Шан-Гирей, Аким Павлович

Аким Павлович Шан-Гирей
Дата рождения	14 (26) июня 1819
Место рождения	Шелкозаводская, Терская область, Российская империя
Дата смерти	8 (20) декабря 1883 (64 года)
Место смерти	Тифлис, Тифлисская губерния, Российская империя
Подданство	Российская империя
Род деятельности	адъютант начальника полевой конной артиллерии, общественный деятель, мемуарист
Супруга	Эмилия Александровна Клингенберг (1815—1891)
Дети	Аким (1852—1912), Евгения (1856—1943)
Медиафайлы на Викискладе

Аки́м Па́влович Шан-Гире́й (14 (26) июня 1819 — 8 (20) декабря 1883) — троюродный брат Михаила Юрьевича Лермонтова, автор воспоминаний о поэте (впервые напечатаны в журнале «Русское обозрение», 1890, книга VIII). На правах близкого друга помогал Лермонтову в работе над романом «Княгиня Лиговская»; сохранил многие рукописи поэта, включая список 4-й редакции поэмы «Демон», а также его письма, адресованные Святославу Раевскому, Марии Лопухиной, Александре Верещагиной^[1].

В 1851 году женился на падчерице генерала Верзилина Эмилии Александровне Клингенберг — свидетельнице ссоры между Лермонтовым и офицером Николаем Мартыновым, завершившейся дуэлью^[2].

Биография

Детство

Родился 14 (26) июня 1819 года^[3] в станице Шелкозаводской в семье штабс-капитана в отставке Павла Петровича Шан-Гирея (1795—1864), служившего под началом генерала Ермолова^[4], и Марии Акимовны Шан-Гирей (до замужества — Хастатовой) (1799—1845), приходившейся племянницей бабушке Лермонтова — Елизавете Алексеевне Арсеньевой. В семье росло четверо детей; Аким Павлович был старшим^[5].

В 1825 году Шан-Гиреи по настоянию Елизаветы Алексеевны перебрались из Пятигорска в Пензенскую губернию. На первых порах они остановились у Арсеньевой в Тарханах, позже приобрели расположенное неподалёку имение Апалиха. Семилетний Аким, взятый бабушкой Лермонтова «на воспитание вместе с Мишелем», жил рядом с будущим поэтом в течение двух лет; у мальчиков была общая детская комната и общие учителя — француз Капэ, рассказывавший о ратных подвигах, и немка Кристина Осиповна^[6]. Став старше, Лермонтов начал самостоятельно ездить к родственникам в Апалиху; его увлечённость Кавказом могла зародиться ещё в отроческие годы после рассказов Павла Петровича об этом регионе^[7].

Лермонтова я начинаю хорошо помнить с осени 1825 года. <…> Мне живо помнится смуглый, с чёрными
блестящими глазками, Мишель, в зелёной курточке и с клоком белокурых волос, резко отличавшихся от прочих,
чёрных, как смоль. <…> Уже тогда он рисовал акварелью и лепил из крашеного воску целые картины.
Из воспоминаний А. П. Шан-Гирея^[8].

Молодость. Рядом с Лермонтовым

Начиная с 1828 года Шан-Гирей старался надолго не разлучаться со своим троюродным братом; когда тот переехал в Москву, Аким Павлович перебрался следом. Осенью 1832 года Лермонтов поступил в школу гвардейских подпрапорщиков в Петербурге — через два года в столицу прибыл и Шан-Гирей. Остановившись в доме Арсеньевой, он почти ежедневно навещал друга в юнкерской школе, пронося «контрабандой» пироги и конфеты^[9]; порой делал рисунки, рассказывающие о нравах этого заведения (среди сохранившихся — «Юнкера у карцера», «Обед юнкеров»)^[10].

Поступив в 1834 году в петербургское артиллерийское училище, Шан-Гирей в выходные и праздничные дни неизменно появлялся в квартире у Елизаветы Алексеевны: друзья играли в шахматы, спорили о книгах; Лермонтов привлекал младшего брата к работе над романом «Княгиня Лиговская»^[10]. Шан-Гирей был посвящён в сердечные дела товарища: поэт не скрывал от него ни потрясения, вызванного известием о замужестве Варвары Лопухиной^[11], ни интереса к княгине Марии Алексеевне Щербатовой^[12] — борьба за её внимание могла стать одной из причин дуэли Лермонтова с сыном французского посла Эрнестом де Барантом^[13]. О том, что поэт ездил на Чёрную речку «стреляться», Шан-Гирей, вернувшийся из училища в неурочный час, узнал от него самого: Лермонтов, появившись в доме «мокрым как мышь», буднично рассказал, что сначала на снегу была драка на рапирах, потом секунданты дали дуэлянтам пистолеты; в итоге всё завершилось благополучно для обеих сторон^[14].

Результатом «благополучной дуэли» стала ссылка Лермонтова на Кавказ. Из петербургского отпуска весной 1841 года его провожал только Аким Шан-Гирей^[15]:

У меня не было никакого предчувствия, но очень было тяжело на душе. Пока закладывали лошадей, Лермонтов давал мне различные поручения, <…> но я ничего не слыхал. «Извини, Мишель, я ничего не понял». — «Какой ты ещё дитя, — отвечал он. — Прощай, поцелуй ручки у бабушки». Это были в жизни его последние слова ко мне. В августе мы получили известие о его смерти.

