Бани в Санкт-Петербурге

Общественные бани в Санкт-Петербурге выступали неотъемлемой частью городской жизни. До распространения водопровода и возможности умываться на дому, горожане соблюдали чистоту тела в общественных банях. Эти заведения становились площадкой для общения людей разных сословий^[1]. Городская дума Петербурга уделяла баням самое пристальное внимание так как среди думцев было много поклонников бань^[2]. Петербургские бани становились местами действия в литературных произведениях Чехова^[3] или Лейкина^[4].

В ранний период истории города представители знати относились пренебрежительно к общественным баням, подражая европейской моде, где не было принято мыться и рассматривали это, как традицию простолюдин, существовавшие тогда торговые бани обслуживали низшие сословия^[5]. Когда к концу XIX века идея общественной гигиены стала преобладать в Европе, это нашло отражение и в более положительном восприятии петербургских бань^[6], среди которых стало появляться множество фешенебельных заведений^[7]. Значительная часть петербургских бань пребывала в неудовлетворительном санитарном состоянии^[8].

Построенные в ранний советский период общественные бани представляли собой массивные сооружения и яркие образцы ленинградского авангарда. Так как ещё до середины XX века у основной части населения не было дома душа, общественные бани продолжали играть важную роль в общественной жизни города^[9]. В начале XXI века оставшиеся с советского времени бани приходят в упадок и закрываются, банная индустрия переживает свою трансформацию, из места соблюдения гигиены в сторону заведений для отдыха^[10].

XVIII век

Бани стали появляться практически сразу после основания Санкт-Петербурга^[11]. Пётр I первое время посещал общественные бани, пока не построил собственные в Петергофе^[12]. Такие заведения строились по традициям русской бани, где помещения раскалялись и камни обдавались водой^[13]. Так как Пётр запретил вырубку леса у города, цена на древесину для отопления бани была высока, зачастую выше самого посещения бани^[14].

Население нового города периодически после работы посещало бани^[16]. В таких заведениях продолжали соблюдать старинные банные обычаи^[17]. Бани стали для многих горожан центром отдыха и паломничества^[16]. Русские мылись в них один или два раза в неделю^[18]. В 1710 году в городе домовые бани были в каждом втором офицерском доме и в каждом четвёртом солдатском/пушкарском^[14]. Общественные бани также играли важную роль в жизни представителей высшего класса и интеллигенции^[16]. О любви к постоянным посещениям бань рассказывали иностранные путешественники XVIII века, замечая простолюдин, грязных лохмотьями и чистых телом^[19]. Простолюдины как минимум один раз в неделю обновляли одежду и посещали баню^[20]. Для иностранцев такая традиция выглядела диковинно, особенно то, что в зиму голые посетители бань^[21], как мужчины, так и женщины^[22] у всех на виду могли выскакивать голыми, резвиться в снегу или нырять в реку^[21]. В этих ситуациях речь шла о сельской местности вокруг ещё небольшого города^[21].

В XVIII веки торговые бани держались крестьянами и располагались в обветшалых деревянных домах^[23] немного позже — гильдейскими купцами, чиновниками и губернскими секретарями^[23]. В 1705 и 1706 годах в городе имелось более 30 торговых бань^[18]. Адреса ранних бань не сохранились до наших дней^[24]. Самые изысканные бани с лепниной были оборудованы в домах богатых людей^[25]. Бани для богатых обустраивали в домах и дворах при домах, где помимо двора и паровых комнат имелись комнаты для отдыха^[26]. Бани для богатых также могли обустраивать на французский манер^[27]. Крупное здание бань для её величества Анны Иоановны построил архитектор Растрелли, которое однако было снесено уже в 1770-х годах^[27]. Другой роскошный комплекс был построен Чарлзом Камероном в Зимнем дворце в конце XVIII века^[28]. Много торговых бань присутствовало у фабрик^[29].

Борьба с частными банями

Хотя в первый год после основания города Пётр I позволил всем желающим возводить бани, чтобы пополнить городскую казну, уже в 1704 году издал «устав о банном сборе» на торговые и домовые бани, а также поощрял устройство торговых бань в городе^[30][12]. В 1705 году бани, имевшие доходы более 50 рублей в год, обязывались платить по рублю, а меньше 50 — по 15 копеек^[12]. В 1723 году доходы с бань составляли 1102 рубля^[31] и были одними из крупнейших после доходов с таверн^[12]. Общественные бани приписывалось строить вдалеке друг от друга, чтобы не переманивать посетителей^[32]. Так как торговые бани были склонны с быстрому обветшанию, их владение сопровождалось финансовыми рисками, и купцам позволяли платить меньший оброк в казну в первое время^[32]. В 1757 году сборы составляли уже более 10 000 рублей, при этом бани были склонны недоплачивать оброк^[25].

