Фан-дер-Флит (значения)

Субтитры

Этан Фром У меня была история, шаг за шагом, от разных людей, и, как обычно бывает в таких случаях, каждый раз это была другая история. Если вы знаете, Starkfield, штат Массачусетс, вы знать на почту. Если вы знаете, на почту вы видели Этан Фром диск до этого, отказаться от вожжи на его полой ценных залив и перетащить себя через кирпич тротуара белая колоннада, и вы должны спросил, кто он такой. Именно там, несколько лет назад, я видел его в первый раз, и зрение вытащил меня резкий. Уже тогда он был самым ярким фигурой в Starkfield, хотя он был всего лишь разорение человека. Это было не столько его большой высоте, что ознаменовало его словам, для «аборигенов», были легко выделяется своей худой долготы от коренастыми иностранные породы: это было небрежное мощный вид у него был, несмотря на хромота проверяя каждый шаг, как рывок цепи. Был чем-то мрачным и неприступным ему в лицо, и он был настолько напрягся и седой, что я принял его за старика и был удивлен, узнав, что он был не более чем пятьдесят два. У меня был от Harmon Гоу, который изгнал из стадии Bettsbridge в Starkfield в предварительно тележки дней и знали, что летопись всех семей на своей линии. "Он выглядел так с тех пор у него была катастрофа, а это двадцать четыре года назад пришел в феврале следующего года ", Хармон бросил между напоминают паузы. "Разгром" это было - я понял из того же информатора, - которые, помимо рисования красная рана на лоб Этан Фром, в до сих сокращен и извращенный правом боку, что стоило ему видимых усилий, чтобы взять на себя в нескольких шагах от его ошибки в почтовом отделении окна. Он используется для управления в его ферму каждый день около полудня, и это был мой собственный час для извлечения моя почта Я часто мимо него на крыльце или стоял рядом с ним, пока мы ждали на движение распространение руку за решетку. Я заметил, что, хотя он и пришел, чтобы вовремя, он редко получил ничего, кроме Копия Bettsbridge Eagle, которые он поставил, не глядя в его провисания кармана. В промежутки времени, однако, после мастер подает ему конверт, адресованный Г-жа Зенобия - или г-жа Зина-Фром и, как правило несущих заметно в верхнем левом углу адреса некоторых Производитель лекарства патента и имя его конкретным. Эти документы мой сосед будет также карман, не глядя, а если слишком много к ним привыкли удивляться их количество и разнообразие, а затем отворачиваются с молчаливый кивок на должность мастера. Все в Starkfield знал его и дал ему приветствие закаленный в себе могилу вид, но его молчаливость уважали, и только в редких случаях, что одним из пожилых мужчин о месте задержан его слова. Когда это случилось, он слушал спокойно, его голубые глаза, на лице говорящего, и ответить таким низким тоном, что его слова не дошли меня, то он будет подниматься натянуто на его ошибки, собираются в свои руки бразды в левой руке и диск медленно прочь в направлении своей ферме. "Это был очень плохой разгром?" Я спросил Хармон, глядя вслед отступающей фигуре Frome, и думал, как галантно его худой коричневой головой, с шоком светлые волосы, должно быть, сидел на сильные плечи, прежде чем они были согнуты из формы. "Вуст рода," мой информатор дал согласие. "More'n достаточно, чтобы убить большинство мужчин. Но Fromes жесткие. Ethan'll вероятно, сенсорным сто ».« Боже мой! "Воскликнул я. На данный момент Итан Фром, после восхождения на свое место, если бы наклонилась чтобы обеспечить сам обеспечения безопасности деревянном ящике - также с меткой аптеки на нее - что он помещается в задней части багги, и Я увидел его лицо, он, вероятно, смотрели, когда он думал в одиночестве. "Этот человек трогать сто? Он выглядит, как если бы он был мертв, и в аду Сейчас! " Хармон обратил плиту табак из кармана, отрезать клин и прижал ее к кожаный мешочек щеки. «Угадай, что он был в Starkfield слишком много зимой. Большинство умных уйти. "" Почему нет? " "Кто-то должен был остаться и ухаживать за людей. Там warn't никогда никого, кроме Итана. Фуст отца - то мать -. То его жена " "И тогда разгром?" Хармон усмехнулся язвительно. "Это так. Он должен был остаться потом "." Я вижу. И с тех пор они должны были заботиться о нем? " Хармон задумчиво провел табака другую щеку. «Ах, как к этому: я предполагаю, что это всегда делается Этан заботы." Хотя Harmon Гоу разработали сказки, насколько его умственного и нравственного досягаемости допускается было заметно зазоры между его факты, и у меня было ощущение, что чем глубже Смысл истории было пробелов. Но одна фраза застряла в моей памяти и служил в качестве ядра, о котором я сгруппированы мои последующие выводы: "Угадай, что он был в Starkfield слишком много зим." Прежде, чем свое собственное время было до Я узнал, что это значит. Тем не менее, я пришел в вырожденном день поставки тележки, велосипеды и сельских, когда связи было легко между рассеянного горных деревень, а больше города в долинах, таких как Bettsbridge и водопад Shadd, имел библиотек, театров и залов YMCA в котором молодежь холмы могут спуститься для отдыха. Но когда зимой закрыли на Starkfield и села лежали под снегом лист постоянно обновляется с бледным небом, я начал понимать, что жизнь там - или, вернее, его отрицание - должно быть, в юность Этан Фром в. Я был послан до моего работодателя на работу связано с большими власти доме Corbury Junction, и удар протяжный плотников было так задержало работу что я оказался на якоре в Starkfield- -Ближайшая жилая место - за лучшую часть зимы. Я раздражался на первый, а затем, под влиянием hypnotising рутину, постепенно стали находить мрачное удовлетворение в жизни. В начале моего пребывания я был поражен контрастом между жизнеспособность климата и безжизненности общества. День за днем, после того, как в декабре снега закончились, небо пылающий синий лил потоки света и воздуха на белый пейзаж, который дал им еще в intenser блеск. Можно было бы предположить, что такая атмосфера должна ускорить эмоции а также кровь, но он, казалось, производить никаких изменений за исключением того, замедления по-прежнему более вялый импульс Starkfield. Когда я был там немного, и видел эту фазу кристалла ясность затем подолгу тусклый холодный, когда бури февраля устроил их белые палатки о преданной деревне и дикая конница ветров марта поручил до их поддержку, и я начал понять, почему Starkfield вышел из осады его за шесть месяцев, как голод гарнизона капитулировать без четверти. Двадцать лет назад средства сопротивление должно быть намного меньше, и врага в команде почти все линии доступа между осажденным сел, и, учитывая это, я чувствовали зловещие силы фраза Хармона: «Большая часть умных уйти". Но если бы это было так, как мог любой комбинации препятствия мешают Полет человека, как Этан Фром? Во время моего пребывания в Starkfield я подал с пожилой вдовой известна как Миссис Нед Хейл. Отец миссис Хейл была деревня адвокат предыдущего поколения, и "Дом юриста Varnum", где моя хозяйка по-прежнему жила с матерью, был самым значительный особняк в деревне. Он стоял на одном конце главной улицы, его классический портик и небольшие застекленные окна глядя флагом путь между Норвегией ели в тонкий белый шпиль Конгрегационалистская церкви. Было ясно, что Varnum судьбы были на отливе, но две женщины делали то, что они может сохранить достойный достоинства и миссис Хейл, в частности, были определенные WAN Уточнение не из соответствии с ее бледное старомодный дом. В «парадной гостиной», с его черной конский волос и красное дерево слабо освещенный лампой бульканье Carcel, я слушал каждый вечер на другой, более тонко затененные версии Starkfield хроники. Это было не то, что миссис Нед Хейл чувствовал, или пострадавших, любое социальное превосходство люди о ней, это было только то, что авария тонкая чувствительность и немного более высокий уровень образования был достаточно положить Расстояние между ней и ее соседями чтобы дать ей возможность судить о них с отряда. Она не желает использовать эту способность, и я возлагал большие надежды на получение от нее недостающие факты истории Этан Фром, а точнее такой ключ к его характер, должны координировать факты, которые я знал. Ее ум был магазин-дом безобидный анекдот, и любой вопрос о ее знакомых вывел объем деталей, но по теме Этан Фром я нашел ее неожиданно сдержан. Существовал нет и намека на осуждение в ее резерв, я просто чувствовал в ней непреодолимым нежеланием говорить о нем или его дела, низкий "Да, я знал их как ... это было ужасно ... "казалось бы, максимально концессии, что ее горе может внести в мое любопытство. Так было отмечено изменение в ее манере, такой глубины печально начала же это означает, , что при некоторых сомнений в моей деликатности, я поставил дело заново в свою деревню, оракул, Хармон Гоу, но получила за свои усилия только непонимающе хрюкать. "Рут Varnum всегда был, как нервная, как крыса, и, если подумать, она была Первое, чтобы им, после того как они были услышаны. Это произошло прямо под адвокат Varnum, вниз на повороте дороги Corbury, просто Вокруг времени, Рут обручились в Нед Хейл. Молодые люди были все друзья, и я думаю, она просто не могу говорить об этом. Она была неприятностей достаточно собственных ". Все жители Starkfield, как и в более заметные общины, имел неприятности достаточно своих собственных, чтобы сделать их сравнительно равнодушны к тем, их соседями, и, хотя все признали, что Этан Фром в был за общую меру, никто не дал мне объяснение выражение его лица, которое, как я настаивал на мысли, ни бедность, ни физических страданий можно положить туда. Тем не менее, я бы довольны себя с историей собрана из этих намеки, если бы не было провокации молчания миссис Хейл, и - немного позже - в связи с аварией личного контакта с человеком. По прибытии в Starkfield, Денис Иди, богатые ирландские бакалейщика, который был Собственник ближайший подход Starkfield на конюшню, вступил в Соглашение отправить меня ежедневно Corbury Квартиры, где я должен был забрать мой поезд Junction. Но примерно в середине лошади зимой Иди заболел местной эпидемии. Болезнь распространилась на другие конюшни Starkfield и через день или два я был поставлен на это найти транспортное средство. Затем Хармон Гоу предположил, что бухта Этан Фром был еще на ногах, и его владелец может быть рады водить меня. Я смотрел на это предложение. "Этан Фром? Но я никогда не говорил с ним. С какой стати он должен ставить себя за Меня? "ответ Хармон удивил меня еще больше. "Я не знаю, как он будет, но я знаю, что он не пожалеет, чтобы заработать доллар». Мне сказали, что Фром был беден, и лесопильный завод и засушливых акров его фермы дали едва достаточно, чтобы держать его дома в течение зимы, но у меня не было предположил, что он будет таким, как хотите Хармона словами подразумевается, и я выразил свое удивление. "Ну, дело не пошло очень хорошо его словам, "сказал Хармон. "Когда человек это было установление круглые, как тушу на двадцать и более лет, видя, то, что хотят делать, он ест среди него, и он теряет свое зерно. Это хозяйство всегда было Frome насчет как bare'sa milkpan когда кошка это было вокруг, и Вы знаете, что один из них старые водяные мельницы является wuth в настоящее время. Когда Итан может потеть над им, как восход солнца от до темно-он добрее подавился на жизнь из шайки, но его люди съели почти все, даже то, и я не вижу, как он делает сейчас. Фуст его отец получил удар, из сенокоса, и пошел мягким в мозг, и отдал деньги как библейские тексты выше он умер. Тогда его мать получила странный и валяется в течение многих лет так слаба, как ребенок, и его жена Зина, она всегда была наибольшей силы в врачевания в округе. Болезни и неприятности: это то, что Итана имел полную тарелку с тех пор, как первый помощь ". На следующее утро, когда я смотрел, я видел, полый поддерживаемых залив между Varnum ели, и Этан Фром, закинув изношенных медвежьей, сделал для меня и помещение в санях на его стороне. После этого в течение недели, он возил меня по утрам, чтобы Corbury квартиры, и на мой вернуться во второй половине дня встретился со мной и снова отнес меня обратно через ледяную ночь Starkfield. Расстояние в одну сторону было всего лишь три мили, но темп старого залива был медленным, и даже с твердым снег под полозьями мы были около часа в пути. Этан Фром ехали молча, вожжи свободно держал в левой руке, в его карих лоскутных профиль, под шлемом, как пик крышки, освобождается от берега Снег, как бронзовый образ героя. Он не повернул лицо к моему, и ответил, за исключением односложно, Я ставлю вопрос, или такие небольшие шутки, как я решился. Казалось, он часть пейзажа немой тоски, воплощение ее замороженные горе, и все, что было теплым и живым в нем быстро связано ниже поверхности, но есть не было ничего недружественного в молчание. Я просто чувствовал, что он жил в глубине моральной изоляции слишком далеко для случайного доступ, и у меня было чувство, что его одиночество было не просто результатом его личного положения, трагична, как я догадался, что быть, но было в нем, как Хармон Гоу намекнул, глубокое накопленный холод много зим Starkfield. Только один или два раза было расстояние между нами мост на мгновение, и проблески Таким образом получили подтвердил свое желание знать больше. Однажды мне довелось говорить об инженерной работе я был в предыдущем году в Флорида, и контраст между зимний пейзаж о нас и о том, что, в которых Я нашел себя в прошлом году, и моему удивлению Frome вдруг сказал: "Да: я был там один раз, и довольно долгое время потом я мог бы вызвать его из виду в зимний период. Но теперь все это под снегом ". Он больше ничего не сказал, и я должен был догадаться, отдохнуть от перегиба его голоса и его острый рецидив в тишине. Еще один день, на том, чтобы в мой поезд на квартиры, я пропустил объем популярной наука - Я думаю, что на некоторых последних открытий в биохимии - что у меня было носил с собой для чтения в пути. Я не думал о ней, пока я не сел в сани снова в этот вечер, и увидел, книгой в руке Frome в. "Я нашел его после того, как вы ушли", сказал он. Я положил объем в карман, и мы упали обратно в наш обычный молчание, но, как мы начали ползти вверх по склону от долгого Corbury Квартиры в Starkfield хребта я стало известно в сумерках, что он повернулся лицом к шахте. "Есть вещи, в том, что книга, которую я не знал, первое слово о том," сказал