признак прогресса^[38]. Интеллигенция видела в доходных домах признак упадка и бесчеловечности^[37]. Доходные дома стали важной частью городской культуры, они становятся основными местами действия во многих романах, например Преступлении и наказании^[19].

После революции

После революции возведение доходных домов прекратилось^[45]. Существовавшие доходные дома были переоборудованы под коммунальной жильё^[19][20]. Комнаты в барских квартирах часто делились перегородками на несколько комнат^[35]. На протяжении всего советского периода шло обветшание жилищного фонда бывших доходных домов^[45], квартиры и коммуналки в бывших доходных домах считались наименее комфортным жильём в позднем Ленинграде и Петербурге^[35]. Многие бывшие доходные дома были надстроены^[20]. После распада СССР жители в бывших доходных домах стали владельцами жилья, многие помещения были приспособлены под частные квартиры^[20]. Во многих бывших доходных домах открыли офисы, банки, магазины и другие общественные заведения^[20]. Многие доходные дома по состоянию на начало XXI века находятся в плохом и разрушающемся состоянии^[20]. Хотя в Петербурге больше не возводятся доходные дома, появляются их итерации — апартаменты^[45].

Архитектура фасадов

Угодно вот вам пять аршин греческого классицизма, а нет — вот три с четвертью итальянского «ренессанса». Нет, не годится? Ну так хорошо же: вот, извольте, остаточек первейшего сорта «рококо Луи Кенз», а не то — хорошенький ломтик романского, шесть золотничков «готики», а то — вот целый пуд «русского»^[46].

— Владимир Стасов^[47]

Все доходные дома, созданные до последней трети XIX века штукатурились^[48]. На рубеже XIX и XX веков для доходных домов была свойственна особая роскошность фасада, было это вызвано высокой конкуренцией между домовладельцами, так как красивый фасад позволял сдавать квартиры по завышенным ценам^[46]. В Петербурге наращивалась индустрия дешёвой роскоши^[46]. Пример фешенебельного и образцового доходного дома — дом Лидваля на Каменноостровском, 1-3^[3]. Вместе с появлением лифтов к концу XIX века и вместе с этим с ростом престижности верхних этажей, в новых доходных домах начали особенно роскошно оформлять верхние этажи^[49].

Почти все доходные дома строились из кирпича, почти все деревянные доходные дома были уничтожены в годы гражданской войны и затем блокады. В настоящее время в Петербурге сохранились единицы деревянных доходных домов, например дом на 5 линии Василеостровского острова, 58^[33].

Классицизм

Первые доходные дома были выдержаны в стиле классицизма, украшались пилястрами, колоннами, фронтонами, наличниками и многоколонными портиками. Такие здания мало чем отличались от казённых зданий, казарм и особняков^[50]. Пример такого доходного дома — Дом Косиковского на Большой морской Улице 14, построенный в 1814—1817 годах (здание было снесено к 1876 году). В тот период ещё не сформировалась особая архитектурная форма для доходных домов^[50]. Симметрия с подчёркнутым центром была типична для классицистских зданий, но была бессмысленна для доходных домов^[50]. Доходные дома, как и многие здания в Петербурге, были «полутораэтажными» — с центральной надстройкой над основным, первым этажом — мезонином, полуэтажом также называли горницу^[51]. Многоэтажные дома оставались редкими образцами и были только в самом центре города^[52].

Уже в 1830-е года новые доходные дома стремились строить более практичными и экономичными^[53]. Фасады в таких домах оформлялись предельно просто^[53]. Многие доходные дома можно было узнать по предельной простоте их фасадов и высокой этажности в сравнении с окружающей постройкой^[50]. Современники, вроде Кукольника отмечали, что облик городских улиц начали формировать высокие здания в четыре этажа скучного и невзрачного вида, нарастала усталость от архитектурного классицизма^[53].

Романтика и эклектика

В 1840-х года на фоне роста популярности романтизма, в новых доходных домах всё чаще начал применяться псевдоисторический стиль в оформлении фасадов^[54]. Романтизм и эклектика оставались крайне популярными художественными стилями доходных домов, самые распространённые течения романтики — неоренессанс, необарокко, стиль Людовика XVI, неоготика, русский стиль, неоклассицизм, присутствовали более экзотические формы романтики, вроде египетского стиля (Захарьевская 23)^[55], мавританского (дом Мурузи на Литейном, 24)^[56], неопетровского (Фурштатская, 62)^[57].

Во второй половине XIX века доходные дома чаще всего возводились в стиле неоренессанс, вдохновлённые итальянским ренессансом XV—XVI веков^[58]. Любовь к этому направлению объяснялась большим разнообразием в художественном направлении фасадов при невысокой стоимости^[58]. Поэтажная система ордеров, типичная для этого стиля предельно упрощалась, пилястры заменялись простыми лопатками, как то было сделано например на доме по Миллионной, 1 или набережной канала Грибоедова, 17^[58]. Особенно много в стиле безордерного неоренессанса доходных домов было построено в 1840-е годы^[59]. Здания в стиле неоренессанс в начале XX века выделялись роскошными и объёмными фасадами, например дом на Большом пр. 77 или на Каменноостровском, 65^[58].

C 1870-х годов самым популярным архитектурным оформлением в доходных домах стал стиль Людовика XVI, совмещавший мотивы из раннего классицизма и французского барокко 1750-х — 1770-х годов. Такие дома окрашивали в нежные пастельные тона. Для таких доходных домов был типичен безордерный вариант архитектурного стиля и применение типичных для раннего классицизма архитектурных элементов — наличников, тяги, карнизов, рустованных лопаток^[60]. Многочисленные и однотипные детали отделки штамповались в гипсовых отливках^[60]. Характерные примеры таких доходных домов — на Большой морской, 26^[61], Миллионной, 23^[62].

При использовании архитектурного направления необарокко архитекторы вдохновлялись елизаветинским барокко середины XVIII века. Такие немногочисленные доходные дома были фешенебельными. Пример доходного дома в этом стиле — дом на улице Чайковского, 10^[63]. Заметно больше доходных домов в этом стиле было построено в начале XX века^[64]. В период царствования Александра III и моды на «русскость», в Петербурге начали появляться доходные дома в неорусском стиле по мотивам средневекового московского зодчества XVI—XVII веков и народного прикладного искусства^[65]. Примеры таких домов — на Фурштатской, 20 и 11^[66], дом-пряник на Колокольной 11^[29]. Популярная в XIX веке неоготика в основном применялась в усадебном и дачном строительстве^[67], доходные дома в этом стиле строились в начале XX века, например на набережной Мойки, 112 или дом на Каменоостровском пр. 35/37^[68].

Многие фасады доходных домов совмещали разные архитектурные стили или применяли оригинальные архитектурные элементы, такую архитектуру прозвали эклектикой, впервые она была упомянута ещё в 1837 году^[69]. Характерный пример такого здания — доходный дом на улице Чайковского, 63^[49] или дома на Фурштатской, 15 и 25^[49].

Кирпичный стиль

Кирпичный стиль в строительстве доходных домов сформировался в последней четверти XIX века, как стремление к рациональному способу отделки фасадов. Главная особенность кирпичного стиля — отсутствие штукатурки, которой покрывались почти все кирпичные здания в Петербурге. При влажном климате штукатурка быстро портилась и требовала ремонта, поэтому возведение таких домов имело практичную цель. Фасады в таких зданиях украшались с помощью кирпича, терракоты или натурального камня^[70]. В основном в этом стиле строились промышленные здания, но к концу XIX века в Петербурге начало появляться всё больше таких доходных домов, они могли строиться в разном стиле, в том числе романтизма или эклектики. Для кирпичных домов раннего поколения была свойственна рациональность, более поздние постройки становились всё более нарядными в оформлении, их фасады облицовывались качественным полихромным кирпичом, изразцами и цветной керамической плиткой, что придавало зданиям яркий и оригинальный вид^[71]. Яркие примеры доходных домов в кирпичном стиле — дом на Васильевском острове, 2-й линии, 9^[72], дом на набережной Мойки, 112, дом на углу Московского проспекта и Фонтанки, 16/110, дом на канале Грибоедова, 132, дом на Английском пр, 39^[71].