Наоборот, владельцев собственных бань начали всячески ограничивать^[31]. Это было обусловлено тем, что домовые бани часто работали, как торговые и их владельцы отнимали доходы у торговых бань^[33], а значит ухудшали поступление денег в казну^[34]. Вначале владельцев частных бань обложили налогами, как торговые бани^[34]. Частникам в 1719 году было запрещено топить бани в любые дни кроме субботы^[33] и за деньги приглашать к себе других посетителей, чтобы не страдал бизнес торговых бань^[35]. Уже в 1720 новым указом было запрещено новым переселенцам — подлым строить собственные бани. Для них были отстроены казённые мыльни на набережной реки мойки, где за вход брали копейку^[35]. Эти действия были направлены и на борьбу с пожарами, так как многие крестьяне строили курные печи (без трубы), которые строго воспрещалось возводить^[35]. В деревнях такие сооружения ставили подальше от дома^[36], но в городе бани стали главными источниками пожаров^[18].

XIX век

Открыв дверь этой комнаты, я остолбенел: […] Шум, гам, крики. Стыда у них не малейшего: мужчины моют женщин, женщины — мужчин. […] Минут через десять я пожаловался на жару и убежал, возмущённый этой безнравственностью, которая здесь, в Петербурге, считается настолько естественной, что о ней даже не говорят

— Александр Дюма «Учитель фехтования»^[12]

Если в раннем периоде общественные бани были деревянными, то в XIX веке в Петербурге начали массово строить бани в кирпичных постройках, носивших имена своих владельцев^[37]. Бани стояли в основном на крупных улицах — Невском, Московском, Лермонтовском, Геслеровском проспектах. Многие здания, размещавшие в себе бани выделялись примечательной архитектурой^[38]. Особую славу приобрели талевские бани, украшенные мраморными ванными^[37]. Бани оказали влияние на топонимику города, в которым появился Банный переулок^[19].

Почти все бани в начале XIX века обслуживали средние и низшие сословия^[39], так как знать начала XIX века презрительно смотрела на общественные бани, считая их варварским и безнравственным пережитком допетровкой эпохи^[40]. Владение банями также традиционно считалось низким среди знати, хозяевами бань были чиновники, купцы или вдовы купцов^[41]. Желавшие париться представители знати посещали домашние бани, коих в 1815 году насчитывалось 480^[42][27].

На ухудшение общественного восприятия бань влияло и удручающее состояние большинства банных заведений^[42]. Виной этому стали установленные в самом начале века фиксирование цены за вход после резких скачков цен^[43]. Бани были поделены на четыре категории в зависимости от фешенебельности. В самые дешёвые принимали 7 копеек за вход и 10 — 15 копеек для средних сословий, дорогие бани могли брать по два рубля^[43]. За невозможностью дальше повышать цены, хозяева бань начали экономить на помещениях и обслуживании посетителей^[42]. Многие владельцы бань ради доходов допускали превышение заложенной предельной вместимости вдвое или втрое способствуя антисанитарной обстановке и часто без разделения по полу^[12]. Современники описывали такие заведения, как грязные и ветхие помещения с плохим освещением, разбитыми окнами, сквозняками и прогнившими полами^[44]. Часто при топке дым заполнял до «сумрачной темноты» помещения бани, также дым распространялся по окрестностям, доставляя неудобства близлежащим домам^[45].

Фиксированные цены мешали развиваться банному бизнесу. В 1840-х годах в городе было около 40 общественных бань^[46] и общее количество не менялось к концу века, что приводило к перегруженности заведений^[47]. В 1870-х годах в городе имелось 46 общественных бань на 650 000 или по одной на 14 000 человек^[12]. В некоторых районах банные заведения отсутствовали вовсе, например в Гавани^[44]. Немногие дельцы решались открывать банный бизнес из-за излишней рискованности вложений. Государство субсидировало постройки бань^[48]. Уже к 1870-м годам бани массово нарушали установленную таксу, требуя с посетителей дополнительные копейки^[49]. Бани становились злачными местами, где сходились представители преступного мира^[50].