он. Я подумал менее в его словах, чем на странную записку обиды в голосе. Он был явно удивлен и немного пострадавший в своем невежестве. "Есть ли такие вещи вас интересуют?" Спросил я. "Раньше". "Есть один или два, а новые вещи в книге: есть некоторые большие успехи В последнее время в этой конкретной линии исследований ". Я ждал момента для ответа, который не пришел, то я сказал: "Если вы хотите, чтобы искать книги через я был бы рад оставить его с тобой ". Он колебался, и у меня сложилось впечатление, что он чувствовал себя собирается уступать кража волне инерции, а затем, "Спасибо,-I'll принять его", он ответил коротко. Я надеялся, что этот инцидент может создать несколько более прямой связи между нами. Фром было так просто и понятно, что я был уверен, что его любопытство Книга основана на подлинной заинтересованности в ее предмет. Такие вкусы и приобретениями в человеке его состояние сделало контраст больше острый между его внешняя ситуация, и его внутренние потребности, и я надеялся, что возможность предоставления выражение последнего можно по крайней мере, распечатайте его губы. Но что-то в его прошлое, или в его нынешнем образе жизни, была по-видимому довели его слишком глубоко в себя любой случайный импульс привлечь его к себе рода. На нашей следующей встрече он не намек на книгу, и наше общение было суждено оставаться отрицательным и односторонним, как будто не было перерыва в его резерв. Фром был за рулем меня на квартиры в течение недели, когда однажды утром я посмотрел из моего окна в густой снегопад. Высота волны белого сосредоточили против сад и забор вдоль стены церкви показало, что буря, должно быть, идет всю ночь, и что сугробы, вероятно, будут тяжелыми под открытым небом. Я думал, что вероятность того, что мой поезд будет отложено, но я должен был быть у власти, дом на час или два в тот же день, и я решил, если Frome появился, нажать до квартиры и ждать там, пока мой поезд вошел Я не знаю, почему я положил его в условный, однако, я никогда не сомневался Фром, что появятся. Он был не такой человек, чтобы быть включен от своего бизнеса любого волнения элементы, и в назначенный час его сани скользят вверх по снегу, как этап-появление за утолщение завесы марлю. Я знакомство с его слишком хорошо, чтобы выразить либо удивительного или благодарности в его поддержания своего назначения, но я удивился, когда я увидел его повернуть лошадь направлении, противоположном направлению дороги Corbury. "Железной дороги заблокированы грузовой поезд, который застрял в дрейф под квартиры" Он объяснил, как мы толкнул прочь в жгучей белизны. "Но посмотрите здесь - куда вы меня везете-то?" "Прямо на перекрестке, по кратчайшему пути», он ответил, указывая на School House Хилл со своим кнутом. "К Junction - в этой буре? Почему Это хорошая десять миль! " "Bay'll это сделать, если вы дадите ему время. Ты говорил, что некоторые бизнес там в этом второй половине дня. Я буду видеть Вас туда добраться. "Он сказал это так тихо, что я мог только Отвечаю: "Вы делаете меня крупнейших рода пользу." "Это все в порядке", он вернулся. В ногу со школой дороге раздвоенный, и погружалась переулок налево, между болиголов ветви загнуты внутрь их стволов весом снега. Я часто ходил так по воскресеньям, и знал, что одинокий крыши показывает через голых ветвей в нижней части холма, что в Frome на лесопильный завод. Это выглядело достаточно вялый, с его простоя колеса надвигающейся над черным потоком пунктирной с желто-белой пены, а его группу сараев провисания под белым нагрузки. Фром даже не повернул головы, когда мы ехали мимо, и до сих пор молча мы начали установить следующий склон. Около мили дальше, по дороге я никогда не ездил, мы пришли к сад голод яблони корчась на склоне холма между выходами из сланца, что прижалась до по снегу, как животные выталкивая их носом дышать. За садом лежал в поле или два, их границы потеряли под сугробами, и над полями, прижалась к белой необъятности земли и неба, один из тех, одинокие Новой Англии фермы домов, которые делают пейзаж одиноким. "Это мое место", сказал Фром, рывком боковом его хромой локтем, а в бедствия и угнетения сцене я не знала, что ответить. Снег прекратился, и вспышка солнечного света водянистые разоблачили дом на склоне Над нами во всех его жалобный уродство. Черный призрак лиственные лианы хлопали с крыльца, и тонкие деревянные Стены, по их изношенной краской, казалось, дрожал на ветру, что выросло с прекращением снега. "В доме было больше времени моего отца: я должен был снять" L ", некоторое время назад" Фром продолжали, проверка с подергивание левого повода явным намерением залива превращения через разбитое ворот. Я видел то, что необычно несчастным и чахлый вид дома частично объясняется потерь, что известно в Новой Англии, как "L": что долго глубоко крышей дополнение обычно строятся под прямым углом к ​​основному дом, и подключив его, путем складским помещениям и инструмента дома, с древесно- сарай и корова-сарай. Оттого ли, что его символическом смысле, она представляет образ жизни связан с почвы, и вмещающих в себя главным источником тепла и пищи, или ли только потому, что в утешительном думал, что он позволяет жителям в том, что суровый климат, чтобы добраться до своих работу утром, не стоящих на погоду, он уверен, что "L", а не Сам дом, кажется, в центре, фактический очаг камнем новой фермы Англии. Возможно, эта связь идей, которая часто приходила мне в моей прогулки по Starkfield, заставило меня слышать задумчивые ноту в словах Frome, и видеть в уменьшение жилой образ своего сморщенные тела. "Мы добрее отвлекаться здесь и сейчас", добавил он, "но не было значительных проходящего до железной дороги было доведено до квартиры ". Он вызвал отставание залив с другой подергивания, а затем, как будто сам вид Дом был, дайте мне слишком глубоко в его уверенности дальше предлогом резерв, он пошел медленно: "Я всегда изложены худших неприятностей матери к этому. Когда она получила ревматизм так плохо, она не могла передвигаться она использовала, чтобы сидеть там и смотреть на дорогу в час, а через год, когда была на шестом месяце ремонт Bettsbridge щука после наводнения, и Хармон Гоу был принести свой сценический тур таким образом, она взяла в руки так, что она используется для Спускаемся к воротам почти каждый день к нему. Но после начала работы поезда никто не придет на здесь и в помине, и мать никогда не мог получить его через голову, что случилось, и охотились на нее право а пока она не умерла ". Когда мы свернули на дорогу Corbury снег начал падать снова, отрезая нашей последней взглянуть на дом, и тишина Frome упал с него, опуская между нами старый завесу скрытности. На этот раз ветер не прекращается с возвращением на снегу. Вместо этого, он вскочил в шторм которые время от времени, от рваных небо, бросил бледный зачисток солнечного света в течение пейзаж хаотично бросил. Но бухта была так хороша, как слово Frome, и мы двинулись к Junction через дикая белая сцена. Во второй половине дня буря сдерживали, а ясность на западе, казалось, моя неопытный глаз залог справедливого вечером. Я закончил свое дело как можно быстрее, и мы отправились в Starkfield с хороший шанс попасть туда на ужин. Но на закате солнца облака собрались снова, в результате чего ранее ночь, и снег начал падать прямо и неуклонно с неба, не ветер, в мягкой универсальной диффузии более запутанной, чем порывы и вихри утром. Казалось, что часть утолщения темноте, как зимняя ночь сам убывания на нас слой за слоем. Небольшой луч фонаря Фром был вскоре потерял в этой удушение среды, в которой даже чувство направления, и инстинкт залива, наконец, перестали служить нас. Два или три раза некоторых призрачный ориентир вскочил, чтобы предупредить нас, что мы были в заблуждение, а потом засосало обратно в туман, и когда мы, наконец, восстановить дороги наши старые Лошадь стала проявлять признаки истощения. Я чувствовал себя винить за то, что принял предложение Frome, и после короткого обсуждения Я уговорил его позволить мне выйти из саней и идти по снегу на залива стороне. Таким образом, мы боролись еще на милю или две, и наконец достигли той точки, где Фром, вглядываясь в то, что казалось мне бесформенной ночью, сказал: "Это моя ворота вниз там. " Последний отрезок был самый тяжелый участок пути. Мороз и тяжелый будет чуть было не опрокинул ветер из меня, и я чувствовал стороны лошади тикать, как часы у меня под рукой. "Послушайте, Фром," я начал, "нет земных использования в вашем двигаться дальше, -" Но он прервал меня: "Не вы тоже. Там было около этого достаточно для никому ". Я понял, что он предлагал мне убежище ночью на ферме, так и без ответ я обратился в ворота на его стороне, и последовал за ним в сарай, где я помогли ему распрягать и постельное вниз усталой лошади. Когда это было сделано, он отцепил фонарь из саней, вышел снова в ночью, и обратился ко мне через плечо: "Таким образом". Вдали над нами квадрат света дрожали через экран снега. Шатаясь по в Frome в просыпаюсь я барахтался в ее сторону, и в темноте чуть не упал в одну из глубоких сугробов на передней части дома. Фром вскарабкался по скользким ступеням крыльца, рытье путь через снег с его сильно загрузить ноги. Затем он поднял фонарь, найденный защелки, и повел в дом. Я пошел за ним в низкий проход горит, на спине которого лестница-like лестницы поднялся в безвестности. Справа от нас линия света отмечены дверь в комнату, которая послала его луч по ночам, а за дверью я услышал женский голос, гудящие ворчливо. Фром нанесены на изношенных клеенки трясти снег с сапог, и сел фонарь на кухне стул, который был единственным предметом мебели в зале. Затем он открыл дверь. "Входите", сказал он, и, как он говорил гудящие голос стал еще ... Это было в ту ночь, что я нашел ключ к Этан Фром, и начали собирать эту видение своей истории. > Глава I Деревня лежала под два метра снега, с сугробами в ветреную углам. В небе железа точки Медведица висела сосульками и Орион сверкнул холодного огня. Луна уже установлен, но ночь была настолько прозрачна, что Белый дом фронтах между вязами смотрели серые от снега, пучки кустарников сделаны черными пятнами на , и подвальных окон церкви направлены валы желтый свет далеко в бесконечный волнами. Молодой Итан Фром шел быстрыми темпами по пустынной улице, мимо банка и новый Майкл Иди магазин кирпича и дом адвоката Varnum с двумя черными Норвегия ели у ворот. Напротив Varnum ворот, где дорога отошли к Corbury долине, Церковь поднимает свою тонкий белый шпиль и узкий внутренний двор. Как молодой человек подошел к ней окон верхних привлек черный аркада по краю Стена здания, но из нижнего отверстия, на той стороне, где земля круто наклонной вниз дороге Corbury, свет сняла свой длинный бар, освещая многие свежие борозды на дорогу, ведущую к подвальную дверь, и показывая, под соседней сарай, линия сани с сильно покрытый лошадей. Ночь была совершенно неподвижно, и воздух, сухой и чистой, что она дала мало ощущение холода. Эффект, производимый на Фром был, скорее, полное отсутствие атмосферы, как будто не меньше, чем разреженный эфир вмешался между белыми земля под ногами и металлический купол над головой. "Это как в приемнике исчерпаны", подумал он. Четыре или пять лет назад он взял курс на год в технологический колледж Вустер, и пробовал себя в лаборатории с дружественным профессор физики и изображения поставляются с тем, что опыт до сих пор возникали на неожиданные моменты, через совершенно разные ассоциации мысли, в которой он с тех пор живет. Смерть отца, а вслед за ним несчастья, положил преждевременный конец Исследования Итана, но, хотя они не ушли достаточно далеко, чтобы иметь большую практическую пользу они кормили его воображение и сделал его знает огромных облачно значения за лицом ежедневно вещей. Когда он шагал по снегу смысл такого значения светилась в его мозгу и смешались с телесными флеш производится его резкое бродяга. В конце деревни, он остановился перед темной передней части церкви. Он стоял минуту, дыхание быстро, и, глядя вверх и вниз по улице, которые не другая фигура перемещается. Шаг дороги Corbury, ниже ели адвокат Varnum, был любимым каботажных-основание Starkfield, и в ясные вечера церкви углу позвонил до конца с криками подставки, но к ночью не потемнела сани белизны долго склону. Тишине ночи лежал на селе, и все его реальной жизни было собрано за церковные окна, из которых штаммы танцевальная музыка текла с широкими полосами желтый свет. Молодой человек, огибая стороны здания, спустился по склону к подвальную дверь. Чтобы держать вне досягаемости выявление лучей в он сделал цепь через нехоженые снег и постепенно приблизился к углу дальше фундамента стены. Отсюда, по-прежнему обнимает тень, он боком осторожно вперед до ближайшего окна, держа спину прямо запасных тело и вытягивая шею, пока он не получил заглянуть в комнату. Посещение Таким образом, от чистой и морозной темноте, в которой он стоял, он, казалось, кипит в тумане тепла. Металлические отражатели газовой форсунки отправлен сырой волны света по отношению к побеленные стены и железные бока от печки в конце зала выглядела так хотя они вздрагивали при вулканических пожаров. Этаже толпились девушки и юноши. Вниз по боковой стенке лицом к окну стоял рядом кухонные стулья, из которых пожилые женщины, только что поднялся. К этому времени музыка остановилась, и музыканты - скрипач, а барышня который играл на фисгармонии по воскресеньям - были спешно освежающий себя в одном углу на ужин столы, которые поддержали его опустошен пирога блюда и мороженое тарелки на платформе в конце зала. Гости собирались уходить, и волна уже поставили на место где пальто и обертывания висели, когда молодой человек с живой ноги и шок черных волос выстрелил в середину полу и хлопнул в ладоши. Сигнал принял мгновенный эффект. Музыканты поспешили в свои инструменты, танцоры - одни уже наполовину приглушенные для выезд - попал в линию вниз с каждой стороны комнаты, старшие зрители скрылся на своих стульях, а живой молодой человек, После погружения около здесь и там, в толпе, вытащил девочку, которая уже ранить вишневого цвета "чародей", о ее голову, и вел ее до конца пол, кружилась ее вниз, его длина ограничивающий сумму катушку Вирджиния. Фром сердце билось быстрее. Он был на напряжение взглянуть на темную голову под вишневого цвета шарф и досадно ему, что другой глаз