Северный модерн

Северный модерн получил в архитектуре доходных домов наибольшее распространение на рубеже XIX и XX веков^[73]. Для таких домов была свойственна выраженная строгость и лаконичность в оформлении фасадов. В облицовке использовался тёсанный, грубоколотый камень, гранит^[73], цементная штукатурка, бороздчатая, зернистая или гладкая. Фасады также могли украшаться глянцевой керамической плиткой^[74]. Грубым камнем украшались как правило нижние этажи^[75].

Для таких зданий были типичны необычные формы оконных проёмов, балконы, террасы^[74], для фасадного декора применялись изогнутые линии, перетекающий формы^[74], растительные орнаменты, асимметрия, животные мотивы — совы, зайцы, медведи, лисицы^[73]. В доходных домах северного модерна обустраивали открытые и нарядные дворы^[74].

Больше всего доходных домов в таком стиле было сосредоточено на Каменоостровском проспекте, после того, как он стал важной парадной магистралью после строительства Каменоостровского моста. Законодателем петербургского направления северного модерна стал Лидваль, построивший в этом стиле много доходных домов^[74]. Более 80 доходных домов модерна было также спроектировано Шаубом^[76].

Характерные примеры доходных домов в стиле северного модерна — дома на Каменноостровском проспекте — 1 — 3, 61, Посадской улице, 5, 15, 17, 19^[74], Конюшенной улице, 3^[75], 19^[77], Лесном проспекте, 20^[78], Набережной Фонтанки, 52 — 54, Улице Рубинштейна, 15 — 17^[78].

Планировка

Та сторона доходного дома, что стояла вдоль улицы и украшалась красивым фасадом называлась парадным флигелем, в глубине территории строились дворовые флигеля, для которых были типичны однотипные жёлтые плоские фасады. Между домами на разных участках не должно было быть зазоров, и доходные дома формировали длинную линию фасадов, такой способ постройки назывался голландским манером^[3]. В Петербурге строго соблюдалась высотность зданий^[3]. Ранние доходные дома, строившиеся с последней трети XVIII века до первой половины XIX века возводились вдоль улицы в размере участка^[5]. В таких домах парадные комнаты выходили на основную улицу, а окна личных помещений — во двор^[5]. Типичная высота квартиры в доходном доме — 6 аршин или 4,2 метра^[79]. Боковые стены доходных домов — брендмауэры строились из огнеупорного кирпича, не украшались, в них не устанавливались окна. Это защищало здание от распространения пожара и позволяло пристраивать вплотную друг другу здания на соседних участках^[5]. Многие доходные дома были изначально городскими особняками, которые переоборудовали для сдачи квартир. В такой ситуации хозяин особняка как правило оставлял для себя второй этаж^[30], застраивал двор жилыми флигелями и часто надстраивал старое здание одним или двумя этажами^[32].

Ранние доходные дома конца XVIII века строились с галереями по периметру двора, такая планировка использовалась в зданиях западной Европы^[80]. Писатель Дмитрий Григорьевич, описывал типичный для эпохи двухэтажный деревянный дом, выкрашенный в грязно-зелёный цвет и облепленный галереей с шаткими лестницами^[80]. Галереи не получили широкого распространения из-за холодного климата^[80].

Особой архитектурной роскошью выделялись фасады доходных домов, построенных в начале XX века, в период максимально высоких цен на землю, для проектирования таких домов приглашались лучшие российские зодчие^[3]. Для этих доходных домов была также типична улучшенная и приближенная к современной планировка квартир^[2].

Планировка дворов

При строительстве ранних доходных домов с последней трети XVIII до первой половины XIX веков сами здания было принято строить только вдоль улиц, дворовое помещение застраивалось хозяйственными постройками — дровяниками, где хранились дрова для отопления, конюшнями и сараями^[5]. К границам участка сараи выходили тыльной стороной, попасть к ним можно было только через вход со двора^[5].

Во второй половине XIX века, вместе с ростом населения и роста плотности городской застройки, доходные дома массово застраивались с жилыми флигелями внутри двора^[5]. Так появились типичные узкие и тёмные дворы-колодцы^[81]. Правительство требовало в каждом участке строить как минимум один двор и регламентировало его допустимые размеры^[3].

Если участки были маленькие и узкие, строили один или два боковых флигеля, на крупных участках строили перекрёстные флигели, образующие несколько отдельных дворов-колодцев^[82]. Необходимые сараи перемещались в середину двора или встраивались в нижние этажи корпусов. В подвале организовывали погреба, ледники, прачечные, на первом этаже — каретные сараи^[5].

Через проходные дворы можно было пересекать городские кварталы^[81]. Дворы по своей конфигурации были прямоугольные, квадратные, трапециевидные, многогранные или овальные в доходных домах эпохи модерна^[81]. Внутренние дворы с 1857 года дозволялось создавать с площадью не менее 135 квадратных метров, расстояние между флигелями должно было быть как минимум 6,4 метра, если одна из стен была без окон и 12,8 метров, если обе стены были с окнами^[83]. Каждый двор должен был сообщаться с улицей и другими дворами, проезды требовалось создавать в ширину не менее трёх метров^[83]. Помимо дворов при доходных домах создавали световые дворики — маленькие дворы-колодцы, часто без входа с площадью не менее 5 квадратных метров^[83], чтобы впускать свет в хозяйственный помещения^[81] — кухни, коридоры, отхожие места и чуланы^[83]. Световые дворики размещали в углах домовладений, на месте схождения перпендикулярных флигелей^[83].

Чтобы удлинить парадную часть фасада и построить больше дорогих квартир с видом на улицу, некоторые доходные дома создавались с курдонерами — открытыми в сторону улицы дворами. Особенно много таких зданий было построено на рубеже XIX и XX веков^[84].

Дворы-колодцы разных форм

Планировка помещений

До середины XIX века самой популярной оставалась анфиладная планировка помещений. Квартиры в уличных корпусах зданий, то есть корпусов напротив улицы всегда были двухсторонними с выходом окон на улицу и во внутренний двор. Квартира имела две параллельные анфилады комнат, ближе к двору располагались жилые анфилады, к улице — парадные^[80][20]. Такие квартиры высоко ценились, так как половина окон выходила на престижную часть фасада и такие квартиры хорошо проветривались^[85]. Квартиры в дворовых флигелях чаще всего состояли из одной анфилады с выходом окон во внутренний двор^[86]. В начале анфилады располагались парадные комнаты, далее — жилые и в конце была кухня с хозяйственными помещениями и с выходом на чёрную лестницу^[85].

С 1860-х годов анфиладная планировка заменилась смешанной, анфиладно-коридорной, когда линия анфилад сбоку объединялись с длинным коридором. Изначально коридоры создавались для прислуги. В квартирах уличных корпусов коридоры строились посередине между двумя анфиладами, в дворовых — со стороны брандмауэра^[87]. Хотя изначально коридоры предназначались для прислуги, они быстро полюбились жильцами, так как в таких квартирах можно было обеспечить себя личным пространством. В итоге коридоры стали основным местом перемещения у многих жильцов, анфиладные двери между комнатами переставали использоваться и прятались за обоями. С 1880-х годов в доходных домах уже в основном строились квартиры коридорного типа с изолированными комнатами^[87]. Коридорно-анфиладная планировка к началу XX века продолжала использоваться только в богатых, «барских» квартирах, в её парадных комнатах, не предназначенных для бытовой жизни^[33].

До середины XIX века квартиры в доходных домах имели свободную планировку, то есть строилась одна длинная анфиладная квартира с двумя противоположными входами — парадным и чёрным^[87][20]. Такую квартиру можно было оборудовать в две квартиры, как правило сторона с парадным входом была дороже и ей отдавалось больше комнат. С отсутствием водопровода кухни можно было оборудовать в любой комнате^[88][20]. В середине XIX века начал распространяться водопровод, также в помещениях начали строить туалеты, соединённые трубой с выгребной ямой. Возникла необходимость в квартирах с секционной планировкой, туалеты и кухни требовалось размещать друг над другом^[88]. Многие квартиры со свободной планировкой по мере распространения водопровода и канализации в итоге переделывались в секционные^[88]. В барских квартирах обязательно сохранялось два входа — парадный и чёрный^[89].