В 1860-е годы грязные бани стали предметом массовых волнений среди городского населения^[44]. 1870-е годы сопровождались скандалами вокруг неухоженности бань, полицейским проверкам^[45] и журналистским расследованиям^[51]. В 1879 году были изданы постановления с требованием соблюдать строительные нормы, например толщину стен или высоту потолков^[52]. В 1871 году правительство запретило строить деревянные бани, тем не менее санитарное состояние в каменных банях также было удручающим^[45].

Самые лучшие или «чистые» бани располагались у невы, так как вода из этой реки была самой чистой. Худшей репутацией пользовались бани у Екатериниского канала из-за своих крайне грязных вод в результате медленного течения и в народе называвшихся «канавой»^[12]. Некоторые бани вынуждены были закрываться в сложившейся ситуации^[47]. В этот период почти все городские кварталы не были оснащены водопроводом, и население брало воду из ближайшего водоёма^[47] или из колодцев^[53]. Существовали исключения, например бани у Воскресенского моста брали воду из оборудованной для них водокачальной машины c 1826 года и с 1846 года — первого в городе парового насоса^[53]. Также например хозяин знаменских бань владел водопроводным предприятием^[54]. Переломный момент настал в 1860-е годы вместе открытием первой водопроводной сети, что отныне позволяло многим баням на неудачных местах брать воду из Невы Акционерным сообществом Санкт-Петербургских воподпроводов длинной 108 верст^[47]. В конце XIX века на фоне массового распространения водопровода в петербургских квартирах, жильцы массово сталкивались с «субботним безводьем», так как жители в основном по суботам посещали бани, растрачивая водопроводную воду^[55].

В конце века на фоне оглушительного успеха воронинских бань, в городе стало появляться всё больше фешенебельных бань по образцу римских терм. Свою важную роль в строительстве, популяризации дорогих бань и совершенствовании банного хозяйства в Петербурге сыграл архитектор Павел Сюзор. По его проекту были построены например Мальцевские, Казачьи, Пушкарские, Василеостровские, Вульфовские, Бани Петрова^[7]. Среди владельцев бань помимо купцов стали появляться представители знати^[41].

К концу XIX века владельцы бань активно рекламировали свои заведения, также предлагались бани для семейного отдыха^[48]. В конце XIX века самые фешенебельные бани находились в центре города, а дешёвые располагались в рабочих районах Александро-Невской части, там же можно было постирать одежду^[49]. Закрытые бани строились при женских учебных заведениях, военных училищах и тюрьмах, при этом в такие бани допускались только женщины^[56].

Строение бани

Городские бани было принято топить по «белому», то есть выводить дым наружу через трубу^[57]. В банях строились помещения для женщин и для мужчин или они впускались в разное время^[13]. Бани работали по понедельникам, вторникам, четвергам и субботам. Также они были закрыты в церковные праздники^[24]. Заведения разрешалось открывать не раннее четырёх часов утра и закрывать не позже двух ночи, хотя заведения работавшие около фабрик открывались и закрывались раньше и позже. Петербургские бани не раз становились местом действия литературных произведений, например у Салтыкова-Щедрина в «Дневнике провинциала» упоминались Воронинские бани^[2]. Петербуржцы в основном посещали бани по субботам^[58]. Большинство бань строились для извлечения больших доходов в ущерб качеству, продавая слишком много билетов и провоцируя толкучку или же наоборот экономя на топке, воде и уборке помещений^[39]. Эти проблемы приводили к царившей в таких заведениях антисанитарии, массово угрожавшей здоровью посетителей^[8].

Около бань гуляли зазывалы, махавшие вениками и кричавшее призывы отправиться в баню и банные прибаутки^[23]. При входе с улицы на банный двор сидел сборщик с ящиком, собиравший с посетителей плату за вход — «банное». Бедные горожане обычно приходили группами — семьями или артелями, чтобы сэкономить деньги^[31]. Чтобы одежду не украли во время посещения бани, группы договаривались входить в заведение по очереди и стеречь вещи друг друга^[31]. Более богатые платили сборщикам пару копеек за охрану вещей^[59]. Мыло надо было приносить с собой из дома. Бедняки подбирали брошенные другими «обмылки» или брошенные веники — «опарыши»^[31]. Попав в помещение, посетитель выходил на открытый двор, выбирал несколько шаек, черпал горячую воду из котла и распаривал веник, чтобы уже затем войти в баню. На полках посетитель парился и брал холодную воду из чана, после чего возвращался во двор, мылся и отдыхал^[59]. Мыло в то время делалось из щёлока, сделанного из древесной золы^[60]. Гигиенические средства чаще всего готовились кустарным способом в домашних условиях^[61]. В банях высшей ценовой категории парильные комнаты объединялись в закрытом помещении — мыльнях^[42]. Посещение бани длилось полтора часа, за лишнее время требовалось доплачивать, вход для детей до 10 лет был бесплатным^[62].