должен был быстрее, чем его. Лидер барабан, который выглядел, как будто ирландская кровь в его жилах, танцевали хорошо, и его партнер поймал его огнем. Как она проходила по линии, ее светом фигура качается из рук в руки круги увеличения быстроты, шарф полетел головой и встал позади нее плечи и Фром, в каждом повороте, поймали Вид ее смех задыхаясь губ, облако темных волос около лба, и темные глаза, казалось, только неподвижные точки в лабиринте стропы. Танцоры были все быстрее и быстрее, и музыканты, чтобы идти в ногу с ними, колотили своих документах как жокеев крепления их крепления на дом-стретч; но он, казалось, молодой человек у окна, что катушка не будет конца. Время от времени он обратил свой взор от лица девушки, что и ее партнер, который, в восторг танца, взял на вид почти наглым собственности. Денис Иди, сын Михаила Иди, амбициозный ирландский бакалейщика, чей гибкость наглость и дала свой первый Starkfield понятие «умных» методов ведения бизнеса, и чей новый магазин кирпич свидетельствует успех попытки. Его сын, казалось скорее всего, последуют его действия, а тем временем применяя те же Живопись на завоевание девичества Starkfield. До сих пор Этан Фром было содержание думать, его средний человек, но теперь он положительно приглашены конные порки. Это было странно, что девушка, казалось, не знают об этом: что она могла поднять ее пристального лицом к ее танцора, и поместите ее руки в свои, как будто не чувствую преступления, его взгляд и на ощупь. Фром был в привычку ходить в Starkfield чтобы принести домой двоюродный брат его жены, Мэтти серебро, на редкие вечера, когда некоторые шансы развлечений привлек ее к деревни. Это была его жена, которая предложила, когда девушка стала жить с ним, что такое возможности следует положить на ее пути. Мэтти Серебряный пришел из Stamford, и когда она вошла бытовой Fromes "в качестве помощь своего двоюродного брата Зина в это считалось лучшим, так как она пришла без сохранения заработной платы, не допустить, чтобы ее чувствовать себя слишком резкий контраст между жизнью она ушла и изоляция фермы Starkfield. Но для этого - как Фром сардонически отражение - это вряд ли бы пришло в голову Зина принять любую мысль для развлечения девушки. Когда его жена первым предположил, что они должны дать Мэтти случайный вечер , что он был внутренне колебался в необходимости делать дополнительные двух милях от деревни, и обратно после тяжелого рабочего дня на ферме, но Вскоре после этого он достиг точки желая, чтобы Starkfield может дать все ее ночи кутежа. Мэтти Серебряная жила под его крышей в течение года, и с раннего утра, пока они не встретились за ужином он был частым шансы увидеть ее, но не в момент ее компания были сопоставимы с теми, когда ее рука его, и ее легкая походка, выполняющие рейсы в такт своим длинным шагом, они шли обратно всю ночь на ферму. Он принял к девушке с первого дня, когда он ехал к квартиры чтобы встретиться с ней, и она улыбнулась и помахала ему из поезда, крича: «Ты должны быть Итан! ", как она спрыгнула с ней расслоений, в то время как он думал, глядя на нее небольшое лицо: "Она не смотрят больше на по дому, но она ain'ta fretter, так или иначе ". Но это было не только то, что подходит к его дому немного надежды молодой жизни как освещение пожара на холодном поду. Девушка была более яркой обслуживания существо он считал ее. У нее были глаза, чтобы видеть и ухо, чтобы слышать: он может показать свои вещи и сказать ей, вещи, и вкус блаженства, чувствуя, что все, что он передал оставили долго отголоски и повторяет он может проснуться по собственному желанию. Это было во время их ночной прогулки на ферму, что он чувствовал себя наиболее интенсивно Сладость этого общения. Он всегда был более чувствительным, чем люди, о его привлекательности природных красота. Его незавершенные исследования дали форма этой чувственности и даже в несчастной моменты поля и неба говорил с ним с глубоким и мощным убеждением. Но до сих пор эмоции остались в его тихой болью, скрывая грусть красота, которая вызвала его. Он даже не знает ли кто-либо еще в мире казалось, что он сделал, или же он была единственной жертвой этой печальной привилегией. Потом он узнал, что один дух был дрожали с тем же сенсорным удивления: , что на его стороне, живущих под его кровом и едой его хлеб, было существо, к которому он Можно сказать: "Это Орион вниз вон; детина справа находится Альдебаран, и куча маленьких - как пчелы роение - они Плеяды ... »или кому бы он мог держать трансе до выступа гранита толкая вверх через папоротник в то время как Он развернул огромную панораму ледниковый период, и в долгосрочной тусклый участки последующего времени. Тот факт, что восхищение его обучение смешанное с удивлением Мэтти по тому, что он учили не было хотя бы часть своего удовольствия. Были и другие ощущения, определяемые менее, но более изысканный, который обратил их вместе с ударной тихой радости: холодный красный закат за холмами зимы, полет облаков стада на склонах золотой щетиной, или интенсивно синими тенями hemlocks на солнечном снегу. Когда она сказала ему однажды: "Это выглядит так же, как если бы она была написана", казалось, Этан что искусство определению не может идти дальше, и что слова были в последний раз найти произнести свою тайну души .... Когда он стоял в темноте возле церкви эти воспоминания вернулись с Острота исчезли вещи. Смотря Мэтти кружиться вниз пол из рук в руки, он задавался вопросом, как он мог думал, что его тупой разговор заинтересовал ее. Для того, кто никогда не был геем, но в ее присутствии, ее веселость казалась просто доказательство безразличия. Лицо она подняла ее танцоров была такой же, который, увидев его, всегда с нетерпением как окно, которое привлекло заката. Он даже не заметил двух или трех жестов, которые, в свою бессмысленность, он думал, что она сохранил ему: способ закинув голову назад, когда она был удивлен, как если бы по вкусу ее смех, прежде чем она выдохнула, и трюк погружения веки медленно, когда все очарованы или перемещать ее. Взгляд сделал его несчастным, и его несчастье вызвало его скрытые страхи. Его жена никогда не проявлял ревность Мэтти, но в последнее время она ворчала больше по дому работу и обнаружили, косой способы привлечения внимания к девушки неэффективность. Зина всегда было то, что Starkfield называется "болезненный", и Фром пришлось признать, , что, если бы она была, как больной, как она считала, ей нужна помощь более сильного рука, чем тот, который лежал так легко в течение ночи идет на ферму. Мэтти не было естественных свою очередь, для домашнего хозяйства, и ее подготовка была сделана ничего для исправления дефекта. Она была быстро учиться, но забывчивых и мечтательный, и не склонны принимать дела серьезно. Этан пришла в голову мысль, что если бы она была выйти замуж за человека, которого она любила спящий инстинкт проснется, и ее пироги и печенье стать гордостью округа, но домашней в аннотации не интересовали ее. Сначала она была так неловко, что он не мог удержаться от смеха на нее, а она смеялась с ним, что делает их лучшими друзьями. Он сделал все возможное, чтобы дополнять ее неквалифицированной усилий, встав раньше, чем обычно свет кухонного очага, проведение в лесу на ночь, и пренебрегая стана хозяйства, что он может помочь ей по дому в течение дня. Он даже сползла по субботам, чтобы вымыть пол на кухне после того, как женщины лег спать, а Зина однажды удивил его в отток и превратил от молча, с одним из ее странных взглядов. В последнее время были и другие признаки ее немилость, как нематериальный, но более тревогу. Одним холодным зимним утром, как он одет в темный, его мерцание свечей в Проект неподходящим окна, он услышал ее голос с кровати за его спиной. "Врач не хочу, я должен остаться без никого, чтобы сделать для меня", сказала она в ее квартира вой. Он полагал, чтобы она спала, и звук ее голоса был поражен его, хотя она была дана резкая взрывов речи после долгих промежутков скрытным тишина. Он повернулся и посмотрел на нее, где она лежала, невнятно изложены в темных ситцевых одеяла, ее высокой костей лица с сероватым оттенком с белизной подушки. "Никто для вас сделать?" Повторил он. "Если вы говорите, что не могут позволить себе наемного девочкой, когда Мэтти идет". Фром опять отвернулся и, взяв его бритва наклонился, чтобы поймать отражение его растянутых щеку пятнами зеркале над умывальником. "С какой стати должны Мэтти идти?" "Ну, когда она выходит замуж, я имею в виду", протяжно жены пришел от него за спиной. "О, она никогда не оставит нас, пока вы в ней нуждался", он вернулся, очищая напряженно его подбородок. "Я бы никогда не иметь его сказать, что я стоял на пути бедная девушка, как Мэтти женился молодец, как Денис Иди, "Зина ответила жалобным тоном самостоятельно стирание. Этан, глядя на его лицо в зеркале, запрокинул голову, чтобы сделать бритву с уха до подбородка. Его рука была устойчивой, но отношение было оправдание не делать немедленно ответить. "И врач не хочу, я должна оставаться без никого, "Зина продолжала. "Он хотел, я должен поговорить с вами о девушке, которую он уже слышал о том, что может прийти -" Этан заложены бритву и выпрямился, смеясь. "Денис Иди! Если это все, я думаю, нет такой спешит осмотреть девушку ". "Ну, я хотел бы поговорить с вами об этом", сказал Зина упорно. Он садился в свою одежду в шарить спешки. "Все в порядке. Но у меня нет времени сейчас, я опоздал, как это, "он вернулся, держа старое серебро репу, смотреть на свечу. Зина, видимо, принимая это как окончательный, лежал смотрел на него молча, пока он вытащил его подтяжки на плечах и вскинул руки в пальто, но так как он направился к двери, она сказала, внезапно и остротой: «Я думаю, вы всегда опаздывает, теперь бриться каждое утро." Это направление напугал его больше, чем любые инсинуации о неопределенный Денис Иди. Это было то, что с Мэтти Серебряный едет он взял, чтобы бриться каждый день; но жена всегда казалось, спал, когда он отходил от нее зимой темнота, и он тупо предположить, что она не замечает любые изменения в его внешности. Один или два раза в прошлом он был слегка беспокоил путем Зенобия о позволяя вещи как будто даже не заметить их, а затем, после недели, в случайные фразы, показывая, что она все а взял ее ноты и сделать ее выводов. В последнее время, однако, не было комнаты в своих мыслях на такие расплывчатые опасения. Зина себя, от гнетущей реальности, исчезла в иллюзорный оттенок. Всю свою жизнь прожил в виду и звуку Мэтти серебро, и он не мог больше себе его бытия иначе. Но теперь, когда он стоял возле церкви и увидел, Мэтти летел вниз пол Денис Иди, толпа игнорировать намеки и угрозы их ткали облако о своем мозг .... > ГЛАВА II Когда танцоры налил из зала Фром, отступая за проектирование шторм двери, смотрел сегрегации гротескно приглушенный групп, в которых движущийся луч фонаря время от времени освещали лицо покраснело с едой и танцами. Местные жители, будучи в движении, были первыми, чтобы подняться по склону на главную улицу, в то время как страны соседи упакованы себя более медленно, в сани под навесом. "Разве вы не верхом, Мэтти?" Женский голос отозвался из толпы около сарая, и сердце Итана подпрыгнул. Оттуда, где он стоял, он не мог видеть лица выходит из зала, пока они не продвинулся на несколько шагов за деревянными стороны шторм дверь, но через трещины он услышал четкий ответ голос: "Милосердие нет! Не в такую ​​ночь. "Она была там, то рядом с ним, только тонкой доски между ними. В другой момент, когда она будет шаг вперед в ночи, и его глаза, привыкшие к неясность, будет разглядеть ее так же ясно, как будто она стояла в дневное время. Волна застенчивость вытащил его обратно в темный угол стены, и он стоял в тишине вместо того, чтобы своим присутствием известные ей. Это было одно из чудес своего общения, что с самого начала, она, быстрее, тоньше, более выразительным, а не дробление его контрастность, дал ему что-то из своей легкости и свободы, но Теперь ему казалось, тяжелый и грубый, как в студенческие годы, когда он пытался "веселый" Вустер девочек на пикник. Он повесил обратно, и она вышла только и остановилась в нескольких ярдах от него. Она была почти последней покинуть зал, а она стояла, глядя неопределенно о ней как будто удивляясь, почему он не показал себя. Затем фигура человека подошли, приходя так близко к ней, что под их бесформенное обертывания они, казалось, слились в один тусклый контур. "Джентльмен друг вернулся на вас? Скажем, Мэтт, это жестко! Нет, я бы не означают, достаточно сказать другими девушками. Я не такой низкой, как и до ". (Как Frome ненавидел его дешевые шутки!) "Но посмотрите здесь, не так повезло, что я получил катер старика там ждет нам? " Фром услышал голос девушки, весело недоумевает: «Что же в своего отца резак делаешь там? "" Почему, ожидая меня покататься. Я получил чалый жеребенок тоже. Я добрее знал, что я хочу покататься на ночь, "Иди в свой триумф, пытался поставить сентиментальной ноте в его бахвальство голос. Девушка, казалось, дрогнула, и Frome увидел ее вертеть конце платок нерешительно о ее пальцы. Не для всего мира он бы подал знак к ней, хотя ему казалось, что его жизнь висела на ее следующий жест. "Держись минуту, когда я unhitch жеребенок", Денис позвонил ей, вскакивая к сараю. Она стояла неподвижно, глядя ему вслед, в отношении продолжительности спокойной пытки к скрытым наблюдателем. Фром заметил, что она не поворачивала голову из стороны в сторону, как будто вглядываясь всю ночь на другую фигуру. Она позволила Денис Иди вывести лошадь, забраться в катер и бросить обратно медвежья шкура, чтобы освободить место для нее на боку, а затем, с быстрым движением полета, она повернулся и бросился вверх по склону к передней части церкви. "До свидания! Надеюсь, вы будете иметь прекрасную езду! "Она называется к нему через плечо. Денис рассмеялся и дал лошади порез, который привел его в курсе быстро ее отступающих фигуры. "Пойдем! Получить в быстро! Это, как скользкие, как гром на этом свою очередь, "воскликнул он, наклоняясь к протянуть руку к ней. Она рассмеялась ему в ответ: "Спокойной ночи! Я не получаю дюйм " К этому времени они прошли за пределами слышимости Frome, и он может только следить за темные пантомимы их силуэты, как они продолжали двигаться по гребню склон над ним. Он видел Иди, через некоторое время перейти от резца и пойти