Прибыв в Пятигорск, Лермонтов отправил ещё одно напутствие своему троюродному брату: в письме от 10 мая 1841 года, адресованном Арсеньевой, он попросил передать «Екиму Шангирею», чтобы тот не ехал в Америку — «уж лучше сюда на Кавказ. Оно и ближе, и гораздо веселее»^[16].

Зрелые годы. Семья

Шан-Гирей выполнил просьбу Лермонтова и действительно связал свою жизнь с Кавказом. По окончании училища он служил адъютантом у начальника полевой конной артиллерии Ивана Карловича Арнольди^[17]. Выйдя в отставку в 1844 году, прибыл в Пятигорск и приобрёл имение недалеко от города^[16]. Семь лет спустя Аким Павлович женился на Эмилии Александровне Клингенберг (1815—1891) — падчерице генерала Верзилина, в доме которого произошло столкновение Лермонтова с Мартыновым^[2].

Эмилию Клингенберг, обладавшую способностью окружать себя поклонниками, называли «розой Кавказа». По мнению некоторых исследователей, она послужила прототипом княжны Мери^[2]; ей был посвящён приписываемый Лермонтову язвительный экспромт: «За девицей Emilie / Молодёжь как кобели»^[18]. О том, какова была роль «пятигорской светской львицы» в истории ссоры Лермонтова и Мартынова, доподлинно неизвестно, однако исследователи «догадывались о недобром участии падчерицы генерала Верзилина в этом конфликте»^[19], а потому с определённым недоверием относились к её мемуарам^[2], вышедшим в 1880-х годах в газетах и журналах «Новое время», «Нива», «Русский вестник» и других^[18]. Тем не менее родство с Шан-Гиреем стало для Клингенберг щитом, позволявшим пресечь открытые обвинения^[19].

В семье родилось двое детей: сын Аким (1852—1912^[3]) и дочь Евгения (1856—1943; в замужестве Казьмина). В день 40-летней годовщины со дня смерти Лермонтова (15 июля 1881) дочь Шан-Гиреев провела для прибывшего в Пятигорск историка литературы Павла Висковатова отдельную экскурсию, поделившись теми знаниями о поэте, которые были ей переданы родителями^[20] (в памятных мероприятиях участвовали также Аким Павлович и Эмилия Александровна^[1]). В 1940 году Евгения Акимовна приняла участие в съёмках документального фильма «Гибель поэта»^[20].

Аким Павлович много лет занимался ирригационными работами на Кавказе. Работая с земными недрами, он открыл месторождение серы (1867, Нахичеванский уезд). Его профессиональная деятельность совмещалась с общественной. Так, активная вовлечённость Шан-Гирея в дела уезда позволила ему занять пост предводителя дворянства. За работу в комитете Государственного совета и Кавказском комитете по устройству крестьян Ставропольской губернии он был награждён бронзовой медалью^[17].

Шан-Гирей скончался в Тифлисе 8 декабря 1883 года; причиной смерти стало нарушение целостности стенок сердца. Прах Акима Павловича перевезли в Пятигорск. Его последним приютом стало старое пятигорское кладбище; могила Шан-Гирея находится неподалёку от места первоначального погребения Лермонтова^[17][21]. Эмилия Александровна Клингенберг пережила мужа на восемь лет^[2].

Полемика вокруг творческого вклада

Среди литературоведов нет однозначного мнения о том, насколько глубоко Аким Шан-Гирей был погружён в творческие замыслы Лермонтова. Так, Павел Висковатов считал, что троюродный брат поэта соприкасался с ними весьма поверхностно: его роль в совместной работе над произведениями сводилась к их написанию под диктовку или чтению подготовленных отрывков вслух. Висковатов объяснял это молодостью Шан-Гирея и тем, что он «по тогдашнему своему развитию не мог быть даже отдалённо полезным сотрудником и ценителем»^[22].

Достаточно жёсткую оценку воспоминаниям Шан-Гирея дал Ираклий Андроников: литературоведа возмутили тезисы о лермонтовском байронизме как «драпировке», за которой не было ни мучений, ни страданий. Назвав эти суждения «наивными и глубоко ложными», Андроников отметил, что Шан-Гирей «многое не понимал, а многое просто не помнил»^[23].

В то же время литературовед и главный редактор Лермонтовской энциклопедии Виктор Мануйлов подчёркивал, что Шан-Гирей был одним из немногих окружавших поэта людей, которым тот доверял свои творческие планы^[10]. Мануйлова в целом поддерживали и другие исследователи, считавшие, что «может быть, только С. А. Раевский значил больше в жизни поэта». Сам же Раевский, узнав о намерении Шан-Гирея написать мемуары о Лермонтове, откликнулся на инициативу словами^[16]:

Ты был его другом, преданным с детства, и почти не расставался с ним; по крайней мере все значительные изменения в его жизни совершились при тебе, при тёплом твоем участии, и редкая твоя память порукою, что никто вернее тебя не может передать обществу многое замечательное об этом человеке.

Примечания

Литература

• Шехурина Л. Д. Шан-Гире́й А. П. // Лермонтовская энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1981. — С. 618—619. — 784 с.
• Щёголев П. Е. Лермонтов. — М.: Аграф, 1999. — 528 с. — ISBN 5-7784-0063-2.

Эта страница в последний раз была отредактирована 27 января 2024 в 08:54.