Из-за необходимости гулять нагишом в открытом дворе бани низшей категории, посетители часто простужались зимой^[63]. Этой проблемой заинтересовалась комиссия, потребовавшая от 30 бань соорудить во дворе временные деревянные мыльни. Владельцы бань претворяли требования без энтузиазма и повышали плату за вход^[43]. Другая проблема была связана с распространением заболеваний в случае излишней многолюдности в банях^[64]. Для этого были разработаны санитарно-гигиенические нормы, ограничивавшие максимальное количество клиентов в зависимости от размера здания. Женские бани отличались меньшими разменами и меньшей вместимостью^[64]. Другая проблема была связана с частой смертью из-за кровоизлияния и перегрева при посещении бани, в народе получившая название «смерть под веником», в Петербурге велась статистика по таким смертям. Чаще всего это были старики или пьяницы. Для избегания проблем с перегревом, посетители носили головные уборы^[3].

В XIX веке почти при всех банях имелись номера — отдельные малые банные помещения для петербуржских семей, рабочие фабрик получали специальные «сверсметные» на возможность посещения бани семьёй^[65]. В незанятые номера приходили посетители развлечься и покутить^[66].

Так как в городе у значительной части населения не было доступа к воде, чтобы стирать одежду, они использовали бани, как прачечные, занимаясь стиркой свой одежды. Даже когда в городе начали открываться прачечные, они не сумели перебороть уже укоренившеюся привычку^[63]. Со временем при банях стало открываться всё больше прачечных^[67].

Работники бань

Во всех общественных банях свои услуги предлагали банщики или банщицы. Они учились этому ремеслу в семье с детства. Банщики следили за чистотой в помещении, носили дрова, топили баню, скалывали лёд зимой или например посыпали двор золой, чтобы посетители не поскальзывались. Банщики также мыли посетителей, от двух до 15 человек в день^[59]. За дополнительную плату они также тёрли клиентов мочалками, правили животы и спины, срезали мозоли^[68]. Среди работников бань было обыденно удовлетворять сексуальные услуги, это делали как банщицы, так и банщики^[69]. Предоставление гомосексуальных секс-услуг являлось распространённым явлением в петербургских, да и русских бань в целом^[69]. Хотя не известно, насколько это явление было распространено, тем не менее питерские банщики и банщицы постоянно лечились от сифилиса^[70].

Существовала тенденция, что банщики были моложе банщиц. Если среди мужчин абсолютно преобладал юношеский возраст, то банщицы были в основном старше 40 лет. Объяснялось это тем, что мужчины выполняли тяжёлую работу и рано теряли силы, а банщицы часто без семьи крепко держались за работу, чтобы не оказаться на улице. Часто банщики и банщицы имели долги перед хозяином бань и по сути попадали в рабство^[71]. Банщицами также называли нищенок у бань, которых нанимали для услуг посетительницы, чаще купчихи^[59]. Также банщицы и банщики могли обслуживать посетителей обоих полов в фешенебельных банях^[72]. Работа банщиком была крайне тяжёлой, продолжаясь до 20 часов в сутки. В остальное время банщики спали на скамьях для раздевания^[73]. Жалования не платились, и банщики рассчитывали на деньги от клиентов. Часть полученных денег надо было отдавать владельцу бани, а другую часть отдавать в общую артель и делить поровну. Оставшиеся деньги банщики часто отсылали в родную деревню^[73]. Деньги из кассы членов артели использовались на покупку пива и кваса для посетителей, мочалок, мыла, простыней^[74].

В банях также работали «бабки» — целительницы-знахарки, которые давали клиентам снадобья для натирания или употребления внутрь или заговаривали раны или болезни. Многие посетители отправлялись в бани специально за услугами бабок^[73]. Нерадивые банщики, часто сами хозяева бани или их родственники в простонародье назвались «рыжими приказчиками»^[58].

Культурное восприятие бань

Так как Петербург строился как город, подражавший европейской культуре и сам Пётр I стремился приобщить русских к западной культуре, он мог в рамках этой тенденции запретить торговые бани, да и в целом добиться запрета мытья, как это было принято в странах западной Европы в начале XVIII века, где заведения общественного мятья считались недопустимыми, как источник разврата^[75].