к девушке с бразды правления одной рукой. Другой он пытался проскочить ее, но она ускользала от него ловко и в Frome Сердце, который качнулся над черной пустотой, дрожал к безопасности. Через минуту он услышал звон колокола отходящих сани и различить выяснить продвижение только к пустым пространством снег перед церковью. В черной тени Varnum ели он догнал ее, и она превратилась в быстро: "О!" "Думаю, что я забыл тебя, Мэтт?" спросил он с робким ликованием. Она ответила серьезно: "Я думал, может быть, вы не могли бы вернуться ко мне." "Мог бы и нет? Что же может остановить меня? " "Я знал, Зина, не испытывая слишком хорошо сегодня". "О, она в постели давно." Он сделал паузу, вопрос борьбы в нем. "Тогда ты должна идти домой в полном одиночестве?" "О, я не боюсь!" Засмеялась она. Они стояли во мраке ели, пустой мир мерцающих о них широкая и серый под звездами. Он принес его вопрос из. "Если вы думали, что я не пришел, почему не едешь обратно с Денисом Иди?" "Ну, где ты был? Как вы узнали? Я никогда не видел вас! " Ее удивление и смех бежали вместе, как весной разрывы в оттепель. Этан был смысл сделав арки то и гениально. Чтобы продлить эффект, он нащупал на великолепный фразу, и вывели в рычать от восторга: "Пойдем". Он сунул руку сквозь нее, как Иди сделали, и казалось, он был слегка нажатой против нее, но ни один из них переехали. Было так темно, под елями, что он едва мог видеть форму головы рядом с его плеча. Ему хотелось опуститься щеку и протереть против нее шарф. Он хотел бы, чтобы стоять с ней всю ночь, в темноту. Она продвинулась вперед на шаг или два, а затем снова остановился над падения Corbury дороги. Его ледяной склон, забил бесчисленные бегунов, смотрела, как зеркало, поцарапан туристов в гостинице. "Существовал целый многие из них накатом до Луны установлен, "сказала она. "Хотели бы вы прийти и побережье с ними некоторые ночи?" Спросил он. "О, вы бы, Итан? Было бы прекрасно! " «Мы придем завтра, если There'sa луна". Она медлила, нажатие ближе к его стороне. "Нед Хейл и Рут Varnum пришли так же, как у работает в большой вяз внизу. Мы все были уверены, что они были убиты ". Ее дрожь пробежала по его руке. "Не было бы слишком ужасно? Они так счастливы! " "О, Нед не так много на рулевое управление. Я думаю, я могу взять тебя все в порядке! ", Он сказал презрительно. Он знал, что он "говорит большая", как Денис Иди, но его реакция радости был unsteadied его, и перегиб, с которой она сказала о жених и невеста "Они так счастливы!" Сделал слова звучат как если бы она думала о себе и ему. "Вяз опасна, однако. Он должен быть сокращен ", настаивала она. "Не бойтесь его, со мной?" "Я сказал вам, это не то, чтобы бояться", она бросила обратно, почти равнодушно, и вдруг начал ходить по быстрым шагом. Эти изменения настроения были отчаяние и радость Этан Фром. Движения ее голове были неисчислимы, как порхают птицы в отраслях. Тот факт, что он не имел права показывать свои чувства, и таким образом спровоцировать выражение из нее, сделал его приложить фантастические значение каждого изменения в ее внешний вид и тон. Теперь он думал, что она понимает его, и боялся, а теперь он был уверен, что она не сделала, и Отчаявшись. Сегодня вечером давление накопленных опасения послал масштабе опустив к отчаяние, и ее безразличие было более охлаждения после того, как румянец радости, в котором она повергла его увольнении Дениса Иди. Он сел Hill School House рядом с ней и пошел в молчании, пока они не достигнут переулок, ведущий к лесопилке, то необходимость определенной уверенность росла слишком сильным для него. "Ты нашел меня сразу, если бы не вернулся, чтобы иметь, что в прошлом катушки с Денисом ", он вывел неловко. Он не мог произнести имя без жесткости мышц горла. "Почему, Этан, как я могу сказать вам, были там?" "Я полагаю, что люди говорят правду", он рванул на нее, вместо того, чтобы ответить. Она остановилась, и он почувствовал в темноте, ее лицо было снято быстро его. "Ну, что же люди говорят?" "Это естественно, достаточно, то вы должны оставить нас", он барахтался на, после его думал. »? Это то, что они говорят" передразнила она на него, а затем, с резким падением ее сладкий высокие: "Вы имеете в виду, что Зина - ain't подходит ко мне больше?", она запнулась. Их руки поскользнулся друг от друга и они стояли неподвижно, каждая из которых стремится выделить другого лица. "Я знаю, что нет ничего, как такой умный, как я должен быть", продолжала она, в то время как он тщетно боролись за выражение. "Там много чего нанял девушка может сделать, которые приходят ко мне неловко до сих пор - и я не получили много сил у меня на руках. Но если бы она только скажите мне, что я попытаюсь. Вы знаете, она почти никогда не говорит ничего, а иногда я вижу, что она не подходит, и но я не знаю, почему. "Она повернулась к нему с неожиданной вспышкой возмущение. "Вы бы должны сказать мне, Этан Фром - you'd должно! Если вы не хотите, чтобы я тоже - "Если он не хотел, чтобы она заходит слишком! Крик был бальзам на его рана. Железо небо, казалось, плавится и дождь сладости. Снова он боролся за все выразительные слова, и снова его рука ее, нашел Только глубоко "Пойдем". Они шли молча через черноту болиголов, затененной полосе, где Лесопилка Итана gloomed всю ночь, и снова в сравнительной четкость поля. На той стороне болиголов пояс открытая страна откатилась перед ними серый и одиноко под открытым небом. Иногда их пути привели их в тени нависающих банка или через тонкий мрак скопления голых деревьев. Тут и там дома стоял еще среди полей, немой и холодный, как могила, камня. Ночь была такая тишина, что они услышали замороженная треска снег под ногами. Крушение загруженных филиал падения далеко в лесу, как отразился ружья выстрел, и один раз лиса лаяли, и Мэтти сократился ближе к Итан и ускорила шаг. Наконец они увидели группу лиственниц у ворот Итана, и когда они приблизились к ней том смысле, что прогулка закончилась принес свои слова обратно. "Тогда вы не хотите, чтобы оставить нас, Мэтт?" Ему пришлось наклониться головой, чтобы поймать ее сдавленный шепот: "Откуда я иду, если бы я сделал?" Ответ отправлен укол через него, но тон проникнута его с радостью. Он забыл, что еще он хотел сказать, и прижалась к нему так близко, что он Казалось, чувствовать ее тепло в его жилах. "Вы не плачет ты, Мэтт?" "Нет, конечно, я не", она дрожащим голосом. Они превратились в ворота и прошли под затененной холм, где заключен в низкой забор, Frome надгробия наклонным углом в сумасшедший по снегу. Этан смотрел на них с любопытством. В течение многих лет, что тихая компания насмеялись над его беспокойство, его стремление к переменам и свободы. "Мы никогда не ушел - как тебе?", Казалось, написано на каждом надгробии, и всякий раз, когда он отправился в или из его ворот он думал с дрожью: "Я просто пойти на жить здесь, пока я не присоединился к ним. " Но теперь все желание перемен исчезла, и, глядя на маленький корпус дал его теплые чувства непрерывности и стабильности. "Я думаю, мы никогда не отпущу тебя, Мэтт", прошептал он, как будто даже мертвых, любители один раз, должно сговор с ним, чтобы держать ее и щетки на могилах, он подумал: "Мы всегда будем жить здесь вместе, и когда-нибудь она будет лежать рядом со мной." Он дал ему видение обладают, как они поднялись на холм к дому. Он никогда не был так счастлив с ней, когда он предавался этим мечтам. На полпути вверх по склону Мэтти наткнулся на некоторые невидимые препятствия и схватил его за рукав, чтобы удержать равновесие. Волна тепла, которые прошли через него, как продолжение своего видения. В первый раз он украл руку о ней, и она не сопротивлялась. Они шли, как будто они плавали на лето поток. Зина всегда ложилась спать, как только она имела свой ужин, и shutterless окна в доме было темно. Мертвый огурец, виноград болтался с крыльца, как креп стример привязан к двери на смерть, и эта мысль мелькнула в мозгу Итана: "Если бы это было там Зина - "Тогда у него был отдельный вид его жена лежала в спальне спит, рот приоткрыт, ее вставные зубы в стакан на кровать ... Они ходили к спине дома, между жестким кустарником крыжовника. Это была привычка Зина, когда они вернулись поздно из деревни, оставить ключ кухонной двери под ковриком. Этан стоял перед дверью, голова тяжелая с мечтами, его рука по-прежнему о Мэтти. "Мэтт -" он начал, не зная, что он хотел сказать. Она выскользнула из его трюма, не говоря, он нагнулся и нащупал ключ. "Это не было!" Сказал он, выпрямляясь с самого начала. Они напрягали глаза друг на друга через ледяной темноты. Такого никогда не случалось. "Может быть, она забыла", Матти сказал дрожащим шепотом, но оба они знали, что он не был похож Зина забыть. "Это, возможно, упал в снег," Мэтти продолжала после паузы во время которых они стояли внимательно слушал. "Это, должно быть, оттолкнулся, то" он ответил в том же тоне. Другой дикие мысли разорвал через него. Что делать, если бродяги были там - что будет, если ... Он снова слушал, воображая, что он услышал отдаленный звук в доме, а затем он почувствовал в кармана на матч, а на коленях, прошел свет медленно грубый Края снега около порога. Он все еще на коленях, когда его глаза, на одном уровне с нижней панели двери, поймал слабый луч под ним. Кто может быть перемешивание в этом тихом доме? Он слышал, как шаг по лестнице, и снова на мгновение мысль о бродяг разорвал через него. Затем дверь открылась, и он увидел свою жену. На темном фоне на кухне она встала высокий и угловатый, с одной стороны рисунок покрывала стеганые ее плоской груди, а другой держал фонарь. Свет, на одном уровне с ее подбородка, вынул из темноты ее сморщенный горло и проектирование запястье руки, схватил одеяло, и углубляется фантастически впадин и выступов ее высокой костей лица под своим кольцом опрессовки-контактов. Для Этан, все еще в розовом дымке своего часа с Мэтти, зрелище пришли с интенсивный точность последний сон перед пробуждением. Он чувствовал, как будто он никогда раньше не знал, что его жена выглядит. Она отдернула не говоря ни слова, и Мэтти и Итан прошел на кухню, которая имели смертельный холод хранилище после сухой холод на ночь. "Думаю, вы забыли о нас, Зина," Этан пошутил, штамповка снег с сапог. "Нет. Я чувствовал себя так значит, что я не мог спать. " Матти подошел, разматывая ее обертывания, цвет вишневый платок в ее свежей Губы и щеки. "Мне очень жаль, Зина! Нет ли что-либо я могу сделать? " "Нет, ничего». Зина отвернулась от нее. "Вы могли бы" а "стряхнул снег, что за пределами", сказала она мужу. Она вышла из кухни перед ним и остановился в зале поднял лампу на расстоянии вытянутой руки, как будто на свет их вверх по лестнице. Итан остановился также, влияющие шарить за колышек, на котором он повесил пальто и шапку. Двери двух спален с которыми сталкиваются друг с другом через узкую верхней площадке, и Сегодня вечером она была особенно противна ему, что Мэтти должны увидеть его следует Зина. "Я предполагаю, что я не придумал еще некоторое время," сказал он, обращаясь как бы вернуться к кухня. Зина остановилась и посмотрела на него. "Ради этой земли - то, что вы собираетесь делать здесь?" "У меня есть мельница приходится переходить". Она продолжала смотреть на него, пламя линейный светильник чего с микроскопических жестокость капризный черты ее лица. "В ночь на этот раз о '? Вы кеч вашей смерти. Огонь это очень давно ». Не отвечая, он отошел в сторону кухни. Как он это сделал его взгляд пересек Мэтти и ему казалось, что беглец предупреждение сверкали сквозь ресницы. В следующий момент они опустились на ее щеках покраснела и стала монтировать лестницы впереди Зина. "Это так. Это мощный холодный сюда ", Итан согласился, и с опущенной головой пошел в след его жены, и последовал за ней через порог своей комнаты. > ГЛАВА III Там были некоторые перевозки предстоит сделать на нижней части дерева, много, и Этан был рано на следующий день. Зимним утром было ясно, как кристалл. Восход горел красный в чистом небе, тени на краю леса, много было темно синий, и за белых и мерцающим поля пятна далекой лесом висела, как дым. Это было в начале тишине утра, когда его мышцы были размахивая своим знакомым задачи и расширяет его легкие длинные проекты горный воздух, что Итан сделал его ясное мышление. Он и Зина не обменялись словом за дверью своей комнаты были закрыты на них. Она отмерил несколько капель из бутылки медицины на стул возле кровати и, проглотив их, и упаковка голову кусок желтой фланелевой, лежал вниз с лицом отвернулся. Итан быстро разделся и погасил свет, так что он не увидит ее, когда он занял свое место рядом с ней. Пока он лежал там, он слышал, Мэтти двигались в ее комнате, и ее свечи, отправляя его маленький луч через посадку, нарисовал едва заметную линию света под дверь. Он не отрывал глаз от света, пока не исчезли. Тогда комнате становилось совершенно черные, и ни звука не было слышно, но Зина в астматический дыхания. Итан чувствовал смутно, что существует множество вещей, которые он должен думать, а через покалывание его вены и усталый мозг только одно ощущение билось: тепло Мэтти в плечом его. Почему он не поцеловал ее, когда он держал ее там? Несколькими часами ранее он бы не задавал себе этот вопрос. Даже несколько минут раньше, когда они стояли только вне дома, он не будет осмелился думать о целуя ее. Но так как он видел ее губы лампы он чувствовал, что они были его. Теперь, в ярком утреннем воздухе, ее лицо все еще было до него. Это было частью красного солнца и чистый блеск на снегу. Как девушка изменилась, так как она пришла к Starkfield! Он вспомнил, что бесцветный скольжения, что она выглядела в день он встретился с ней на станции. И первую же зиму, как она дрожали от холода, когда северные шторма пожал тонкую clapboards и снег биться, словно град против свободной подвесного окна! Он боялся, что она ненавидит тяжелую жизнь, холод и одиночество, но не в знак недовольства избежал ее. Зина высказал мнение, что Мэтти должно было сделать лучше, так как она Starkfield не было никаких других место, чтобы пойти, но это не удар Этан как окончательный. Зина, во всяком случае, не применять этот принцип в своем деле. Он чувствовал себя все более жалко девушку, потому что несчастье было в некотором смысле, кабального ее к ним. Мэтти Серебряный была дочерью двоюродного брата Зиновия Фром, который был его воспаленный Клан со смешанным