В начале XX века строили квартиры для бедных горожан, совмещавшие крайнюю экономию пространства и инновационность. Такие квартиры появлялись в кварталах массовой застройки на средства акционерных сообществ и представляли собой жилищно-бытовые комплексы. При квартирах строились магазины, столовые, амбулатории, детские комнаты. Средний размер комнаты составлял 11 кв. метров, высота в таких квартирах понижалась до 2,8 метров. В таких домах создавалось общедомовое центральное отопление, совмещённые санузлы, кухонные ниши, канализация, устанавливалась встроенная мебель, в таких доходных домах не строили чёрные лестницы. Квартиры подобного типа не получили массового распространения, но послужили прообразом для советского жилья, особенно в хрущёвский период^[79].

Для артелей сезонных рабочих и крестьян оборудовали подвальные многокомнатные квартиры с чёрным входом^[89], последнюю комнату с парадным выходом занимал швейцар^[89]. Помещения для бедных и крестьян сдавались в деревянных домах, представлявших как правило перегороженные небольшие помещения, во многих избах внутреннее пространство делилось на две части с двумя выходами, в одном их которых жили хозяева. Имелись также дома-крестовики с четырьмя объединёнными срубами площадью до 600 квадратных метров, в каждом срубе можно было оборудовать до 16 комнат с лёгкими перегородками^[90]. Деревянные дома сохранялись в основном в предместьях и окраинных районах^[91].

В современный период планировка многих квартир в доходных домах претерпела значительные изменения, чаще всего квартиры с двумя выходами в парадный и чёрный ходы дробились на две отдельные квартиры, многие комнаты были разделены перегородками на несколько комнат, изначально жилые комнаты были переоборудованы в кухни или санузлы или были замурованы анфиладные двери с переходом из одной комнаты в другую. Вопреки распространённому мнению, массовое переоборудование комнат практиковалось и до появления коммунальных квартир^[89].

Размеры домов и квартир

До середины XIX века в основном дома, где сдавали отдельные помещения были малоэтажными и деревянными^[92]. Двух и трёхэтажные каменные дома располагались только в самом центре города^[52]. Только начиная с последней трети XIX века стремительно повышались размеры и этажность доходных домов. В конце XIX века 40 % доходных домов были двухэтажными, c 6—20 квартирами, около 25 % — одноэтажными с 1—5 квартирами^[52], более 20 % — трёхэтажными с 21—50 квартирами и 10 % — четырёхэтажными с более 50 квартирами^[93]. Доходных домов последней категории в Петербурге было 375^[93].

В результате массового строительства и уплотнения в центре города, к 1917 году средняя этажность доходного дома составляла 4,3 этажа, было построено множество домов в 5—7 этажей^[93]. Больше всего многоэтажных и многоквартирных доходных домов было сосредоточено на Спасском, Казанском переулках, Забалканском, Литейном, Адмиралтейском проспектах^[94]. Самым распространённый тип доходного дома имел от 20 до 50 квартир^[95].

Половина жилого фонда составляли 1—2-комнатные квартиры^[96], больше всего таких квартир было сосредоточено на окраинных участках^[97], после них самыми распространёнными были 3—5-комнатные квартиры — примерно 40 % от жилого фонда, в основном они были сосредоточены в центральных районах, на окраинах таких квартир было меньше^[97]. Примерно 10 % жилого фонда составляли квартиры с 6 и более комнатами или барские квартиры для богатых жильцов и были они сосредоточены в основном в городском центре^[97].

Парадные комнаты в одной и той же квартире были в 2—3 раза крупнее личных комнат^[98]. Со второй половины XIX века площадь комнат уменьшалась, особенно этот процесс ускорился в начале XX века. Уменьшающиеся комнаты приобретали более вытянутую форму^[98]. Средний размер жилых комнат составлял 12—16 квадратных метров^[99]. Высота потолков составляла 3,54 метра согласно гигиеническим нормам. В подвалах и мансардах минимальная высота составляла 2,8 метров, в антресольных помещениях — от 2,1 метров^[98], в барских квартирах высота потолка составляла до 5,3 метров. Комнаты площадью 30—40 квадратных метров были редкостью и встречались в барских квартирах^[99].

Квартиры

Доходные дома строились с иерархичной планировкой. На первых этажах часто располагались модные рестораны, ателье^[3] или салоны^[19]. Богатые квартиры располагались вдоль наружных фасадов, во внутренних дворах селились разночинцы^[3], чем выше располагалась квартира, тем скромнее она была и предназначалась для людей низших сословий^[4]. На протяжении XIX века самыми престижными считались квартиры с видом на улицу на втором этаже^[93], которые населяли банкиры, чиновники и купцы^[3]. Второй этаж также назывался «бэльетажём», от фр. Belle — прекрасный^[4]. В начале XX века, вместе с ростом плотности и этажности доходных домов, элитные квартиры перемещались предпочтительными были 3 и 4, 5 и 6 этажи^[93], вторые этажи занимали конторские служащие^[3]. Престижность второго этажа упала в том числе и из-за более плотного трафика на улицах, от чего они становились источником шумов, пыли и неприятных запахов^[100]. Городская беднота и ремесленники селились в (полу)подвалах, на чердаках — студенты и мелкие чиновники^[3].

При выборе квартиры не было принято рассматривать её общую площадь, а количество «чистых» комнат^[95]. Под чистыми понимались все жилые комнаты кроме кухни, прихожей, ванной и туалета^[95]. Типичная квартира в доходном доме для людей выше среднего достатка с несколькими комнатами имела два входа — с парадной и чёрной лестниц^[101]. Во многих более старых квартирах имелась анфиладная планировка, петербуржцы привыкли к анфиладам и не испытывали явных неудобств в проходных комнатах^[80]. Многие квартиры в доходных домах были «бесплатными», то есть с которых домовладелец не получал налоги, это было собственно помещение домовладельца^[43], квартиры его родственников и детей, домовой прислуги и иногда квартиры, предназначенные для благотворительности^[44].

Многие дома строились с нарушением просушки от чего многие квартиры были чрезвычайно сырые, в них рассыпались стены^[102] и рос грибок^[103]. Так как дворы и чёрные лестницы выступали главными источниками миазм и дурных запахов, квартиры с окнами во дворе не проветривали и спёртый запах в помещениях был обычным явлением^[104].

Барские квартиры

Барскими назывались самые фешенебельные и крупные квартиры в доходных домах с 6 и более комнатами^[105]. Они традиционно размещались на бельэтаже^[101]. Барские квартиры могли занимать целый этаж^[3]. Когда в последней четверти XIX века всё большее распространение получили лифты, это повысило престижность верхних этажей. В новых доходных домах верхние этажи застраивались под роскошные квартиры^[49]. Барские квартиры лучше всего описаны в литературе и засвидетельствованы на изображениях и фотографиях. Несколько таких квартир в почти неизменном виде сохранилось до наших дней и они способствуют формированию мифа о том, что все петербуржцы в прошлом жили в роскошных квартирах^[106]. Размер барской квартиры диктовался скорее престижем, а не удобством, значительная часть барских квартир состояла из холодных парадных помещений, бесполезных в быту^[107]. Хозяева дорогих квартир в оформлении помещения в роскоши стремились подражать царским покоям^[4].

Их основными арендаторами были дворяне, банкиры, промышленники и творческая интеллигенция^[105]. В барских квартирах жили владельцы доходных домов^[105]. В конце XIX века барская квартира вместо особняка стала основным местом жительства высших слоёв общества^[105]. В 1890 году примерно 10 % квартир в Петербурге имели 6 и более комнат, но половина из них это были ремесленные помещения, учреждения или квартиры для многочисленных коечных и угловых жильцов^[105]. В барской квартире жила семья жильцов с прислугой^[105].

Барские квартиры всегда имели парадный и чёрные входы, последние использовались прислугой^[101]. Парадный вход с парадной лестницы был подчёркнуто роскошный^[101]. У входа ставили цветы и на полу настилали ковры^[101]. Прибывавших в барские квартиры встречал и сопровождал швейцар^[101]. За входной дверью располагался тамбур^[108], за ним шёл вестибюль, где снимали уличную одежду, иногда там стояли лакеи и снимали одежду хозяев и гостей^[109]. Далее шла анфилада комнат, главная анфилада была парадной, эти комнаты были самые просторные и богато украшенные, их окна выходили на основную улицу^[109], с другой стороны шла анфилада жилых и хозяйственных помещений, чьи окна смотрели во двор^[109].