Тем не менее Пётр I был поклонником русской бани и с самого начала разрешал строить новоприезжим бани и развивать дело торговым баням^[76], даже если это продолжало портить общественное восприятие русских со стороны европейцев, как варваров^[77]. С проблемой «разврата» на фоне обвинений французских путешественников в безнравственности русских боролись с помощью регламентов, например запрет с 1743 года на смешанное пребывание женщин и мужчин в банях^[78], однако многими этот устав не соблюдался^[78]. В 1782 году вышел второй закон, требовавший оборудовать для женщин и мужчин отдельные бани, а также чтобы мужчин обслуживали банщики, а женщин — банщицы^[79]. В 1782 году было запрещено брать с собой сыновей старше семи лет в женские бани^[80]. В стремлении половой сегрегации, от бань требовалось впускать посетителей разных полов в разное время, перегораживать бани тесовыми перегородками, тем не менее совместное мытьё продолжало существовать в XIX и XX веках^[80]. Под влиянием мнения европейских современников, многие русские аристократы отказывались посещать баню, рассматривая её как постыдную старинную привычку^[5]. Русские учёные доктора и городские чиновники считали баню привычкой простонародья^[81].

Прибывавшие в Петербург европейские медики изучали русские банные обычаи с точки зрения медицинского интереса^[82]. Это в свою очередь повлияло на возникновение к концу XVII века среди медиков западной Европы дискурса о пользе мытья в общественных заведениях, чья общая польза в профилактике болезней по их мнению перевешивала творящийся в таких заведениях разврат, постоянно ссылаясь на российскую банную культуру^[82]. Свой вклад в признание общественных бань в западной Европе внёс Антониу Санчес, друживший с Екатериной II и применявший свои практики в лечении петербургской знати^[83]. Сам Санчес также в России с большим успехом пропагандировал медицинскую ценность банных процедур^[84]. Медик составил рекомендации по обустройству бань, должному поведению в них для минимизации рисков здоровья посетителей^[85].

Бани до середины XIX века крайне редко упоминались в русской литературе и статьях, так как ассоциировались с низшей, крестьянской культурой, места которой не было в высшем свете. Если подобные заведения и упоминались, то только как рассадники грязи и безнравственности^[40]. Основными посетителями бань были простолюдины^[39]. Наоборот, западные мыслители приезжавшие в Петербург для изучения бань затем у себя на родине призывали к возрождению общественных купален, взывая к трактатам Санчеса. XIX век стал на западе переломным в споре вокруг общественных купален, так как голоса моралистов, рассуждавших о банях, как о рассаднике распутства уступили дискуссиям об общественной гигиене и болезней среди населения^[86]. В середине XIX века по образцу петербургских общественных бань, первые общественные купальни стали строить в Берлине, Лондоне, Париже и Нью-Йорке^[87]. К 1880-м годам сложилась ситуация, когда восприятие общественных купален на западе среди знати было уже лучше, чем у российского высшего света^[88]. Русские бани стали рассматриваться, как предмет гордости сторонниками национального самосознания^[89]. Принятие и активное внедрение общественных купален в странах запада к концу XIX века повлияло и на восприятие общественной бани в России в лучшею сторону и их стали окончательно воспринимать, как положительный символ русской культуры^[6]. Государственные органы начали активно регламентировать правила обустройства бань и поведения в них, понимая проблемы, связанные с массовым нарушением санитарных норм в торговых банях^[90]. В это же время стало открываться множество новых фешенебельных бань в Петербурге^[7]. Петербургские бани также начали активно упоминаться в русской литературе конца XIX века^[91].

Начало XX века

Первое десятилетие XX века сопровождалось строительством ряда новых бань в связи с ростом городского населения^[92]. В 1907 году в городе имелось 78 бань^[93]. На фоне смягчения общих нравов после революции 1905 — 07 годов, общественные бани Петербурга сыскали славу одних из главных мест для гомосексуальных встреч^[94]. Хотя это явление не было новым, оно впервые стало придаваться общественной огласке в том числе стараниями писателя и открытого гея Михаила Кузьмина^[69].

Торговые бани ругали за создаваемые там антисанитарные условия ради большей выгоды^[95]. Появлявшиеся санитарные инспекции с переменным успехом следили за исполнением общих правил^[96]. Массово появляющиеся при фабриках бани ускользали от государственного надзора^[97], часто там впускали работников по завышенной цене и требовали дополнительно платить за горячую воду и дрова^[97]. В городе существовала одна фабричная баня, которая управлялась самими рабочими и без банщиков, однако это было исключение из общего правила, где фабричные бани злоупотребляли в условиях повышенного спроса^[97]. Жалобы на бани со стороны фабрикантов стали массовым явлением, однако попытки регулирования сталкивались с бюрократией^[98].