чувства зависти и восхищения, спускаясь с горы, чтобы Коннектикут, где он женился на Стэмфорд девушка и удалось процветает отца "наркотик" бизнес. Орин сожалению серебро, человек далеко идущие цели, умер слишком рано, чтобы доказать , что цель оправдывает средства. Его счета показали лишь то, что средства были, и они были такие, что К счастью для его жены и дочери, что его книги были рассмотрены только после его впечатляющие похороны. Его жена умерла от раскрытия, и Мэтти, в двадцать лет, остался один, чтобы свой путь в пятьдесят долларов, полученных от продажи ее пианино. Для этого ей оборудования, хотя и разнообразны, была недостаточной. Она могла бы обрезать шляпу, сделать патоки конфеты, читать "Комендантский час не должны звонить в эту ночь" и играть в "The Lost Chord» и попурри из оперы «Кармен». Когда она попыталась расширить сферу своей деятельности в направлении стенографии и бухгалтерский учет ее здоровье сломался, и шесть месяцев на ногах за прилавком в универмаге не стремятся его восстановить. Ее ближайший отношения были вынуждены разместить свои сбережения в руки своего отца, И хотя после его смерти, они ungrudgingly оправдал себя Христианский долг возвращается добром за зло , дав его дочери все советы в их распоряжении, они вряд ли могут быть Предполагается дополнить его материальной помощи. Но когда врач Зенобия рекомендовали ей оглядываясь на кого-то, чтобы помочь ей с дом-работа клан сразу увидел возможность взимания компенсации Мэтти. Зенобия, но сомневаются в эффективности девушки, был искушаем свободой придираться без особого риска потерять ее, и так пришел к Мэтти Starkfield. Зенобия в придирчивости был тихий вид, но не менее проникающим для что. В первые месяцы Этан попеременно горели желанием увидеть Мэтти вызов ее и дрожали от страха результат. Потом ситуация все меньше напряженными. Чистый воздух, и долгие часы летом на открытом воздухе, вернул жизнь и эластичность Мэтти, и Зина, и больше свободного времени, чтобы посвятить ей комплекс заболеваний, все меньше бдительным упущений девушки, так что Этан, изо всех сил по под бременем своих бесплодных сельскохозяйственных и отсутствии лесопильный завод, может по крайней мере, представить себе, что мир царил в его доме. Существовал на самом деле, даже сейчас, никаких ощутимых доказательств обратного, но, поскольку Прошлой ночью смутное страх висел на его небесно-линии. Она была сформирована из упрямого молчания Зина, о внезапной взгляд Мэтти на предупреждение, в память именно такие мимолетные неуловимым признакам, как те, которые сказали ему, по некоторым нержавеющей утром, что до ночи не будет дождя. Его ужас был настолько сильным, что человек, как он стремился отложить определенности. Перевозка не была закончена до середины дня, а также пиломатериалов должно было быть доставлено Эндрю Хейл, Starkfield строитель, это было действительно проще Этан отправить Иоафама Пауэлл, нанял человека, на ферму пешком, а ездить нагрузку до деревни себя. Он вскарабкался на бревна, и сидел верхом из них, по его закрыть лохматые серые, когда, придя между ним и их потоковую шеи, он имел видение Предупреждение посмотреть, что Мэтти дал ему накануне. "Если это будет никаких проблем я хочу быть там", его расплывчатые отражения, как он бросил в Иоафама неожиданным для unhitch команду и привести их обратно в сарай. Это был медленный домой тащиться через тяжелые поля, и когда двое мужчин вошли в кухня Мэтти поднимал кофе с плиты и Зина уже на таблице. Муж остановился при виде ее. Вместо своей обычной оберткой ситца и трикотажных платок она носила лучшее платье коричневый мериноса, и над ее тонкой пряди волос, которые до сих пор сохранились плотный неровностей на опрессовки-контактный, выросли жесткий капот перпендикулярно, какие ясное понятие Итана, что он был платить пять долларов за него на Bettsbridge Emporium. На полу рядом с ней стоял его старый чемодан и картонку, завернутые в газеты. "Ну, где же ты, Зина?" Воскликнул он. "У меня есть моя стреляющие боли настолько плохо, что я иду к Bettsbridge провести ночь с тетей Мартой Пирс и видим, что новый доктор ", она ответила по-деловому тоном, как если бы она сказала, что собирается в чулан, чтобы взглянуть на варенье, или на чердак, чтобы перейти одеяла. Несмотря на свой сидячий образ жизни такие резкие решения, не без прецедента В истории Зина в. Дважды или трижды, прежде чем она вдруг упакованный чемодан Итана и отправился в Bettsbridge или даже Спрингфилд, чтобы обратиться за консультацией к врачу некоторые новые, и ее Муж вырос в ужас этих экспедициях, потому что их стоимости. Зина всегда возвращался нагруженный дорогими средствами, и ее последнего визита в Спрингфилд были отмечаться ее оплачиваемую двадцать долларов за электрическую батарею из которых она никогда не была в состоянии изучить использование. Но на данный момент его чувство облегчения было настолько велико, чтобы исключить все другие чувства. Он теперь не сомневаюсь, что Зина говорила правду говоря, накануне, что она сидела, потому что она чувствовала себя "слишком означает" спать: она резкая решимость добиваться к врачу показал, что, как обычно, она была полностью поглощена своим здоровьем. Как будто ожидая протеста, она продолжала жалобно: «Если ты слишком занят перевозка я полагаю, вы можете позволить Иоафама Пауэлл вести меня с щавелем во времени кеч поезда на квартиры ". Ее муж вряд ли слышал, что она говорила. В зимние месяцы не было этап между Starkfield и Bettsbridge и поезда, которые остановились на Corbury Квартиры медленно и редко. Быстрый расчет показал, что Итан Зина не может вернуться на ферме до после вечера .... "Если бы я должна вам бы" а "сделали никаких возражений против Иоафама Пауэлл сводит меня за - "она начала снова, как будто его молчание подразумевает отказ. На краю отъезд она всегда захватил с потоком слов. "Все что я знаю", продолжала она, "я не могу идти по пути, я гораздо больше времени. Боли ясны далеко до лодыжек сейчас, или я "а" вошел в Starkfield на мои собственные ноги, sooner'n положить вас, и попросил Михаила Иди, чтобы мне ехать на по его вагонов на квартиры, когда он посылает к поезду, который приносит свои продукты. Я '"было два часа ждать на станции, но я бы скорее" а "сделать это, даже с этой холодной, чем у вас говорят - " "Конечно, Jotham'll отвезти Вас на" Этан очнулся ответить. Он стал вдруг осознает, что он смотрел на Мэтти в то время как Зина говорила с его, и с усилием он обратил свой взор к своей жене. Она сидела напротив окна, и бледный свет, отраженный от берега снег сделал ее лицо больше, чем обычно обращается и бескровная, обострило три параллельные складок между ухом и щекой, и Дрю ворчливый строки из ее тонким носом к углам рта. Хотя она была семь лет, но ее муж старше, и ему было всего двадцать восемь лет, она была уже старухой. Итан попытался что-то сказать подобает случаю, но была только одна мысль в ум: тот факт, что впервые с Мэтти пришел жить с ними, Зина была уехать на ночь. Он подумал, что девушки были думать об этом слишком .... Он знал, что Зина должно быть интересно, почему он не предлагал отвезти ее в квартиры и пусть Иоафама Пауэлл взять древесину на Starkfield, и поначалу он не мог думать в качестве предлога для этого не делает, а потом сказал: "Я вас над собой, только у меня, чтобы собрать денежные средства для древесины". Как только слова были произнесены он сожалеет о них, не только потому, что они были неверно - так как нет никакой перспективы его получения наличных платежей от Хейл, - но и потому что он знал по опыту, неосторожность дать Зина думаю, что он был в фондах накануне одного из своих терапевтических экскурсии. На данный момент, однако, его единственным желанием было, чтобы избежать долгой езды с ней за древние щавель, который никогда не вышел из прогулку. Зина ничего не ответила: она, казалось, не слышал, что он сказал. Она уже оттолкнул ее в сторону пластины, и измерения из проекта с большими Бутылка на нее локтем. "Он не сделал меня пятнышко хорошо, но я думаю, я мог бы также использовать его", она заметил, добавив, так как она толкнула пустую бутылку к Мэтти: «Если вы можете получить отведать из него сделаю для солений ". > ГЛАВА IV Как только его жена уехали Этан снял пальто и шапку из колышек. Мэтти мыл посуду, напевая одну из танцевальных мелодий на ночь. Он сказал: "До тех пор, Мэтт», и она весело отвечал: "Пока, Этан", и это было все. Было тепло и ярко на кухне. Солнце наклонены на юг через окно на движущиеся фигуры девушки, на кот дремал в кресле, и на герань принес от двери сторону, где Итан посадили их летом, чтобы «сад» для Мэтти. Он хотел бы задержаться на, наблюдая за ней убирать, а затем оседают на ее швейная, но он хотел еще больше, чтобы получить выборки сделать и вернуться на ферме до ночь. Всю дорогу до деревни, он продолжал думать о возвращении в Мэтти. Кухня была бедной место, а не "ели" и блестящие, как его мать держала его в его детство, но это было удивительно, что домашний вид сам по себе факт Зина в Отсутствие дал. И он представил, что было бы, как в тот вечер, когда он и Мэтти были там после ужина. Впервые они были бы наедине в закрытом помещении, и они будут сидеть там, по одному с каждой стороны печи, как супружеская пара, он в одних носках и покуривая трубку, она смеется и говорит в том, что смешно, как она была, которая всегда была как новой для него, как будто он никогда не слышал ее раньше. Сладость картина, и рельеф, зная, что его страхи "Неприятности" с Зина были необоснованными, направил свои духи с ходу, и тот, кто был Обычно так тихо, свистели и пели вслух, как он проехал через снежные поля. Был в нем дремлющие искра общительность который долго Starkfield Зимы еще не потушен. По своей природе могилы и невнятный, он восхищался безрассудство и веселье в других и нагревают до мозга дружественные человеческого общения. В Вустере, хотя у него было имя сохранения себя и не быть много стороны в хорошее время, он тайно гордился в том, хлопали по спине и расценена как "Старый Ethe" или "Старый Жесткая" и прекращение такой фамильярности возросло холод его возвращения в Starkfield. Там тишина была углубился о нем с каждым годом. Оставшись один, после аварии своего отца, чтобы нести бремя фермы и мельницы, он не было времени для праздничного loiterings в деревне, а когда его мать заболела одиночество дома становились все более гнетущее, чем в поле. Его мать была говорящего в свое время, но после ее "неприятности" звук ее голос редко бывает услышан, хотя она не потеряла дар речи. Иногда, в долгие зимние вечера, когда в отчаянии сын спросил ее, почему она не «что-то сказать», она палец о палец и ответить: "Потому что я слушать ", и на бурные ночи, когда громко ветер был в доме, она будет жаловаться, если он говорит ей: "Они говорить так, что там я вас не слышу ". Только тогда, когда она обратила к ней последней болезни, и его двоюродный брат Зенобия Пирс пришел более из следующих долину, чтобы помочь ему кормить, что человеческая речь опять раздался в дом. После того, как смертный молчание говорливость своего долгого заключения Зина была музыка в его ушах. Он чувствовал, что он мог бы «исчезла, как его мать", если звук новый голос не было пришел поддержать его. Зина, казалось, понимал свое дело в взгляд. Она смеялась над ним, не зная простейшие постели больного обязанности и сказал ему, чтобы "Идите направо вдоль вне" и оставить ее, чтобы к вещам. Сам факт повинуясь ее приказу, чувства свободно заниматься своими делами вновь и поговорить с другими людьми, восстановить его потряс баланса и увеличением его чувства что он обязан ей. Ее эффективность стыдно и ослепленные его. Она, казалось, обладал инстинктом все бытовая мудрость, что его долгое ученичество не привила ему. Когда пришел конец именно она была сказать ему, чтобы устройство и пойти на гробовщик, и она думала, что это "смешно", что он не решен заранее, кто был есть одежда, его матери и швейных машин. После похорон, когда он увидел ее подготовки, чтобы уйти, он был охвачен неразумный страх остаться одной на ферме, и прежде чем он знал, что он был этом он попросил ее остаться с ним. Он часто думал, так что это не случилось бы, если бы его мать умерла в Весной, а зимой ... Когда они поженились, было решено, что, как только он может выправить трудности, связанные с продолжительной болезни миссис Фром, они бы продать ферму и лесопильный завод и попытать счастья в большом городе. Любовь Итана природы не в форме вкус для сельского хозяйства. Он всегда хотел быть инженером, а жить в городах, где были лекции и большие библиотеки и «товарищи делают вещи». Небольшая работа инженерной во Флориде, положить на его пути в период его обучения в Вустер, увеличил свою веру в его способности, а также его стремление, чтобы посмотреть мир, и он был уверен, что с "Умные" как жена Зина, она не будет долго, прежде чем он сделал себе место в его. Родном селе Зина была чуть больше, и ближе к железнодорожной чем Starkfield, и пусть она ее мужа из первого, что жизнь на изолированные фермы не было то, что она ожидала, когда она вышла замуж. Но покупатели не спешили в ближайшие, и пока он ждал их Этан узнали невозможность пересадки ее. Она решила смотреть на Starkfield, но она не могла бы жить в месте, которое посмотрел на нее. Даже Bettsbridge или водопад Shadd не было бы достаточно знать ее, и в больших городов, которые привлекли Этан она бы потерпела полную потерю идентичности. И в течение года их брака она разработала "болезненности", который с тех пор сделала ее заметным даже в обществе богатых в патологических случаях. Когда она пришла, чтобы заботиться о своей матери, что она, казалось, Этан как очень Гений здоровье, но вскоре он увидел, что ее мастерство в качестве медсестры был приобретен поглощенная наблюдением своих симптомах. Тогда она тоже замолчала. Возможно, это было неизбежным следствием Жизнь на ферме, или, возможно, так как она иногда говорят, это потому, что Этана "никогда не слушал ". Обвинение не может быть полностью необоснованными. Когда она говорила это было только жаловаться, и жаловаться на вещи не в его власти средство, а также проверить тенденцию к нетерпеливым возразить он впервые сформирован Привычка не отвечал ей, и, наконец, думать о других вещах в то время как она говорила. Однако в последнее время, так как он имел основания для наблюдения ее поближе, ее молчание