Парадные комнаты украшались расписным плафоном или лепкой, освящались канделябрами или люстрами. Полы делались из паркета^[110]. Комнаты объединялись богато украшенными дверьми или арками с колоннами^[111]. Отапливались барские квартиры каминами или печами, богато украшенным изразцами^[112]. Парадная анфилада часто заканчивалась огромным зеркалом, создавая иллюзию бесконечности помещения^[112]. Самой крупной и украшенной комнатой были гостиная, зал или зала. Такие залы могли украшаться колоннами, облицовываться искусственным мрамором, после зала шла одна или несколько гостиных^[112]. После гостиной шла столовая через широкую двухстворчатую дверь^[111]. Посередине стоял огромный стол^[111]. К столовой могла примыкать буфетная, где расставлялась посуда и столовое бельё, если буфетной не было, то буфеты ставились в столовой^[113]. В парадной анфиладе могла располагаться парадная спальная, служившая только для принятия гостей, после неё последней комнатой в анфиладе была небольшая диванная для отдыха — будуар хозяйки^[114]. Отдельное помещение иногда отводилось под библиотеку^[114]. В зависимости от рода деятельности хозяина, в парадной анфиладе мог располагаться кабинет, который мог размещаться в глубине квартиры или за вестибюлем, если хозяина посещали клиенты, иногда перед кабинетом устраивали приёмную^[114].

Вторая половина барской квартиры состояла из внутренней анфилады вдоль дворового фасада. С середины XIX века внутренние анфиладные комнаты изолировались и объединялись коридором^[115]. Внутренние комнаты были гораздо меньше и темнее парадных^[115]. Так как высота потолков в барских квартирах достигала 5 метров, в некоторых помещениях обустраивали жилые антресоли с узкой и крутой деревянной лестницей^[115]. Антресоли были самыми тёплыми помещениями, там устраивали чаще всего детские комнаты или для пожилых^[115]. Детей стремились обустраивать в самых тёплых комнатах^[116]. Спальни в барских квартирах было принято обставлять скромно и их размер в среднем составлял 12 квадратных метров^[115]. До распространения водопровода в уборных или туалетных комнатах устанавливались шкафы, в которых прятались умывальники и место для исправления нужды в форме кресла. При отсутствии уборной, умывальники и кресла устраивались за ширмой в спальне^[117]. При отсутствии гардеробной, шкафы ставились в спальне^[117]. Во внутреннем помещении хозяин квартиры мог устраивать второй кабинет^[116]. Вне зависимости от размеров квартир, в них как правило была одна детская^[116]. Обставлены детские были крайне просто, каждому ребёнку не было принято отводить отдельное помещение^[118]. Собственные спальни иногда получали повзрослевшие дети с 16, 17 лет^[119].

В глубине барской квартиры, в её внутренней части располагались служебные помещения с выходом на чёрную лестницу. Площадь кухни составляла от 12 до 30 квадратных метров. Там же располагалась спальня кухарки^[120]. В открытых чугунных котлах мыли посуду. Иногда на кухне устраивали прачечную и баки для варки одежды, вмурованные в плиты^[120]. У чёрной лестницы располагался неотапливаемый чулан, где хранилась пища и старые пожитки^[121]. В конце XIX века в служебной половине начали устанавливать клозеты и ватерклозеты, которыми могли пользоваться лишь хозяева^[121]. Между кухней и туалетом могли устанавливать ванные комнаты, иногда их устанавливали около спален^[121].

Средние квартиры

Средними квартиры считались с 3—5 комнатами и составляли 40 % жилого фонда доходных домов. Больше всего их было в центре города и их доля падала в окраинах^[122]. В этих квартирах жили зажиточные городские классы, интеллигенция — мелкие чиновники, разночинцы, инженеры, банкиры, учителя гимназий, врачи, адвокаты, нотариусы, актёры, художники, писатели итд^[123]. Для этих жильцов была типична ежегодная смена места жительства, так как летом они уезжали на дачи и затем заново снимали новые квартиры. Мебель сдавалась на хранение в специальных складах^[124].

Средний размер комнаты составлял от 16 до 24 квадратных метров^[125]. Разница в оформлении парадных и личных комнат не была столь заметна, как в барских квартирах^[125]. Как правило вход в такую квартиру из парадной шёл в тёмную прихожую, за которой следовал зал, гостиная, совмещённая со столовой^[125]. Парадная комната украшалась паркетом^[125], в других помещениях полы были окрашены тёмной охрой^[125]. Часто в таких квартирах устраивались кабинеты по роду деятельности^[125]. Для спален и детских отводились самые маленькие и тёмные помещения^[125]. Средний размер кухни был 8 квадратных метров^[125]. В квартирах средних размеров работала прислуга, но у неё не было собственных помещений, кухарки спали на кухнях, няньки — в детской^[125]. В конце XIX века практически во всех квартирах средних размеров проводили водопровод и устанавливали ватерклозеты^[126], как правило у кухни в тёмных помещениях^[126]. Ванные оставались редкостью и в начале XX века имелись в каждой десятой такой квартире^[126]. Ванная была признаком фешенебельности квартиры^[3].

На рубеже XIX и XX веков в условиях нараставшего жилищного кризиса постоянно уменьшалась площадь квартир и возрастала стоимость их аренды, отчего жильцы, привыкшие к 3—5-комнатным квартирам вынуждены были перебираться в жильё меньших размеров или худшего качества^[126]. В условиях стеснённости, комнаты переоборудовались, например из гостиных в кабинеты и спальни в зависимости от времени суток^[127]. Чтобы не съезжать в меньшие квартиры, семья могли сами сдавать отдельные помещения, чаще всего чиновникам и студентам^[36]. Сдача квартир в поднаём зачастую людям с более низким сословным статусом стало крайне массовым явлением и болезненно воспринималась средними классами^[36][128].

Купеческие квартиры

Купцы в основном селились в 3—5-комнатных квартирах, но они были привержены русским и патриархальным традициям и создавали совершенной иной быт в квартире, нежели городские сословия. Купцы перенимали те или иные традиции городского уклада с запозданием на 30 лет^[129]. Парадные помещения обставлялись особенно пышно и старомодно. В жилых комнатах стояла кустарная мебель, полы были накрыты домоткаными половиками, спальни были увешаны иконами^[129], при возможности под молельню выделялась отдельная комната^[130].

Купцы снимали квартиры только с русской печью на кухне, где можно было готовить традиционные блюда^[130]. При наличии водопровода купцы продолжали умываться из кувшина^[130]. Ватерклозеты не одобрялись, ванные не были нужны, так как купцы предпочитали мыться в банях^[130]. В купеческих квартирах не было прислуги, так как домашней работой занимались женщины в семье^[130]. Часто у купцов жили приживалки — неженатые родственники^[130].

Ремесленные квартиры

Традиционно ремесленники предпочитали жить в избах на окраине города, но часто арендовали помещения по месту работы. В таких квартирах оборудовалось ремесленное заведение и жильё^[131]. В 1890 годах 17,5 % квартир занимались ремесленниками^[131]. В среднем в такой квартире проживало по 8 человек^[131]. Больше всего ремесленных квартир располагалось на Адмиралтейской, Казанской и Спасской частях^[131].

Чаще всего ремесленные квартиры были подвальными помещениями даже при том, что жильё там устраивать запрещалось^[131]. Для таких квартир было типично крайне низкое качество, люди жили в грязных и стеснённых условиях. В отдельных комнатах в стеснённых условиях жили до 10 человек — взрослых и детей^[132]. Такие помещения были холодными и сырыми^[132]. По стенам таких помещений часто сочилась вода и стены обшивались деревянными щитами-панелями^[133].

В ремесленной квартире, чаще всего имевшей 3—5 комнат, основное помещение отводилось под торгово-ремесленную деятельность, где также ночевали работники, во втором помещении устраивалась хозяйская комната для женщин, остальные помещения использовались под кладовые для сырья и продукции^[133]. Ремесленники часто спали на кучах носильных вещей у рабочих мест^[132].

Маленькие квартиры

Маленькие квартиры с 1—2 комнатами в 1890 году составляли около половины всего жилого фонда Санкт-Петербурга^[134]. В них жили либо бедные горожане или одинокие представители среднего класса^[134]. Одинокие представители высших классов стремились снимать комнаты у других семей, чтобы не заниматься вещами, типичными для прислуги, например уборкой и стиркой одежды^[135].