Крайне быстрый рост населения привёл к перегруженности имевшихся бань и усложнённому доступу к ним со стороны рабочих. Городская санитарная комиссия постановила, что бедная часть населения вынуждена посещать переполненные, плохо оборудованные и дурно управляемые торговые бани^[96]. Тогда было предложена идея построить первую «народную баню» — в удобном месте и с хорошим управлением. Работы над строительством начались в 1916 году, но так и не увенчались успехом^[96].

Петроград

В 1917 году в городе рухнула налаженная двумя веками система банного хозяйства^[99]. Постановлением ВЦИК от 20 августа 1918 года об отмене частной собственности все петроградские бани переходили в собственность государства^[67]. Бани, лишённые хозяев быстро приходили в упадочное состояние^[67]. Первые годы советского правления сопровождались странными решениями со стороны руководства, например переоборудование одной из бань в крематорий^[67] или открытие новой бани в здании тюрьмы^[100]. Приравнивание бани к крематорию стало частью градостроительного замысла в СССР, что повлияло и на облик будущих бань, имевших в строении схожесть с крематориями^[100].

К 1927 году в городе сложилось бедственное гигиеническое положение^[101]. Жители продолжали мыться в дореволюционных банях^[102], чьё количество упало с 1917 года с 75^[102] до 32-х^[101]. Многие дореволюционные бани приспособили под другие нужды, например офисы райкомов^[103]. Оставшиеся бани пребывали в упадочном состоянии^[67] и были перегружены^[101]. Чтобы попасть в них, жителям приходилось стоять в очередях^[104]. В Петрограде стало открываться множество нелегальных бань-притонов с секс-работницами^[102]. Петроградский банный бизнес оказался связан с городской секс-торговлей, поэтому в такие заведения периодически устраивала рейды милиция^[105]. Хотя формально все бани были национализированны, в условиях НЭПа они сдавались в аренду предпринимателям и функционировали, как частные. Налоги с бань выступали важной частью доходов городской казны^[106].

В город массово прибывали люмпены, не желавшие соблюдать традиции русской бани^[99], и власти всячески вели пропаганду о важности посещения этих заведений. Например работникам «Красного судостроителя» организовывали коллективное хождение в бани^[107].

Возведение новых бань постоянно выступало частью политической повестки, но не находило воплощения за неимением денежных средств^[104]. Например ещё в 1920-м году в Петрограде задумывалась постройка районных терм на территории Литовского замка с плавательным бассейном, душами и ванными^[108], а также с залом со скеттинг-рингом, гимнастическом залом и трибунами для публики. Власти задумывали возведение грандиозного здания со своей площадью^[108]. В 1921 году была разработана программа по составлению проектов петроградских районных бань, в городе планировалось построить по одному заведению на 50 000 человек в том числе и с бассейнами^[109]. В новых банях постановлялось отказываться от шаек и заменять их душевым мытьём^[101]. В этот период стали постепенно отказываться от слова «бани» в пользу «купальни», «термы» или «здания для мытья»^[109].

Ленинград

До второй мировой войны, у большей части населения Ленинграда не было доступа к ванне^[9]. В подавляющем числе ленинградцы жили в коммуналках, чьи дореволюционные помещения не были оборудованы для мытья на дому^[9]. Как и горожане, так и руководство придерживались традиционной идеи того, что главным местом для гигиены выступали общественные бани, поэтому обеспечение населения банями было в приоритете^[9]. Доступ к общественной бане, соответствующей всем гигиеническим стандартам выступало частью советской идеологии. Ленинград унаследовал разрушенную революцией и гражданской войной банную инфраструктуру, которая и до этого страдала от множества проблем. Эту инфраструктуру приходилось фактически отстраивать заново^[110].