было начали беспокоить его. Он напомнил, растущий молчаливость его матери, и спрашивает, если Зина были также превращение "странным". Женщины же, он знал. Зина, у которого на пальцах "заканчивается патологическим схема региона в целом, были привел многих случаях подобное, когда она кормила свою мать, и сам он знал определенные одиноко фермы дома в районе, где пострадавшей существ тосковал, и другие, где внезапная трагедия пришел в их присутствии. Порой, глядя на лицо закрыть Зина, он почувствовал озноб таких предчувствий. В других случаях ее молчание казалось, намеренно, чтобы скрыть предполагается далеко достижение намерения, таинственный выводы из подозрений и обид Невозможно угадать. Это предположение еще более тревожная, чем другие, и это был тот, который пришла к нему ночью, когда он видел, что она стоит в дверях кухни. Теперь ее отъезда в Bettsbridge когда-то более облегчило его мнению, и все его мысли были на перспективы его вечером с Мэтти. Только одно весил на него, и это было его сказав, Зина, что он был получение денежных средств для древесины. Он предвидел, так ясно последствия этого безрассудства, что со значительным Нежелание он решил спросить Эндрю Хейл для небольшой шаг вперед по своей нагрузке. Когда Итан поехали во двор Хейла строитель просто выйти из его саней. "Здравствуйте, Ethe!" Сказал он. "Это попадется под руку." Эндрю Хейл был румяный человек с большими седыми усами и небритый двойной подбородок стесненные воротник, но его тщательно чистую рубашку всегда крепится небольшой гвоздик алмазов. Это проявление роскоши вводит в заблуждение, ибо, хотя он достаточно хорошо бизнесе Было известно, что его спокойный привычки и потребности его большая семья часто хранятся ему, что Starkfield называется "за". Он был старым другом семьи Этан, и его дом один из немногих, которые Зина Иногда шел, обращается ли тот факт, что миссис Хейл, в юности своей, сделал более "Врачевания", чем любая другая женщина в Starkfield, и до сих пор признанный авторитет на симптомы и лечение. Хейл подошел к серым и погладил их потливость флангов. "Ну, сэр," он сказал: "Вы держите их два, как если бы они были домашними животными". Этан приступили к разгрузке бревен и когда он закончил свою работу, он толкнул застекленные двери сарая которые используются в качестве строителя своего кабинета. Хейл сидела с ногами на печь, спиной прислонившись к избиению стол усеян с бумагами: место, как и человек, был теплый, веселый и неопрятный. "Сядьте прямо и оттаять", он встретил Итана. Последний не знал, как начать, но в конце концов ему удалось вывести его запрос до пятидесяти долларов. Кровь прилила к его тонкой коже под жало удивлению Хейла. Это был обычай строителя платить по истечении трех месяцев, и не было прецедент между двумя мужчинами наличный расчет. Итан чувствовал, что если бы он признал настоятельную необходимость Хейл, возможно, сделали сдвиг платить ему; но гордость и инстинктивную осторожность, держал его прибегать к этому аргументу. После смерти отца он взял время, чтобы получить его голову над водой, и он не хотите Эндрю Хейл, или любой другой в Starkfield, думаю, что он собирается в снова. Кроме того, он ненавидел врать, не хочет ли он деньги, которые он хотел, и он был ничей бизнес спросить, почему. Поэтому он сделал свой спрос с неловкостью гордый человек, который не будет признаться себе, что он наклонился, и он не был очень удивлен Хейла отказ. Строитель отказался добродушно, как он сделал все остальное: он обращался с вопросом, как что-то в природе шутка, и хотел бы знать, Этан медитировал покупка рояля или добавления "cupolo" к себе домой, предлагая, в последнем случае, чтобы дать свои услуги бесплатно. Искусство Итана вскоре исчерпан, и после паузы он смущенно пожелали хорошего Хейл день и открыл дверь в офис. Когда он потерял сознание строитель вдруг крикнул ему вслед: "Смотрите здесь - вы не в трудном положении, не так ли? "" Ничего подобного ", гордость Итана парировал перед его причиной было времени, чтобы вмешаться. "Ну, вот и хорошо! Потому что я, тень. Во всяком случае, я буду просить вас дать мне немного времени на эту оплату. Бизнес довольно вяло, с самого начала, а потом я исправив домик для Нед и Рут, когда они поженились. Я рад, что сделать это за них, но это стоит ". Его взгляд обратился к Этан сочувствия. "Молодые люди, как никогда хорошо. Вы знаете, как это себе: это не так давно, так как Вы устроились свое место для Зина ". Этан оставил серого в стабильном Хейл и ходили некоторые другие бизнес деревни. Когда он ушел последняя фраза строителя задержался в ушах, и он подумал, мрачно, что его семь лет Зина казалось Starkfield "не так долго." Во второй половине дня подходило к концу, и тут и там освещенной области блестками холодный серый сумрак и сделал белее снега вид. Горький погода загнали каждый в помещении и Этан был длинный сельской улице к самому себе. Вдруг он услышал оживленный игры санях колокола и катер прошел мимо него, привлеченные свободно собираются лошади. Этан признан Майкл Иди чалый жеребенок, и молодой Денис Иди в красивый новый мех шапку, наклонился вперед и махнул приветствие. "Здравствуйте, Ethe!" Крикнул он и повернулся на. Катер шел в направлении Frome ферме, и сердце Итана контракт, как он слушал сокращается колоколов. Что более вероятно, чем Денис Иди слышал отправления Зина для Bettsbridge, и пользуясь возможностью, чтобы провести час с Мэтти? Этан стыдился бурю ревности в его груди. Казалось недостойным девушке, что его мысли о ней должна быть настолько жестокими. Он шел к церкви углу и вошла в тени елей Varnum, , где он стоял с ней ночь. Когда он проходил мимо их в уныние, он увидел расплывчатый контур прямо перед ним. В своем подходе он растаял на мгновение на две отдельные формы, а затем соединены снова, и он услышал поцелуй, и половина смеха "О!" вызвано открытием его присутствие. Опять же контур поспешно разобщены и ворота Varnum ударили по одной половине, а другие спешили на впереди. Этан улыбнулся конфуза у него ущерба. Не все ли равно, чтобы Нед Хейл и Рут Varnum, если они были пойманы целоваться другой? Все в Starkfield знали, что они занимается. Он рад, что Итан удивлен пара влюбленных на месте, где он и Мэтти стоял с такой жаждой друг друга в их сердцах, но он почувствовал острую боль в думал, что эти два не нужно скрывать свое счастье. Он принес из серые Хейла стабильной и начал свой долгий подъем обратно на ферму. Холод был менее резким, чем в начале дня и толстый пушистый небо угрожает снег о завтрашнем дне. Тут и там звезду кололи через, показывающие за собой глубокий колодец синий. Через час или два луна будет настаивать на хребте за фермой, горят золотом краями аренды в облаках, а затем проглотил их. Скорбный мир висел на полях, как если бы они чувствовали себя расслабляющим понимание холодная и протянул себя в долгой зимней спячки. Этан уши были аварийными для звон колоколов саней, но не сломал звук тишину пустынной дороге. Когда он приблизился к ферме, он видел, через тонкий экран из лиственницы у ворот, свете мерцающих в доме над ним. "Она в свою комнату", сказал он про себя: "фиксация себя за ужином", и он помнить саркастический взгляд Зина, когда Мэтти, вечером ее приезда было спуститься к ужину с волосами сглаженной и лентой на шее. Он прошел мимо могилы на холме и повернул голову, чтобы взглянуть на одну из старший надгробий, которые интересовали его глубоко, как мальчика, потому что она носила его имя. Священные ПАМЯТИ Этан Фром и выносливость Его жена, Которые жили вместе в мире в течение пятидесяти лет. Он думал, что пятьдесят лет звучало как долго живут вместе, но теперь ему казалось, что они могут пройти в мгновение ока. Затем, внезапно стрела иронией он спрашивает, если при их черед, тот же эпитафия будет написано над ним и Зина. Он открыл дверь сарая и вытянул голову в неизвестность, наполовину боясь открыть чалый жеребенок Денис Иди в ларек рядом с щавелем. Но старый конь был там один, бормоча своей кроватке с беззубыми челюстями, а Этан свистнул весело, когда он залегает до серого и покачал дополнительные меры овес в своих менеджеров. Его не было мелодичный горло - но суровые мелодии вырвался из него, как он заблокирован сарай и бросился вверх по холму к дому. Он добрался до кухни, веранда и повернул ручку двери, но дверь не поддавалась его прикосновения. Пораженный в поиске он заблокирован, он гремел ручку сильно, а потом подумал он Мэтти, что был один, и это было естественно, что она сама на баррикады наступления темноты. Он стоял в темноте, ожидая услышать ее шаг. Он не пришел, и тщетно напрягая слух, он крикнул в голос, дрожал от радости: «Привет, Мэтт" Молчание ответил, но через минуту или две он поймал звук по лестнице и увидел линию света о дверной рамы, так как он видел накануне вечером. Так странно было, с какой точностью инцидентов накануне вечером были повторять себе, что он наполовину ожидал, когда он услышал под ключ, чтобы его жена Перед ним на пороге, но дверь отворилась, и Мэтти повернулась к нему. Она стояла, как Зина стояла, поднял лампу в руках, на черном фон на кухне. Она держала свет на том же уровне, и он вытащил с той же отчетливостью ее тонкий молодой горло и запястья коричневый не больше, чем ребенка. Потом, ударяя вверх, он бросил пятно на блестящие губы, краями глаза с бархатный оттенок, и положил молочно белизной над черной кривой брови. Она была ее обычная одежда темная вещи, и не было никакой лук на шее, но по волосам она бежала полоса малинового ленты. Это дань необычный трансформируется и прославили ее. Она, казалось, Этан выше, полнее, женственнее формы и движения. Она стояла в стороне, молча улыбаясь, в то время как он вошел, а затем отошел от него что-то мягкое и плавное в ее походке. Она поставила лампу на стол, и он увидел, что это была тщательно накрытый для ужина, с свежие пончики, тушеные черники и его любимые соленые огурцы в блюдо гей-красный стекло. Ярким огнем горели в печи, а кошка лежала перед ним, наблюдая за стол с сонными глазами. Этан был задушен с чувством благополучия. Он вышел в коридор, чтобы повесить свое пальто и снять мокрые ботинки. Когда он вернулся Мэтти поставил чайник на столе, а кошка терлась себя убедительно против лодыжки. "Почему, Кот! Я чуть не споткнулся о вас ", она плакала, Смех сверкают сквозь ресницы. Опять Этан почувствовал внезапный приступ ревность. Может быть, его приход, который дал ей такую ​​зажег лицо? "Ну, Мэтт, любые посетители?", Он сбросил, наклонившись небрежно изучить крепления плиты. Она кивнула и засмеялась: "Да, один", и он почувствовал, чернота остановиться на брови. "Кто это был?" Спросил он, поднимая себя с наклоном взгляде на нее под его хмурый вид. Ее глаза танцевали со злым умыслом. "Почему, Иоафама Пауэлл. Он пришел после того, как он вернулся и попросил капли кофе, прежде чем он пошел домой ». Чернота поднимается и свет затопленных мозга Итана. "Это все? Ну, я надеюсь, что вы сделали из дать ему это ". И после паузы он чувствовал, что право добавить: "Я полагаю, он получил Зина к квартиры Все в порядке "," Ах, да,. в большом времени "? Название бросил холод между ними, и они стояли момент косясь на друг друга до Матти сказал с застенчивым смехом. "Я думаю, пора на ужин." Они обратили свои места к столу, и кошка, незваные, прыгнул между ними в Пустой Зина кресло. "О, Кот!", Сказал Матти, и они смеялись снова. Этан, минуту назад, чувствовал себя на грани красноречием, но упоминание Зина из парализовали его. Мэтти, казалось, чувствовал зараза его смущение, и сидел, опустив веки, попивая свой чай, а он симулировал ненасытный аппетит для теста, орехов и сладкие маринады. В конце концов, после литья об эффективной открытия, он долго глоток чай, откашлялся и сказал: ". Выглядит так, как если бы больше снега" Она притворно большим интересом. "Так ли это? Вы думаете, это будет мешать Зина в возвращается? " Она покраснела, как вопрос избежал ее и поспешно поставил чашку она была подъема. Этан превысило еще порцию соленые огурцы. "Вы никогда не можете сказать, в это время года, она дрейфует все так плохо на квартиры". Название было онемения его снова, и снова он чувствовал, как если бы Зина была в комнате между ними. "О, Кот, ты слишком жадный!" Мэтти плакал. Кошка, незаметно прокрался на приглушенный лапы с места Зина к столу, и было украдкой удлинения его тело в направлении молочного кувшина, который стоял между Итаном и Мэтти. Два наклонился вперед, в то же время, и их руки встретились на ручке кувшин. Стороны Матти был внизу, и Этан держал скрещенными на это время больше, чем было необходимо. Кошка, пользуясь этой необычной демонстрации, пытался осуществить незамеченным отступить, и при этом ценные в рассоле, блюдо, которое упало на пол аварии. Мэтти, в одно мгновение вскочил со стула и упал на колени фрагментов. "О, Этан, Этан - это все на куски! Что Зина сказала? " Но на этот раз его мужество было до. "Ну, ей придется сказать, что с кошкой, любом случае! "он вернулся со смехом, опустившись на колени рядом с Мэтти, чтобы наскрести Бассейн соленья. Она подняла пострадавшего на него глаза. "Да, но, видите ли, она никогда не означало, что следует использовать, даже когда не было компании, и мне пришлось встать на стремянку, чтобы добраться до него по сравнению с верхней полки Китайско-шкаф, где она держит его со всеми ее лучших вещей, и, конечно, она захочет узнать, почему я это сделал - " Дело было настолько серьезным, что он вызвал всех скрытых разрешение Итана. "Она ничего не должны знать об этом, если вы молчать. Я получу другой так же, как это завтра. Откуда оно взялось? Я пойду на водопад Shadd за это, если мне нужно! " "Ах, вы никогда не получите другую и там! Это был свадебный подарок - Посредник вы помните? Он проделал весь этот путь из Филадельфии, тетя Зина от том, что вышла замуж за министра. Поэтому она бы никогда не использовать его. Ах, Этан, Этан, что в мире должна я делать? " Она заплакала, и он чувствовал, как если бы каждый из слезы лились над ним сжигания свинца. "Не, Мэтт, Посредник - о, нет!", Он умолял ее. Она изо всех сил к ее ногам, и он встал и последовал за ней, пока она беспомощно распространяться из кусочков стекла на кухне шкаф. Ему казалось, как будто разрушенные фрагменты их вечер лежала. "Вот, дай их мне", сказал он голосом, внезапно власти. Она отдернула, невольно подчиняясь его тон. "О, Этан, что вы