Маленькие жилища занимали семьи среднего и скромного достатка или бедняки. Часто спальные места устраивались на кухне и в гостиной^[136]. Как правило такие квартиры располагались в дворовых флигелях, подвалах, мансардах, мезонинах и чердаках^[136]. Чердачные квартиры были холодными и сырыми. Маленькие квартиры часто были чрезвычайно перенаселёнными, где могло жить более 10 человек^[137], в Петербурге насчитывалось более 3000 таких квартир^[138]. Во многих маленьких квартирах не было кухни (в 53 % однокомнатных квартир в конце XIX века, чаще всего подвальных^[138]), прихожей, и водопровода с ватерклозетами, когда они получили повсеместное распространение^[138]. Жильцы устанавливали кухонные плиты в комнатах^[138]. Часто в подобных квартирах, в условиях перенаселения формировались антисанитарные условия^[138].

Часто в маленьких квартирах не было печей, и помещения отапливались переносными чугунными печками^[139], помещения также отапливались кухонными плитами^[140]. В конце XIX века водопровод был в 44 % однокомнатных квартир и 68 % двухкомнатных^[140].

Комнаты, углы и койки

В мёртвых громадах кирпичных,
Мокрых от вечных дождей,
Много их — серых, безликих,
Смертью дышащих людей

— Василий Князев^[37]

Многие люди не могли себе позволить себе снимать отдельные квартиры и снимали комнаты, углы комнат или койки. Представители высших классов, но без семьи часто стремились снимать отдельные комнаты в приличных квартирах, чтобы пользоваться хозяйской прислугой и не заниматься самостоятельно готовкой или стиркой^[141]. Во многих многокомнатных квартирах сдавались отдельные комнаты людям, занимавшихся промышленным делом — это были например портные, слесари, кухарки, секс-работницы, мелкие чиновники^[142], студенты^[140] итд. Хозяин квартиры мог готовить жильцам обеды и предоставлять иного вида услуги^[142].

Многие комнаты в таких квартирах больше были похожи на тёмные и редко ремонтируемые^[143] коморки или сараи без каких либо удобств^[142]. Часто такие помещения были сырыми^[144], c грязными, закопчённым и засаленными стенами, щелястыми полами. Большим бедствием были постельные клопы, тараканы, вши, блохи и другие паразитические насекомые^[145]. Жилищные условия в подобных квартирах подробно описаны в романе Достоевского Преступление и наказание^[144]. В таких комнатах жили семья бедняков, артели рабочих^[146]. В некоторых доходных домах создавались прообразы коммунальных квартир, когда на множество комнат приходились общие кухни, ясли, библиотеки, помещения для сушки^[45].

Если человек или семья не могла позволить себе снять комнату, то они снимали угол комнаты, в Петербурге располагалось 12 тысяч квартир для угловых жильцов, или 9,2 % от всех квартир в доходных домах^[147]. Нищие, не способные снимать углы, снимали отдельные койки для сна, также они могли снимать полкойки и третькойки, то есть койка им была доступна в разные смены^[147]. Во многих доходных домах складывалась длинная арендная цепочка, когда домовладелец сдавал квартиру, квартирант — отдельные комнаты или углы, а угловые жильцы — отдельные койки, законом это не запрещалось^[147]. Комнаты могли делить тонкими тесовыми перегородками, образуя коморки без окон^[148]. Угловые комнаты разделялись ситцевыми занавесками и в них устанавливались как правило четыре крупные кровати, на которых вместе спали семья с детьми^[148]. Часто избыточные жильцы в угловых квартирах спали на полу в коридорах и кухнях^[148]. Средняя стоимость квадратного метра в угловых квартирах в два раза превышала стоимость метра в богатых квартирах^[149].

Домовое хозяйство

До 1870-х годов в петербургских жилищах не было водопровода, канализации. Помещения топились печами, источником света выступали свечи^[150]. Привычные современникам удобства — краны с водой, умывальники, туалеты и реже ванные начали повсеместно распространяться в последней четверти XIX века^[150]. Бельё стирали в прачечных, в подвалах доходных домов^[150].

К концу XIX века в 13 % квартир доходных домов имелась ванная, в 60 % ватерклозеты, в 64 % — водопровод. В 1900 году 14 % квартир было электрифицировано и 6 % имело паровое, воздушное или водяное отопление^[39]. С 1881 года начал распространяться телефон, в 1916 году у каждой шестой семьи был доступ к телефону^[39]. Телефон в конце XIX века оставался роскошью и его абонентская плата была сопоставима с оплатой квартиры среднего размера^[151].

Отопление

Исторически квартиры в доходных домах топились дровами^[152]. Во дворах доходных домов стояли дровяники^[153]. Часто дрова включались в квартплату и арендодатель сам обеспечивал их жителей^[154]. За отдельную плату дворники могли колоть и приносить дрова в квартиры^[155]. На чёрных лестницах устанавливались небольшие кладовки с дровами — лестничные трёхквартирные дровяники, дрова там лежали в том числе и для просушки^[155]. Отопление углём и торфом оставалось редкостью, так как эти материалы были дороже дров^[155].

В квартире как правило имелась отопительная печь и кухонная плита из кирпича или металла^[156]. Во многих квартирах, особенно в небольших деревянных домах^[157] устанавливали русские печи из кирпича, их белили или покрывали плиткой^[156]. Русские печи чаще всего устанавливали на кухню для готовки^[157]. В бедных однокомнатных квартирах кухонные плиты могли устанавливать в углу комнаты^[157].

Многие печи делали круглой формы, их покрывали металлическими листами и изредка керамической плиткой^[156]. Популярны были печи прямоугольной формы и высотой от трёх аршин — голландки, которые покрывали белыми глазурованными изразцами, часто плитка на них богато украшалась^[158]. Голландки выше всего ценились, так как держали тепло в помещении два дня и их можно было реже всего топить^[157]. Квартиры с печами проектировали так, чтобы часть печи занимала по возможности каждый угол в комнате^[158]. Целесообразное расположение печи было крайне важно для сохранения тепла в квартире^[148]. Неправильное обращение с печью часто приводило к задымлению в квартирах и несчастным случаям^[159]. Так как дворы представляли собой дурно пахнущие клоаки, окна во двор не открывали для проветривания^[160]. Для борьбы с этим явлением разрабатывались и устанавливались системы искусственной вентиляции^[161].

В бедных жилищах популярностью пользовались чугунные печки с длинной, через всю комнату трубой, в советское время их прозвали буржуйками. Печи прямоугольной формы использовали для готовки, а цилиндрические — для обогрева^[156]. Чугунные печки из-за частой возгораемости и задымления запрещалось постоянно использовать, но это правило повсеместно нарушалось^[157]. Квартиры с печным отоплением были подвержены большим температурным колебаниям^[157]. Камины из-за их их плохого удержания тепла использовали редко и как предмет роскоши, в парадных помещениях больших квартир^[162].

В конце XIX века начали распространяться иные формы отопления, в некоторых доходных домах оборудовали центральное котлы для угольной топки и тепло поступало в помещения вместе с радиаторами^[162]. Водяное и паровое отопление, несмотря на его активное распространение в конце XIX века оставалось редким и в 1900 году только в 6 % доходных домов применялось не дровяное отопление^[163], в 70 % таких зданий сохранялось смешанное отопление, то есть радиаторами отапливались парадные лестницы и жилые комнаты в дорогих квартирах на нижних этажах^[163]. Среди домов с центральным отоплением в 40 % случаев применялось паровое отопление, 37 % — водяное и 23 % — воздушное^[163]. В последнем случае вместо радиаторов устанавливали систему труб, прогревавших квартиры через небольшие отверстия, прикрывавшиеся металлическими решётками^[163]. В некоторых барских квартирах устанавливали первые электрические радиаторы^[164].

Освещение

Основным видом освещения в доходных домах в первой половине XIX века были свечи, лампадки^[165], у бедных — лучины или сальные свечи^[166]. На освещении экономили, и помещения в ночное время были тёмными^[167]. Самыми популярными светильниками в начале XIX века были кинкетные лампы^[165]. Во второй половине XIX века основным видом освещения стали керосиновые лампы и быстро вытеснили другие виды светильников^[168]. В некоторых дорогих квартирах применялось газовое освещение, где к лампам с вентилями пристраивались газовые трубы^[169]. Жители стремились максимально использовать дневной свет, например устанавливали световые окна над межкомнатными дверями для освещения прихожих и коридоров^[170]. Горожане стремились всячески экономить на освещении, была обычна ситуация, когда все члены семьи занимались своими делами при одной зажжённой керосиновой лампе^[170]. Использование свечей и керосиновых ламп приводило к накоплению в квартирах продуктов их горения, ухудшало качество воздуха. Сажа и копоть постепенно оседали на стенах и потолках^[159].