В 1930 годы начали открывать первые крупные бани нового советского образца и шедевры ленинградского конструктивизма. «Круглые», построенные в 1930 году, были рассчитаны на ежедневную пропускную способность в 2100 человек^[104]. В этом же году на Ушаковской улице открылся второй массивный банный комплекс «Гигант», рассчитанный на 4000 человек ежедневно^[104]. Третий масштабный проект — Геслеровские бани, построенные ещё в 1920-е годы как общественный душ, но перестроенные в 1934 году, где оборудовали парные и бассейн. Менее крупные здания, но также характерные образцы советского авангарда — Лиговские и Станционные бани^[111]. Новые заведения стали популярными у жителей, а ежедневные нормы в банях перевыполнялись^[104]. В следующее десятилетие был построен ряд общественных бань, ориентированных на максимально высокую пропускную способность^[112]. В 1931 году в Ленинграде работала 51 баня, три десятка из которых были ещё дореволюционными. «Вечерняя красная газета» признавалась, что это было вдвое ниже нормы^[9]. В имевшихся банях часто не хватало воды, особенно в час пик^[9]. Советские газеты сообщали о перегруженности бань и не соблюдении в некоторых банях санитарно-гигиенических норм, особенно в дореволюционных, где были часто неисправные души и проблемы с отоплением^[113]. Серьёзной проблемой для бань было массовое воровство кранов и шаек в связи с острым дефицитом товаров, в 1930 годы в заведениях почти не осталось тазиков^[114]. В 1937 году было постановлено снабдить ленинградские бани 50 000 тазами, в итоге ленинградцы сумели в короткое время «обеспечить» себя 13 000 шайками^[114]. Для борьбы с массовым воровством, помещения бань стремились переоборудовать для бесшаечного мытья^[115].

Несмотря на возведение двух крупных бань, чрезмерная перегруженность оставалась серьёзной проблемой, а на строительство новых масштабных проектов не хватало денег. Правительство Ленинграда объявило «пятилетку чистоты» в рамках которой предполагалось строительство 19 бань среднего размера и реконструкция 30 старых бань. Бани предполагалось прикреплять к определённым заводам, чтобы те обслуживали их работников. Однако такая система не прижилась. В итоге новые бани средних размеров продолжали возводиться до начала 1940-х годов, также переоборудовались старинные бани. Они могли открываться ещё до завершения ремонта из-за острой нужды^[116]. Например в 1938 году самые крупные бани, открывшиеся к концу десятилетия — «Воронежские бани» на 316 человек в час^[116] а в 1939 году — «Чайковские бани» — на 520^[117]. К началу 1940-х годов в Ленинграде действовали 64 бани на 22 000 мест^[118]. Даже в этой ситуации бань не хватало, дореволюционные бани продолжали ещё пуще приходить в негодность^[118]. Коренные петербуржцы по привычке предпочитали посещать старые бани^[119].

В рамках избавления от излишеств, на материалах при строительстве новых бань начали экономить, что приводило к быстрой порче строительного материала^[120], при этом банные строения были экспериментальными и игнорировали многовековые дореволюционные техники по построению банных заведений^[120]. Характерным примером стала открытая в 1939 году баня в Парголово, которая была вынуждена закрыться через пару дней^[117]. Несмотря на то, что старые и новые бани обозначались по номерам, петербуржцы давали новым баням неофициальные имена, чаще всего по адресу^[119].

Блокада

Дальнейшим проектам по строительству бань помешала начавшаяся в 1941 году Великая Отечественная война^[121]. Блокада Ленинграда сопровождалась санитарной катастрофой. В первые два года не работали водопровод и отопление. Все имевшиеся бани были закрыты, значительная часть из них пострадала от обстрелов, три из них были полностью разрушены. Вместе с улучшением ситуации в 1942 году, в красногвардейском районе коротко открылись четыре бани. В этом же году в рамках «неотложных мероприятий по бытовому обслуживанию трудящихся города» было поручено ввести в строй не менее двух бань с прачечными в каждом городском районе. Для этих целей требовалось восстановить водопровод. Исполкомам было велено помогать ленинградцам организовывать в подвалах домов простейшие бани^[122]. От всех эвакуируемых из города требовали справку о недавнем посещении бани и санитарной обработке для профилактики распространения заболеваний^[122].

Уже в мае 1942 года была восстановлена работа 34 бань, которые были переоборудованы в санпропускники, через которые ежедневно проходило 80 000 человек. По крайне мере об этом рапортовала советская пропаганда^[123]. Исходя из воспоминаний переживших блокаду, санобработки были обязательны, но неэффективны в свете нужды днями ждать очереди на эвакуацию^[124]. Люди были настолько истощены голодом, что посещение санпропускника могло им только ещё больше навредить^[124]. Сами блокадники собственными силами устраивали самодельные бани в подвалах^[125]. Попасть в открывшиеся бани в 1942 году было трудно, и жителям выдавались талоны на посещение^[125]. Тем не менее многие блокадники воспринимали открытие бань, как радостное событие^[126].