собираетесь делать?" Не отвечая, он собрал осколки стекла в его широкую ладонь и вышел из на кухню, чтобы проход. Там он зажег огарок, открыт китайско-шкаф, и, достигнув его длинные руки вверх на самом высоком полке, положил куски вместе с такой точностью, что прикосновение близком рассмотрении убедили его в невозможность обнаружения снизу, что блюдо было нарушено. Если он приклеен вместе в ближайшие месяцы утром может пройти, прежде чем его жена заметила, что случилось, а между тем он мог бы все-таки иметь возможность в соответствии с блюдом в Shadd падает или Bettsbridge. Убедившись, что нет риска немедленного открытия он вернулся в кухня с легким шагом, и обнаружил, Мэтти уныло удаления последнего обрывки рассол от пола. "Это все в порядке, Мэтт. Вернись и закончить ужин ", он командовал ее. Совершенно успокоившись, она сияла на него сквозь слезы подвесного ресницы, и его душа увеличилось с гордостью, как он видел, как тон покорил ее. Она даже не спросил, что он сделал. Кроме случаев, когда он был рулевой большое бревно с горы на его мельницу, он никогда не знал таким захватывающим чувством мастерства. > Глава V Они поужинали, и в то время как Мэтти очистил стол Этан пошел посмотреть на коров, а затем занял последнюю очередь по дому. Земля лежала темно под приглушенное небо, и воздух был так тихо, что в настоящее время, а потом услышал кусок снега приходят колотилось вниз с дерева далеко на краю дерево-много. Когда он вернулся на кухню Мэтти толкнул свой стул к печке и сел Сама у лампы с немного шитья. Сцена была так же, как он мечтал о нем В то утро. Он сел, вытащил трубку из кармана и протянул ноги на свет. Его работы трудного дня в острый воздух заставил его чувствовать себя как раз ленивый и легкий настроения, и у него смутное ощущение в другом мире, где все было тепло и гармония и времени может принести никаких изменений. Единственный недостаток его полного благополучия было то, что он не мог видеть Мэтти, откуда он сидел, но он был слишком ленивы, чтобы двигаться и через минуту он сказал: «Иди сюда и сидеть у печки". Пустой Зина в кресле-качалке стоял перед ним. Мэтти поднялась покорно, и села в нее. Когда ее молодой коричневой головой отделилась от патч-подушку, что работа обычно обрамлении тощий лицо жены, Этан был кратковременный шок. Это было почти так же, если другое лицо, лицо заменен женщина, были уничтожены, что нарушителя. Через некоторое время Мэтти, казалось, будут затронуты в том же смысле ограничения. Она изменила свою позицию, наклонившись вперед, чтобы согнуть голову над своей работой, так что он видел только ракурсе кончик носа и красной полосой в ее волосы, потом скользнула к ее ногам, говоря: "Я не вижу, чтобы шить ", и вернулся к ней стул лампу. Итан сделал предлогом вставая пополнить печь, и когда он вернулся на свое место, он толкнул ее в сторону, чтобы он мог получить представление о ее профиль и лампы, падающий на руках. Кот, который был недоуменный наблюдатель этих необычных движений, вскочил в Зина в кресло, прокат в клубок, и наблюдать за ними лежал с прищуренными глазами. Глубоко тихо опустилась на комнату. Тикали часы над комод, кусок обугленной древесины упали в настоящее время, а затем в плита, и слабый резкий запах герани смешивается с запахом Итана дым, который начал бросать голубой дымке о лампе и повесить его серовато паутину в темных углах комнаты. Все ограничения исчезли между ними, и они стали говорить легко и просто. Они говорили о повседневных вещах, перспектива снег, на следующий церковь общительная, в любви и ссоры Starkfield. Банальный характер, что они говорили производится в Этан иллюзия долго- установлена ​​близость, которая не взрыв эмоций мог дать, и он поставил его воображение по течению на видимость того, что они всегда проводили вечера так и всегда будет продолжать делать так ... "Это ночь мы должны были ушла каботажных. Мэтт, "сказал он наконец, с богатым чувством, как он говорил, что они могли бы пойти на любой другой вечер они решили, так как они были все время перед ними. Она улыбнулась в ответ. "Я думаю, вы забыли!" "Нет, я не забыл, но это так же темно, как Египет на открытом воздухе. Мы могли бы пойти на завтра, если There'sa луна ". Она смеялась, с удовольствием, голову наклонить назад, лампы сверкают на губах и зубы. "Это был бы прекрасный, Итан!" Он не отрывал глаз от нее, удивляясь, как ее лицо изменилось с каждым поворотом их разговора, как и пшеница поле под летним бризом. Это было опьяняющее найти такую ​​магию в его неуклюжие слова, и ему захотелось попробовать новые способы его использования. "Вы были бы страшно идти по дороге Corbury со мной в такую ​​ночь?", Он спросил. Ее щеки пылали красным. "Я не испугался больше, чем вы!" "Ну, я бы испугался, то, я бы не стал это делать. Это уродливый угол вниз большой вяз. Если парень не держать глаза открытыми, он бы идти вертикально в ней ". Он пышно в смысле защиты и орган, который передал его слова. Чтобы продлить и усилить чувство, которое он добавил: "Я думаю, что мы достаточно хорошо здесь". Она опустила веки опускаются медленно, так, как он любил. "Да, мы достаточно хорошо здесь", она вздохнула. Ее тон был таким сладким, что он вынул трубку изо рта и придвинул свой стул к таблице. Наклонившись вперед, он коснулся дальнем конце полосы коричневый материал, который она Хемминг. "Скажите, Мэтт," он начал с улыбкой: "Что вы думаете, что я увидел под Varnum ели, идет по дому сейчас? Я видел твой друг получение поцеловал ". Слова были на языке весь вечер, но теперь, когда он говорил им они казались ему невыразимо вульгарный и не к месту. Мэтти покраснел до корней волос и вытащил ее иглы быстро дважды или трижды через свою работу, незаметно рисовать конце этого от него. "Я предполагаю, что это была Рут и Неда", сказала она, понизив голос, как будто он вдруг затронули что-то серьезное. Этан казалось, что его намек может открыть путь к принятому любезностями, и это, возможно, в свою очередь, безвредный ласки, если только прикосновения ее рук. Но теперь он чувствовал, как будто ее взгляд поставили пламенный охранника о ней. Он предположил, что это его естественный неловкость, что он чувствовал себя так. Он знал, что большинство молодых людей ничего не сделал вообще предоставления красивую девушку поцелуем, и он вспомнила, что накануне вечером, когда он обнял Мэтти, она не сопротивление. Но это было вне двери, под открытым безответственные ночь. Теперь, в теплой комнате lamplit, со всеми ее последствиями древних соответствия и порядка, она, казалось, бесконечно далеко от него и более неприступной. Чтобы облегчить его ограничение, он сказал: "Я полагаю, они будут установления даты в скором времени". "Да. Я не удивлюсь, если они поженились некоторое время вместе в летнее время. " Она произносила слово жениться, как если бы ее голоса ласкали его. Казалось, шелест скрытой приводит к заколдованной поляны. Болью пронзила Этан, и он сказал, извиваясь от нее в своем кресле: "Это будет твоя очередь следующего, я бы не интересно ". Она смеялась немного неуверенно. "Почему вы продолжаете говорить, что?" Он повторил ее смех. "Я думаю, я делаю это, чтобы привыкнуть к идее". Он привлек к столу снова, и она сшила в молчании, с ресниц упала, в то время Он сидел в очарован созерцанием того, как ее руки вверх и вниз над полосой материала, как он был видел пару птиц делают короткие перелеты перпендикулярно над гнездом они были здания. Наконец, не поворачивая головы и подняв веки, она сказала тихим голосом: "Это не потому, что вы думаете, есть что-нибудь Зина против меня, не так ли?" Его бывший страх запущен полный вооруженных по предложению. "Ну, что ты имеешь в виду?" Пробормотал он. Она подняла глаза на проблемных его, ее работы снижается на столе между ними. "Я не знаю. Я думал, вчера вечером она, казалось, было ". "Я хотел бы знать, что," прорычал он. "Никто не может сказать с Зина". Это был первый раз, когда они никогда не говорили так открыто своего отношения к Мэтти, и повторение имени, казалось, носить его в дальний углы комнаты и отправить его обратно к ним в долгий последствия звука. Мэтти ждали, как бы давая эхо время падать, а затем продолжил: "Она не сказала ничего с вами? " Он покачал головой. "Нет, ни слова". Она бросила волосы со лба со смехом. "Я думаю, я просто нервный, то. Я не буду думать об этом больше "." О, нет, - Посредник давайте подумаем об этом, Мэтт! " Внезапная жара его тон заставил ее цвет установить опять же, не с ходу, но постепенно, осторожно, как отражение мысли краже медленно через ее сердце. Она сидела молча, сложа руки на ее работу, и ему казалось, что тепло ток тек по отношению к нему вдоль полосы материала, который все еще лежал развернутый между им. Он осторожно кладет руку ладонью вниз, вдоль стола до его пальца прикоснулся к концу материала. Слабая вибрация ресницы казались, чтобы показать, что она знает о его жест, и что он направил против текущих вернуться к ней, а она пусть руки неподвижно лежат на другом конце полосы. Когда они сидели таким образом, он услышал звук, за ним, и повернул голову. Кот вскочил с кресла, чтобы Зина дартс на мышь в панелями, а также результате внезапного движения пустой стул был создан спектральный качалки. "Она будет покачиваясь в нем себя на этот раз на завтра", Этан думал. "Я был во сне, и это только вечером мы когда-нибудь вместе". Возвращение к реальности было так болезненно, как возвращение в сознание после того, анестезии. Его тело и мозг болели с неописуемой усталости, и он не мог придумать ничего сказать или сделать, что должны остановить безумный полет моменты. Его изменение настроения, казалось, передалась Мэтти. Она посмотрела на него вяло, как будто ее веки были взвешены со сном и стоило ей усилий, чтобы поднять их. Ее взгляд упал на руку, которая в настоящее время полностью покрыты конце своей работы и схватил ее, как будто это часть себя. Он увидел едва заметную дрожь пересекать ее лицо, и, не зная, что он сделал Он наклонился голову и поцеловала немного вещей в своих руках. Когда его губы остановились на ней он чувствовал, что медленно скользит из-под них и увидел, что Матти поднялся и молча сворачивания своей работы. Она прикрепила их к колоде, и затем, найдя ей наперсток и ножницы, поместить их с рулона материала в поле покрыто фантазии документ, в котором он когда-то принес к ней с Bettsbridge. Он встал и, глядя неопределенно по комнате. Часы над комод пробили одиннадцать. "Является ли огонь все в порядке?" Спросила она низким голос. Он открыл дверь печи и ткнул бесцельно на углях. Когда он поднялся снова он увидел, что она тащила к печке старый мыльницы выстлана ковром, в которой кот сделал свое русло. Тогда она recrossed пол и поднял два герань горшки в руки, двигаясь их от холодного окна. Он последовал за ней и привел другие герани, гиацинта ламп в потрескавшейся чаша заварным кремом и немецкий плющ подготовлено более старые обруч крокет. Когда эти ночные обязанности были выполнены было ничего не оставалось делать, кроме как обратиться в банке подсвечник из прохода, зажгите свечу и задуть лампу. Этан поставил светильник в руке Мэтти, и она вышла из кухни впереди его словам, свет, который она несла перед ней делает ее темные волосы, как взгляд дрейф туман на Луну. "Спокойной ночи, Мэтт", сказал он, когда она поставила ногу на первую ступеньку лестницы. Она обернулась и посмотрела на него момент. "Спокойной ночи, Этан", ответила она и пошла вверх. Когда дверь ее комнаты были закрыты на ней он вспомнил, что он даже не коснулся ей руку. > ГЛАВА VI На следующее утро за завтраком Иоафама Пауэлл был между ними, а Итан попытался скрыться радость в воздухе преувеличенным безразличием, развалившись в кресле, чтобы бросать записки кота, рычать на погода, и не столько предлагать помощь Мэтти, когда она поднялась, чтобы убрать блюда. Он не знал, почему он так иррационально счастливым, ничего не изменилось в его жизни или ее. Он даже не прикоснулся кончиком пальцами или смотрел ей прямо в глаза. Но их вечер дал ему видение того, что жизнь рядом с ней могло бы быть, и он был рад, что теперь он не сделал ничего, чтобы беспокоиться сладости картину. У него была фантазия, что она знала, что удержало его ... Был последний нагрузки пиломатериалов должны быть доставлены в деревню, Иофам Пауэлл - , которые не работали регулярно Этан зимой - "пришел тур", чтобы помочь с работу. Но мокрый снег, тающий в мокрый снег, упал в ночь превратил дороги стекло. Существовал более влажный в воздухе, и казалось, вероятно, как мужчинам, так что погода будет "Milden" на день и сделать будет безопаснее. Этан поэтому предложил своему помощнику, что они должны быть загружены на санях дерево-много, как это было на предыдущих утром, и откладывать "объединяется" с Starkfield до позже в тот же день. Этот план имел преимущество позволило ему отправить Иоафама на квартиры после обеда встретиться Зенобия, а сам взял пиломатериалов до деревни. Он сказал, Иоафама, чтобы выйти и использовать до серого, и он на минуту и ​​Мэтти было Кухня для себя. Она погрузилась посуду после завтрака в жестяной посуды кастрюли и склонился над ней с ее тонкий оружия обнаженные до локтя, пар от горячей воды бисером лоб и ужесточение ее грубый волос в маленьких коричневых Кольца, как усики на радость путешественника. Итан смотрит на нее, сердце у него в горле. Он хотел сказать: ". Мы никогда не буду снова одна, как это" Вместо этого он нагнулся кисет с полки шкафа, положил его в карман и сказал: "Я думаю, что я могу сделать, чтобы быть дома к ужину». Она ответила: "Хорошо, Этан", и он услышал ее пение по блюдам, как он пошли. Как только сани были загружены он хотел отправить Иоафама на ферму и спешит пешком в деревню, чтобы купить клей для рассола-блюдо. С обычной удачи он успел осуществить этот план, но все прошло неправильно с самого начала. По дороге к лесу, многие из серые поскользнулся на блеск льда и сократить его колено, и когда они получили его снова Иоафама пришлось вернуться в сарай за полосу тряпка для привязки разреза. Затем, когда, наконец, начали загрузку, мокрый дождь шел вниз еще раз, и стволы деревьев были настолько скользкой, что он взял в два раза длиннее обычного, чтобы поднять их и получить их на месте на санях. Это было то, что называется Иоафама кислый утром на работу, и лошади, дрожа и тиснение под мокрым одеяла, казалось, хотел он так же мало, как и мужчины. Это