В конце 1880-х годов в первых квартирах начали проводить электрический свет, до этого электричество использовалось в основном для уличного освещения^[171]. В 1900 году квартирное освещение имелось в 5 % квартир доходных домов^[172], в 11 % дворов и 12 % лестниц^[172]. Во многих доходных домах электрическое освещение применялось во дворах и на лестницах, но не в квартирах. Люди, привыкшие к мягкому свету керосиновой лампы испытывали дискомфорт от излишне яркого и белёсого света электрических ламп^[173]. В тот период керосиновые лампы обходились дешевле^[174]. Даже если электрическое освещение и было в квартирах, то только в парадных комнатах^[172]. Для электрических звонков устанавливали слабые по мощности динамо-машинки^[172]. Так как электричество на рубеже XIX и XX веков применялось для освещения, то оплата за электричество вначале исчислялась с количества лампочек до внедрения электросчётчиков с 1890 года^[174].

Водоснабжение

В первой половине XIX века жильцы добывали воду из рек, каналов, колодцев и позже водокачек^[175]. Горожане предпочитали покупать воду у водоносов и водовозов, которые доставали воду из рек в бочках — чистую для питья и готовки и грязную для стирки и хозяйственных целей^[176]. Во второй трети XIX века появлялись всё более отдалённые от рек и каналов жилые районы без водопровода и водовозы были особенно востребованы^[176]. Водопровод в квартирах доходных домов распространялся с 1860-х годов вначале в центральной и левобережной части Петербурга^[177]. Качество воды в трубах было чрезвычайно плохим и провоцировало общественно напряжение^[178]. Водой оснащались дорогие квартиры в центральных районах, квартиры в правобережной части начали оснащаться на 10 лет позже^[179].

В 1890 году уже в 93 % барских квартир имелся водопровод, 76 % квартир с 3—5 комнатами, 53 % двухкомнатных квартир и четверти однокомнатных квартир^[179]. Чаще всего в доходных домах вода не проводилась в бедные квартиры на верхних этажах и подвалах^[179]. Доступ к воде часто был ограничен и при наличии водопровода, особенно на верхних этажах и в субботы^[180] (в этот день большая часть горожан посещала бани). Во дворах стояли краны, и воду оттуда за доплату разносили дворники^[179] или воду в квартиры доставляли водовозы^[181]. Во всех дворах стояли деревянные колодцы^[181].

В квартирах без водопровода использовались рукомойники^[182]. Рукомойники могли прятаться за декорированной панелью с зеркалом. Грязную воду либо выносили в ведре или сливали в трубу домовой канализации в выгребную яму^[182]. Трубы для слива соединяли раковинами, в них не было сифона и решётки, поэтому они источали зловонный запах^[182].

Ванные оставались редкостью^[183]. Мылись горожане разных сословий традиционно в общественных банях^[184]. В конце XIX века оставались предметом роскоши, в 1890 году ванными были оборудованы 70 % барских квартир с более 10 комнатами, 57 % квартир с 6—10 комнатами, в 10 % 3—5-комнатных квартир, 0,3 % в двухкомнатных и 0,01 % в однокомнатных^[185]. Размер ванных комнат составлял 6 — 8 квадратных метров с окном^[185]. При использовании ванную постилали простынёй, чтобы не соприкасаться с её холодным корпусом^[185]. Малое распространение ванн было связанно со сложностью обеспечения её горячей водой при отсутствии горячего отопления^[185]. Для ванной воду нагревали в баках и вёдрах^[185]. Для решения этой проблемы в некоторых квартирах был установлен дровяной водонагреватель^[185]. Душ в квартирах встречался скорее в порядке исключения^[186]. В некоторых доходных домах устанавливали общественные ванные^[186].

Канализация, отходы и туалет

В начале XIX века в доходных домах для справления нужды устанавливали «нужники»^[187] — кабинки в углу здания, огороженные толстой стеной, чтобы в здание не проникал дурной запах^[188]. Отходы попадали в выгребную яму во дворе^[189]. Самым распространённым видом отхожего места был ретриградник — небольшой деревянный домик с отверстием в полу^[188], расположенный над выгребной ямой^[190]. Ретриградниками помимо жильцов и слуг пользовались бродячие торговцы и прохожие, спросив разрешение у дежурного дворника^[190].

В первой половине XIX века в доходных домах каменные стульчаки устанавливали на чёрной лестнице, в небольших углублениях без дверки^[191]. Когда в квартирах распространялись ватерклозеты, часто прислуга и бедные жильцы верхних и подвальных этажей продолжали справлять нужду на чёрной лестнице или во дворе, часто прислуге запрещалось пользоваться ватерклозетами в квартирах^[192]. Распространение туалетов шло в конце XIX века. В 1890 году туалеты имелись в 96 % квартир с более 10 комнатами, 92 % квартир с 6—10 комнатами, в 75 % — с 3—5 комнатами, в 30 % двухкомнатных и 10 % однокомнатных квартир^[193].

Помойные вёдра ставились у дверей на чёрных лестницах. Во дворах в виде избушек устанавливались помойные ямы, для пищевых отбросов и мусорные — для сухого мусора^[194]. Помойные и мусорные ямы устанавливались в некоторых чёрных лестницах на нижнем этаже^[195].

Почти в каждом дворе имелись выгребные, и помойные ямы, чтобы нечистоты сбрасывались в них, а не на территории двора^[47]. Нечистоты туда сливала прислуга или жильцы верхних или нижних этажей без водопровода и канализации^[47]. Во многих доходных домах в основном из дерева устанавливались межэтажные трубы для слива нечистот прямо в выгребные ямы^[196]. Их вычисткой занимались золотари^[197]. Выгребы позволяли сохранять чистоту во дворе, но вместе с ростом плотности населения и этажности доходных домов, количество выгребов и ретриградников возрастало^[47], во дворе могло располагаться по несколько десятков выгребных ям^[198], что значительно ухудшило санитарно-эпидемиологическую обстановку^[199], в 1900 году в Петербурге имелось 32 тысячи выгребов^[198]. Дворы как правило наполнялись дурными запахами^[198], миазмы от выгребных ям поднимались над городом^[197]. Для слива нечистот многие владельцы доходных домов начали использовать дождевую канализацию, что было противозаконно и провоцировано сильную загрязнённость рек с каналами^[200] и массовые эпидемии^[201].

Внеквартирное пространство

Лестницы

Парадные

В каждом многоэтажном доходном доме имелись лестницы^[202]. Почти все они были каменными, в том числе и в деревянных доходных домах^[202]. По закону лестницы требовалось освещать, при распространении электрического освещения в конце XIX века лестницы начали освещать раньше, чем квартиры^[202].

Лестницы в доходных домах делились на два вида — парадные и чёрные. Квартиры с двумя и более комнатами имели выход на обе лестницы^[203]. Парадные лестницы с основного входа были просторные, красивые, часто украшались, застилались коврами^[204]. Парадные лестницы с выходом на двор были заметно скромнее, но по-прежнему шире чёрных лестниц^[205].

Хорошая парадная оставалась важным показателем дороговизны квартиры, особенно наличие в ней лифта^[204]. Часто парадные лестницы в фешенебельных доходных домах отапливались каминами^[204]. Парадная использовалась «чистой» публикой, — хозяевами квартир, их гостями, докторами, учителями и гувернантками^[203].

В конце XIX века в некоторых доходных домах распространялись лифты, сначала они были гидравлические, потом появились электрические. За каждое использование лифта взималась небольшая оплата, жильцов сопровождал швейцар^[206]. Кабины лифтов богато украшались, внутри могли устанавливать диваны^[206]. Окна парадных лестниц могли украшаться витражами^[205], полы лестничных площадок покрывали кафельной плиткой, часто богато разрисованной^[205].