Поздний период

После окончания войны строительство новых бань продолжалось, их сильно не хватало с учётом постоянного роста городского населения, и среди ленинградцев сохранялась традиция периодически посещать бани^[127]. В 1950-е годы было простроено десяток бань как в городе, так и ближайших посёлках^[128]. В конце десятилетия в институте Ленгипрогор был разработан типовой проект бань с прачечными на 50 и 200 мест для Ленинграда и затем других советских городов по проектам архитекторов Файнберга, Горбачёва, Гальперина и инженера Иоффе^[129]. В 1960-е и 1970-е годы в Ленинграде были построены шесть типовых бань^[130]. На их фоне выделялась построенная на проспекте Ветеранов баня на 500 мест^[131]. В 1968 году в городе работало 95 общественных бань. В пяти из них стиралось бельё во время посещения бани хозяином^[131]. Такая форма обслуживания существовала в фешенебельных банях в конце XIX века^[131]. В 1973 году в городе уже работало 88 бань на 27 000 мест, ежегодно их посещали 37 000 000 раз^[131]. Бани страдали от редких и медленных ремонтов, многие заведения постепенно приходили в обветшавшее состояние^[131]. Из-за долгих согласований ремонт бани мог растягиваться на годы^[132]. В попытке решить назревавшую с каждым годом проблему в Ленинграде был образован орган «Объединение бань Управления предприятий коммунального обслуживания»^[132]. В 1980 году в Ленинграде действовало 77 бань на 22 000 мест, к 1987 году их количество сократилось до 51, так как всё большее количество ленинградских квартир были обеспечены душевыми, и нужда в банях отпадала^[133]. По нормативам, обеспеченность банями составляла 77% и только 15 бань отвечали предъявляемым требованиям^[133]. В 1986 году ленинградские бани продолжали посещать люди, у которых дома отсутствовала возможность мыться^[134]. В 1970-е годы в банях вновь начали предлагать забытые с революции услуги банщика-мойщика и возможность сдать бельё в срочную стирку^[134]. В 1970-е и 1980-е годы бани стали любимым местом для представителей художественной интеллигенции^[99].

Новейшее время

В 1990-е и начало 2000-х годов многие советские бани закрылись, а те, что продолжали работать, пришли в упадочное состояние^[135]. В начале XXI века бани продолжали посещать люди из соблюдений традиций, или при отсутствии бытовых удобств. Многие посетители были старожилами^[135]. Очередей в бани, как в прошлом, не было^[136].

Большинство современных жителей Петербурга имеют дома душ и ванную. За ненадобностью посещать бани большинством горожан, сформированная при советском режиме банная система начала приходить в упадок^[137]. По данным на 2008 год, основные посетители общественных бань делали это из-за отсутствия дома душа, остальная треть посетителей указывали другие причины^[138]. При этом вместе с продолжавшимся процессом закрытия общественных бань старого образца жители коммуналок к концу 2000-х столкнулись с трудностью добираться до ближайших бань и повышением цен в оставшихся банях^[139]

Начало XXI века стало переломным моментом в общественном восприятии бань. Сама цель посещения таких заведений поменяла свой первоначальный смысл. Если раньше это было для большинства населения единственным способом соблюдения чистоты тела, то в XX века бани стали всё чаще посещать ради досуга и общения^[10]. Вместе с этим стало меняться и восприятие бань, как мест для закрытых встреч и тайных переговоров^[140]. На место устаревающих советских бань стали приходить модные сауны и спортивно-оздоровительные клубы^[141]. В 2010-е годы общественные бани, по большей части, становились частными предприятиями, выполняющими развлекательную роль наряду например с ресторанами, кафе или барами^[142]. Особым событием стала реставрация знаменитых в дореволюционном Петербурге фонарных бань, где были восстановлены старинные интерьеры^[143].

В 2023 году обсуждался план по реконструкции более 20 общественных бань^[144].

Литература

• Итан Поллок. Когда б не баня, все бы мы пропали. История старинной русской традиции. — Искусство, 2019. — 560 с. — ISBN 978-5-17-123202-3.
• Богданов И.А. Три века Петербургской бани. — Искусство, 2000. — 254 с.
• Екатерина Юхнёва. Петербургские доходные дома. Очерки из истории быта. — Центрполиграф, 2019. — 530 с. — ISBN 978-5-227-08608-2.
• С.П.Лупов. История строительства Петербурга впервой четверти XVIII века. — Академиянаукссср, 1957. — 179 с. — ISBN 1957-38300-17018.

Источники

Эта страница в последний раз была отредактирована 25 февраля 2024 в 22:00.