Чёрные

Чёрные лестницы, предназначенные для перемещения прислуги, разносчиков и дворников были тёмные и крутые, как правило сырые и грязные^[207]. По ним разносили дрова и воду при отсутствии водопровода и отопления^[207]. Часто повороты чёрных лестниц жильцы загромождали хламом^[207]. Чёрная лестница как правило объединялась с кухней квартиры^[208], у входа в квартиру ставились помойные вёдра^[208] и дровяники^[195]. На многих чёрных лестницах более старых доходных домов располагались отхожие места пролётной систем^[195]. В некоторых чёрных лестницах в самом низу устанавливались мусорные или помойные ямы^[195]. От всего вышеперечисленного, в чёрных лестницах стоял дурной запах^[195].

Достоевский, описывая чёрные лестницы замечал, что для незнакомого с планировкой человека они превращались в лабиринты, в которых можно было сломать себе ноги^[207]. Григорович называл чёрные лестницы демонстрацией полного неуважения хозяев к тем, кому приходилось подниматься и спускаться по ним^[195]. Чёрные лестницы со временем обросли мистическим ореолом, по ним ходили воры, заговорщики, тайные любовники и прочие люди с тайными замыслами и которым требовалось скрываться^[3]. Чёрные лестницы стали рассматриваться, как неизменная часть петербургского колорита^[3].

Чердаки и подвалы

Подвалы доходных домов имели низкие по меркам строений XIX века потолки — 2,85 метров. Полы были как правило плиточные, реже — бетонные и асфальтовые, маленькие окна едва ли впускали свет^[209]. В подвалах доходных домов как правило устанавливали ледники — деревянные срубы, которые наполнялись льдом. Из-за таявших ледников подвалы были сырыми и портили фундамент дома. От сырости страдали и иногда размещавшиеся в подвалах квартиры. По этой причине ледники часто устраивали в погребах во дворе^[209]. В подвалах также располагались прачечные, где жильцы стирали одежду^[209]. Для прачечных на полу устанавливались сточные колодцы, через которые в помещение проникали зловонные запахи. В прачечных устраивались очаги с чугунными водогрейками, от них помещение наполнялось густым паром и в помещении часто царила полутьма^[209]. В прачечных могли быть установлены глубокие лохани для полоскания белья, если их не было, бельё поласкали с портомойнях — деревянных плотах 17 на 8 метрах с лестницами в реках и каналах^[209]. Вода в каналах была чрезвычайно грязной^[210].

В чердаках как правило сушили бельё и использовали их для хозяйственных нужд. Изредка там устраивали квартиры^[211]. Чердаки и подвалы находились в общем пользовании у всех жильцов и там устанавливались очереди на использование, за которыми следили дворники^[211].

Дворы

Мне снятся жуткие провалы
Зажатых камнями дворов

— Поликсена Соловьева^[47]

Дворы формировались из небольших пустых пространств между жилыми флигелями^[47]. Более половины дворов мостились^[47]. В начале XX века дворы начали асфальтировать^[100]. Почти все дворы освещались^[47]. К началу XX века площадь дворов сильно сократилась, и они были плотно застроены хозяйственными сооружениями^[212].

Домовладельцы были обязаны соблюдать чистоту во дворе, вычищать выгребные ямы, освещать и благоустраивать его. Чтобы не исполнять строго регламентации, домовладельцы часто давали полиции взятки^[213]. В каждом дворе располагались выгребные, и помойные ямы, чтобы сливать туда нечистоты^[47]. Над выгребными ямами стояли ретриградники — уличные туалеты^[190]. Часть территории двора отдавалась под деревянные или каменные каретные сараи (гаражи для карет), часто такие сараи встраивали в здание^[214].

Как правило большую часть двора занимали дровяники для топки квартир, дровяники могли быть двухэтажными^[154]. Во дворе стояли деревянные колодцы^[179]. Во дворах стояли баки с водой, наполняемые водовозами, в большинстве дворов установили водопроводные колонки^[215]. Во многих дворах, в её южных и всегда тёмных частях стояли погреба с ледниками, где хранились основные запасы еды с ограниченным сроком хранения^[216]. Жильцы перемещали провизию в особые деревянные ящики с отверстиями для проветривания и закреплявшиеся с уличной стороны кухонного окна^[216].

Во многих дворах доходных домов содержались курятники, конюшни и коровники. В конце XIX в Петербурге имелось более 60 000 лошадей, у каждой шестой семьи была корова^[217]. Коровы и лошади содержались в тёмных стойлах на задних дворах^[217]. Курицы и другие домашние птицы как правило свободно разгуливали по двору^[214]. Во дворах устанавливались поилки для животных^[214]. После дождя вода смешивалась с животными отходами, порождая во дворе дурной запах^[214]. В целом воздух во дворах от выгребных ям и животных отходов был настолько плохим, что окна во дворы открывали как можно реже^[218].

Арендные отношения

Ат даеца внайма угол, на втаром дваре, впадвале, а о цине спрасить квартирной хазяйки Акулины Федотовны

— Некрасов высмеивает безграмотные объявления о сдаче внаём^[219]

В ранний период объявления — «билетики» о сдаче квартиры приклеивались на ворота или окна дома, часто их тексты были безграмотны, если составлялись мещанами^[219]. Объявления о сдаче внаймы требовалось писать на зелёных листках, о сдаче квартир — на розовой^[219]. К концу XIX века объявления публиковались в газетах^[220], также появились «квартирные бюро» — конторы, помогавшие найти квартиру^[220]. Среди горожан среднего достатка при съезде с квартиры было принято «передавать» её родственникам, сослуживцам или знакомым. Домовладельцы поощряли это^[220].

Контракт на сдачу квартиры заключался как правило на год, квартплата совершалась ежемесячно^[3]. Договоры об аренде заключались в письменной форме, если речь шла о дорогих квартирах, договоры могли нотариально заверяться^[221]. Условия договора во многом зависели от капризов хозяина, например они могли запрещать выпускать домашних животных на лестницу или покидать доходный дом ночью^[222]. Некоторые арендодатели внимательно проверяли биографию потенциальных жильцов, чтобы исключить на своей территории пьяниц, нищих, скандалистов и воров^[223]. Многие наниматели жилья могли сами сдавать жильё или часть его помещений другим^[224]. В некоторых случаях практиковался перенаём, когда домовладелец мог уступить права нанимателю по договору найма^[224].

Оплата осуществлялась в обязательном порядке по истечении срока найма, даже если жильцы покидали жильё раньше истечения срока договора. Досрочное расторжение договора позволялось при обмане описании жилья, умалчивании его очевидных недостатков^[225], наводнении, вторжении, уничтожении имущества (например после пожара), эпидемии, назначении по военным обстоятельствам^[226] или так называемого «зазорного соседства», когда на той же лестнице помещение сдавалось под публичные дома^[227]. В реальности многие из вышеперечисленных условий было сложно доказать в суде и вместе с этим расторгнуть договор^[227].

При заключении договора платился задаток, который возвращался после завершения договора и съезда с квартиры, если условия договора не нарушались^[228]. Если жилец злостно нарушал условия договора, был обязан платить неустойки^[228], чаще всего собственными вещами^[228]. Арендодатель по закону не мог расторгнуть договор в случае неуплаты аренды жильцом. Чаще всего недобросовестных жильцов арендодатели вначале предупреждали и затем выгоняли из жилища и «арестовывали» их имущество^[229].

Конфликты между арендодателями и жильцами в XIX веке решались почти всегда во внесудебном порядке из-за неэффективности судов и низкого правосознания граждан^[223]. Несовершенная законодательная система например не рассматривала вопросы об освещении, гигиенических приспособлениях, ремонте итд^[230]. Жилищные иски оставались единичными явлениями^[223]. Публикация журналами исков в конце XIX годов и нарастание квартирного кризиса способствовала увеличению количества судебных исков^[231].

Стоимость аренды жилья составляла в среднем около четверти от денежных доходов семьи, примерно столько же они тратили на еду^[232]. Самые дорогие квартиры были на втором этаже, но к началу XX века вместе с ростом этажности самые дорогие квартиры переместились в 3 и 4 этажи^[233]. Стоимость квартир повышалась в центральной части Петербурга и своего пика достигала в Адмиралтейском округ (1123 руб. в год) ^[225], дорогие квартиры были в Казанской (618 руб.) и Литейных частях (608 руб.), самые дешёвые — Выборгской (172 руб.), Петербургской (212 руб.), Александро-Невской (273 руб.) и Нарвской сторонах (283 руб.)^[233]. Стоимость аренды жилья в Петербурге превышала таковую в крупнейших городах Европы^[234] при более низкой средней зарплате^[235]. Разница в ценах была особенно заметна в арендной плате квартир для бедных^[235].

Во второй половине XIX века около 20 % квартир в доходных домах были бесплатными, в основном это были служебные квартиры, помещения для домовой прислуги и квартиры домовладельца и его родственников^[235].

Владельцы домов

Владение доходным домом и сдача его помещения была очень выгодным делом^[4]. В конце XIX века 88 % доходных домов принадлежали домовладельцам, остальные принадлежали юридическим лицам — городу, церквям, монастырям, благотворительным сообществам, промышленным товариществам и городским учреждениям^[31]. К началу XX века в Петербурге появились первые кооперативные доходные дома^[31]. Большая часть доходных домов на рубеже XIX и XX веков строилась на банковские кредиты и закладывалась^[98].

В конце XIX века домовладельцы составляли 0,5 % от общего городского населения. Эта ситуация разительно отличалась от XVIII века, в середине которого домовладельцев, или «городских обывателей» было около трети от общего населения, остальные назывались жильцами^[236]. В среднем у домовладельцев было по два дома, в основном они были дворянами, треть мужчин и половина женщин. Четверть домовладельцев были купцами и почётными гражданами, остальные были мещанами. 87 % домовладельцев были «коренными» петербуржцами, остальные приезжими, треть их них — иностранными. В среднем возраст домовладельца составлял 51 год. В литературе и средствах массовой информации устойчиво создавался отрицательный образ домовладельца^[236], как невежественного, бескультурного и непомерно алчного человека^[237]. Это обуславливалось постоянным повышением цен на квартиры в условиях слишком быстрого роста населения, что жильцами воспринималось болезненно^[34].

Для домовладельцев выпускались специальные журналы^[237], в начале XX века домовладельцы начали объединяться в союзы и общества^[238]. До начала XX века только домовладельцы имели право учувствовать в городских выборах, в сложившихся условиях в своих правах оказалась ограничена большая часть дворян, в 1903 году право избираться получили и квартиросъёмщики, но только обладатели барских квартир^[25].

Домовладельцы обязывались вести так называемые домовые книги и немедленно сообщать полиции о всех прибывавших и отбывавших жильцах. Беспаспортных запрещалось принимать^[44]. На практике вышеперечисленные требования часто плохо соблюдались^[239].

Прислуга

Наличие прислуги в квартире было важным показателем благополучия семьи^[240]. Сами доходные дома обслуживали дворники, швейцары и водопроводчики — домовая прислуга^[240]. Маляры, золотари, трубочисты и полотеры получали одноразовую зарплату за выполненную работу и домовой прислугой не считались^[240]. Домовая прислуга составляла 4 % населения Петербурга^[3].

Самой распространённой прислугой были дворники, в небольших доходных домах с менее 5 квартир территорию убирать могли сами домовладельцы^[241]. Дворниками шли работать выходцы из деревень^[242]. Они жили дворницкими артелями^[243]. Дворник следил за чистотой на лестницах и дворах^[242] и разносил дрова жильцам^[242]. Часто за дополнительную плату — чаевые, дворники переносили багажи, колотили ковры, передвигали мебель итд^[244]. Дворники также были обязаны чистить улицу напротив доходного дома и убирать навоз, поэтому напротив всех доходных домов дежурил один дворник^[243]. Старшие дворники руководили другими дворниками и следили за порядком во дворе и запирали дворы на ночь^[245]. Им полагались для жилья отдельные дворницкие^[245]. Это были артели — тёмные подвальные квартиры с неудобным расположением^[246].

Вторая категория прислуги — швейцары, которыми становились дворники со стажем или отставные военные. Швейцары должны были прилично одеваться^[247], носить ливрею и фуражку^[248]. Они во многом выполняли ту же роль, что и дворники. Они следили за порядком на лестнице, топили печи и камины на парадной и убирали парадные лестницы, разносили почту и отпирали входные двери^[248]. Швейцары в некоторых доходных домах также обслуживали лифты или приглашали жильцов к телефонам в домовом пользовании^[248]. Не во всех доходных домах работали швейцары, в этом случае их роль перенимали старшие дворники^[248]. Швейцары и старшие дворники со своими семьями жили в «швейцарских» — квартирах под парадной лестницей^[246].

С распространением водопровода, многие домовладения с 50 квартирами и более начали держать при себе водопроводчиков, которые следили за исправностью санитарно-технического оборудования^[249]. Водопроводчики как правило были городскими и людьми с образованием, получавшими высокое жалование^[249]. Часто водопроводчики за дополнительную плату чинили жильцам предметы домашнего обихода, например лудили кастрюли^[249]. Водопроводчики со своими семьями жили на заднем дворе в подвальных квартирах^[246]. Жильё домовой прислуги представляли собой однокомнатные квартиры, не оборудованные прихожей, кухней^[250] и часто отхожим местом^[250].

Во многих квартирах использовалась жилая прислуга, как правило это были горничные, кухарки и гувернантки при наличии детей в семье^[121] и лакеи в барских квартирах^[109]. Только в конце XIX века для прислуги начали выделять отдельные помещения, до этого они могли спать в служебных помещениях или вестибюле^[121], в квартирах среднего размера у прислуги не было помещения для сна^[125].

Восприятие

Профессор, кандидат искусствоведения Татьяна Ковалева проводила много параллелей между жилищной ситуацией Санкт-Петербурга XIX века и Древнего Рима II века. И петербургские доходные дома и римские инсулы строились намеренно для сдачи помещений жильцам в период активного роста населения и подорожания земли, в обоих городах они стали абсолютно преобладающей постройкой, сформировавшей городскую ткань. Доходные дома и инсулы были многоэтажными постройками и схожими в своей конфигурации, периметральности и внутренней планировке. Инсулы могли иметь по пять, шесть или семь этажей. Внутри инсул располагались однотипные жилые помещения, объединённые длинными коридорами. И в инсулах и петербургских доходных домах имелись тёмные дворы-колодцы, их жильцы существовали в условиях перенаселения^[3]. В доходных домах и инсулах этажи были связанны с уровнем дохода квартиросьёмщиков, в обоих случаях во вторых и третьих этажах устраивались самые роскошные помещения, чем выше был этаж, тем беднее были их постояльцы^[3].

Литература

• Екатерина Юхнёва. Петербургские доходные дома. Очерки из истории быта. — Центрполиграф, 2019. — 530 с. — ISBN 978-5-227-08608-2.
• Владислав Пода. Где бьется сердце Петербурга? Доходные дома в историях и фотографиях. — Центрполиграф, 2021. — 693 с. — ISBN 978-5-04-114213-1.
• Джордж Манро. Петербург в царствование Екатерины Великой. Самый умышленный город. — ЛитРес, 2016. — 600 с. — ISBN 978-5-227-06658-9.
• Сергей Луппов. История строительства Петербурга в первой четверти XVIII века. — Академия наук СССР, 1957. — 195 с.
• С.В.Семенцов. Градостроительная деятельность Анны Иоановны в Санкт-Петербурге: Необходимость ликвидации последствий пожаров и развитие наследства Петра Великого. — СПбГУ, 2014.
• Джордж Манро. Петербург в царствование Екатерины Великой. Самый умышленный город. — ЛитРес, 2016. — 573 с. — ISBN 978-5-227-06658-9.
• К.К.Ермолаева, И.З.Захваткина, И.М.Лебедева, Н.Г.Шейко, Ю.А.Кораблина. История и культура. Часть 1. (С древнейших времен до конца XVIII века). — СМИО Пресс, 2017. — 236 с. — ISBN 978-5-7704-0176-9.
• С. А. Малышев. Военный Петербург эпохи Николая I. — Литрес, 2012. — 1090 с. — ISBN 978-5-227-03680-3.
• И.С.Храбрый. Санкт-Петербург три века архитектуры. — Норинг, 1999. — 65 с. — ISBN 5-7711-0044-7.
• Итан Поллок. Когда б не баня, все бы мы пропали. История старинной русской традиции. — Искусство, 2019. — 560 с. — ISBN 978-5-17-123202-3.

Примечания