было давно обеденный час, когда работа была закончена, и Этан пришлось отказаться собирается в деревню, потому что он хотел привести потерпевшей домой и мыть лошадь порезался. Он думал, что, начиная снова с пиломатериалы, как только он закончил свою обедом он может вернуться на ферму с клеем до Иоафама и старые щавель успел получить от Зенобия Квартиры, но он знал, что шанс был небольшим один. Оказалось, о состоянии дорог и о возможных поздний Bettsbridge поезд. Он вспомнил потом, с мрачным вспышка самостоятельно насмешки, какое значение он придает вес этих вероятностей ... Как только обед кончился он отправился снова в лес, много, не решаясь задерживаться до Иоафама Пауэлл ушел. Наемный человек все еще вытирая мокрые ноги на печке, и Этан может дать только Мэтти быстрый взгляд, как он говорил под нос: ". Я вернусь рано" Ему казалось, что она кивнула понимание и с той скудной утешение ему пришлось тащиться от сквозь дождь. Он довел свой груз на полпути к деревне, когда Иоафама Пауэлл догнал его, призывает неохотно щавель к квартиры. "Я должен торопиться, чтобы это сделать", Этан размышлял, как сани упал вперед его по падению здание школы холма. Он работал как десять на разгрузку, и когда она была на поспешил на Майкла Иди на клей. Иди и его помощник были и "по улице", и молодой Денис, который редко изволил занять свое место, был развалившись у печки с узлом золотой Молодежь Starkfield. Они приветствовали Этан с ироническим комплиментом и предложения праздничность, но никто не знал, где найти клея. Этан, потребленный с тоской в ​​последний момент один на один с Мэтти, болтался нетерпеливо время Денис сделал неэффективными поиск в неясные углы хранения. "Выглядит, как если бы мы все были распроданы. Но если вы будете ждать, пока старик приходит, может быть, он может положить свою руку на его ". "Я вам благодарен, но я постараюсь, могу ли я получить его вниз на г-жа Хоман, в" Этана ответил, жжение, чтобы уйти. Коммерческий инстинкт Дениса заставило его средняя под присягой, что магазин Иди не может дать никогда не будут найдены на вдове Хоман это, но Итан, не обращая внимания это хвастовство, уже взобрался на сани и ехал на создание конкурента. Здесь, после значительного поиска и симпатической вопросы о том, что он хочет его, и будь то обычные пасты муки не будет делать, а если она не могла найти она, вдова Хоман, наконец, выследили ее одиночные бутылки клея его тайник в попурри из кашля таблетки и корсет- шнурки. "Я надеюсь, что Зина не нарушено все, что она устанавливает магазина," она ему вслед, как он Оказалось серого к дому. Прерывистый всплески снегом изменилась в постоянный дождь и лошадей была тяжелая работа даже без нагрузки за ними. Один или два раза, услышав санях колокола, Этан повернул голову, воображая, что Зина и Иоафама может обогнать его, но старые щавель не было видно, и он поставил его лицо от дождя и призвал его тяжелый пар. Сарай был пуст, когда лошади превратились в нее и, дав им самые поверхностный служение они никогда не получал от него, он подошел к Дом и толкнул дверь кухни. Матти был там один, как он себе ее. Она склонилась над кастрюлю на плиту, но при звуке его шагом она превратилась с начала и бросился к нему. "Смотрите, вот, Мэтт, у меня есть некоторые вещи исправить блюдо! Позвольте мне на него быстро », кричал он, размахивая бутылкой в ​​одной руке, когда он положил ее слегка в сторону, но она, казалось, не слышал его. "О, Этан - Зина приехал", сказала она шепотом, прижимая его за рукав. Они стояли и смотрели друг на друга, бледные, как преступников. "Но это не щавель в сарай!" Этан запнулся. "Иоафама Пауэлл принес товар в течение от Квартиры для своей жены, и он поехал прямо на дому с ними ", пояснила она. Он смотрел тупо на кухне, которая выглядела холодной и убогих в дождливую зиму сумерках. "Как она?" Спросил он, понизив голос до шепота Мэтти в. Она отвернулась от него, неуверенно. "Я не знаю. Она пошла прямо к себе в комнату. "" Она ничего не сказала? " "Нет" Этан выпускать свои сомнения в тихий свист и сунул бутылку в карман. "Не волнуйтесь, я приду вниз и исправить ее в ночи", сказал он. Он натянул мокрую шерсть снова вернулся в сарай, чтобы накормить серого. Пока он был там Иоафама Пауэлл подъехал с санями, и когда лошади были принимали участие в Этан сказал ему: "Вы могли бы также вернуться за укус". Он не жалел, чтобы обеспечить себе присутствие нейтрализующих Иоафама по адресу ужином, за Зина всегда был "нервным" после путешествия. Но наемный человек, хотя и редко Лот принять еда не включена в заработную плату, открыл свою жесткую пасть, чтобы ответить на медленно: "Я вам благодарен, но я думаю, я пойду вдоль спины ". Этан смотрел на него с удивлением. "Лучше придумать и обсохнуть. Выглядит, как будто бы что-то горячее на ужин ". Иоафама в мышцы лица были равнодушными к этому призыву, а его словарный запас быть ограниченный, он только повторял: "Я предполагаю, что я пойду по спине". Для Итана было что-то смутно зловещий в этом флегматичный отказ от свободной пищу и тепло, и он спрашивает, что случилось на диске нервных Иоафама к такой стоицизм. Возможно, Зина не смогли увидеть новый врач или не понравилась его советам: Ethan знал, что в таких случаях первым человеком, которого она встретила, скорее всего, должны нести ответственность для нее обиду. Когда он вновь вошел в кухню лампа освещала и той же сцены из блестящей комфорт как на накануне вечером. В таблице были так же тщательно, заложен ясный огонь горел в печи, кот дремал в своем теплом, и Матти выступил проведение тарелку пончиков. Она и Этан смотрели друг на друга молча, потом сказал, как она сказала ночью: "Я думаю, пора на ужин." > Глава VII Итан вышел в коридор, чтобы повесить мокрую одежду. Он слушал шаг Зина и, не слушая его, назвал ее имя вверх по лестнице. Она ничего не ответила, и после минутного колебания он подошел и открыл дверь. В комнате было почти темно, но в безвестности он увидел ее сидящей у окна, выпрямившись, и знал жесткость плана проектируются на панели, она не сняла дорожном платье. "Ну, Зина," он решился от порога. Она не двигалась, и он продолжал: "Вечери идет о готовой. Не ты идешь? " Она ответила: "Я не чувствую себя, как если бы я мог коснуться кусочек". Это был освящен формула, и он ожидал, что последует, как обычно, ее рост и спуститься к ужину. Но она осталась сидеть, и он не мог придумать ничего более удачным, чем: "Я полагаю, Вы устали после долгой поездки. " Поворот головы в этом, она ответила торжественно: «Я много хуже, чем вы думаю ". Ее слова упали на ухо со странным шок от удивления. Он часто слышал, как она произносит их раньше, - что, если, наконец, они были правдой? Он сделал шаг или два в тусклом помещении. "Я надеюсь, что это не так, Зина", сказал он. Она продолжала смотреть на него сквозь сумерки с видом Ван власти, а одного сознательно выделил для большой судьбы. "У меня есть осложнения", сказала она. Этан знал слова одного из исключительных импорта. Почти все в этом районе были "проблемы", откровенно локализованы и указаны, но только избранные были "осложнения". Для того, чтобы их было само по себе различие, хотя это было и в большинстве случаев, смерть ордера. Люди боролись в течение многих лет с "проблемами", но они почти всегда уступил "осложнения". Сердце Итана дергался взад и вперед между двумя крайностями чувств, но и для момент сострадание преобладало. Его жена посмотрела так тяжело и одиноко, сидя там, в темноте с такими мыслями. "Это то, что новый врач сказал вам?" Спросил он, невольно понизив голос. "Да. Он говорит, что любой регулярный врач хотел бы, чтобы у меня работа ". Этан было известно, что в связи с важным вопросом хирургической вмешательства, женский взгляд на окрестности были разделены, некоторые glorying в престиж предоставляемых операций, а другие избегают их, как неделикатно. Этан, из соображений экономии, всегда был рад, что Зина была последней фракции. В агитации вызванных гравитацией ее выступления он стремился утешительного короткие стрижки. "Что вы знаете об этом врачу или иначе? Никто никогда не говорил вам, что раньше ". Он видел свою ошибку прежде, чем она может принять ее: она хотела сочувствия, а не утешение. "Мне не нужно, чтобы кто-нибудь сказать мне, что я теряла земли с каждым днем. Все, но вы можете видеть это. И все в Bettsbridge знает доктор Бак. У него есть офис в Вустере, и приезжает раз в две недели, чтобы водопад Shadd и Bettsbridge для консультаций. Элиза Спирс угасает с почками проблемы, прежде чем она пошла к нему, и теперь она и вокруг, и пел в хоре ». "Ну, я рад, что. Вы должны делать только то, что он говорит вам: "Этан ответил сочувственно. Она все еще смотрела на него. "Я хочу", сказала она. Он был поражен новой ноткой в ​​голосе. Он не был ни нытья, ни упрека, но сухо решительным. "Что он хочет вам следует делать?" Спросил он, с монтажной видение свежей расходов. "Он хочет, чтобы я должен был нанял девушку. Он говорит, что я, не должны иметь, чтобы сделать одну вещи вокруг дома. "" наняла девушку? " Этан стоял вкопанный. "Да. И тетя Марта найти мне одну сразу. Все говорили, что мне посчастливилось получить девушки уходят сюда, и я согласился дать ей доллар extry, чтобы убедиться. Она будет более, завтра днем. "Гнев и разочарование утверждал в Итан. Он предвидел непосредственный спрос на деньги, но не постоянный отток его скудных ресурсов. Он не верил тому, что Зина рассказала ему о предполагаемой серьезности ее состояние: он увидел в ее экспедиции в Bettsbridge только заговор между себя и своих отношений Пирс навязать на его стоимость раба, и на данный момент преобладает гнев. "Если бы вы хотели заниматься девушка, которую вы должны мне сказали перед запуском", сказал он. "Как я могу сказать вам, прежде чем я начал? Как я знаю, что доктор Бак сказал бы "," Ах, доктор Бак - "недоверие Итана бежал за короткий смешок. "А доктор Бак рассказать вам, как я должен был заплатить ей заработная плата? " Ее голос поднялся со своей яростью. "Нет, он этого не сделал. Для Я '"было стыдно сказать ему, что вам жалко мне денег, чтобы получить обратно мои здоровье, когда я потерял его ухода собственную мать! " "Вы потеряли здоровье кормящей матери?" "Да, и мои люди все сказали мне, в то время, вы не можете сделать не менее чем за меня замуж После - "" Зина! " Через неизвестности, скрывавший свое лицо своими мыслями, казалось, дартс друг на друга как яд змеи съемки. Этан охватил ужас сцены и стыда за свою долю в нем. Это было, как бессмысленное и дикое в драке между двумя врагами темнота. Он повернулся к полке над трубой, нащупал спички и зажег одну свечу в комнате. Сначала его слабое пламя не произвел никакого впечатления на тени, затем лицо Зина стояла мрачно против незанавешенный панели, которые отвернулись от серого до черного. Это была первая сцена открытого гнева между супругами в их печальных семи лет вместе, и Итан чувствовал, как будто он потерял безвозвратно преимущество в порядке убывания в уровень обвинений. Но практическая задача была там и должны были быть рассмотрены. "Вы знаете, у меня нет денег, чтобы заплатить за девушку, Зина. Придется отправить ее обратно: я не могу это сделать ". "Врач говорит, что это будет моя смерть, если я пойду по пути подчинения мне пришлось. Он не понимает, как я стоял его до тех пор, как я ". "Раб -" Он проверил себя снова: "Ты sha'n't поднять руку, если он так говорит. Я буду делать все по дому сама - " Она перебила: "Вы пренебрегая ферме уже достаточно", и это является правдой, он не нашел ответа, и оставил ее время, чтобы добавить иронично: "Лучше отправить меня в богадельню и сделали с ним ... Я думаю, там было Fromes там выше сейчас ". Насмехаться сожгли в него, но он его упустить. "У меня нет денег. Это решает он ". Существовал паузу в борьбе, как будто бойцы испытывали оружие. Потом Зина сказала ровным голосом: "Я думал, что вы должны были получить пятьдесят долларов от Эндрю Хейл для этого древесины. "" Эндрю Хейл никогда не платит по трем месяцев ". Не успел он говорил, когда он вспомнил оправдание он сделал для не сопровождают его Жена на станцию ​​накануне, а кровь поднялся на нахмуренные брови. "Ну, ты сказал мне вчера, вы бы договорился с ним, чтобы платить наличными вниз. Вы сказали, что по этой причине вы не можете вести меня на квартиры ". Итан не было гибкости в заблуждение. Он никогда раньше не был осужден за ложь, и все ресурсы уклонения не удалось ему. "Я думаю, что произошло недоразумение", он запинаясь. "Вы не получили деньги?" "Нет" "А вы не собираетесь его получить?" "Нет" "Ну, я не мог знать, что когда я занимался девушка, я мог?" «Нет» Он сделал паузу, чтобы управлять своим голосом. "Но вы знаете, что в настоящее время. Мне очень жаль, но она не может быть оказана помощь. Ты жена бедняка, Зина, но я буду сделать все от меня зависящее для вас ". Некоторое время она сидела неподвижно, как бы отражая, руки вытянуты вдоль объятия кресла, не отрывая глаз от вакансии. "О, я думаю, мы сделаем из", сказала она мягко. Изменения в ее тоне успокоил его. "Конечно, мы будем! There'sa намного больше, что я могу сделать для вас, и Мэтти - " Зина, в то время как он говорил, казалось, после некоторые сложные психические расчет. Она вышла из нее, чтобы сказать: "Там будет доска Мэтти в менее, в любом -" Этан, предполагая, что обсуждения не будет, обратился к спуститься к ужину. Он остановился, не понимая, что он услышал. "Мэтти на борту меньше -" начал он. Зина засмеялась. Это было по нечетным незнакомый звук - он не помнит, что когда-либо слышал ее смех раньше. "Вы не предполагаю, что я собираюсь держать два девочки, не так ли? Неудивительно, что вы боялись в счет! "Он все еще был, но смутное ощущение того, что она говорила. С самого начала обсуждения он инстинктивно избегать упоминания Мэтти имя, опасаясь, что он вряд ли знал, что: критика, жалобы или расплывчатые намеки к неизбежной вероятности ее брак. Но мысль о определенный разрыв никогда не приходят к нему, и даже теперь не мог подать себя в голове. "Я не знаю, что вы имеете в виду", сказал он. "Серебряный Мэтти не нанял девушку. Она ваши отношения ". "She'sa нищий, который висел на всех нас после ее father'd сделали все возможное, чтобы разрушить нас. У меня ее KEP "здесь целый год: это чужой очередь. " Как пронзительные слова, выстрелил из Итан услышал стук в дверь, которую он нарисовал закрыть когда он вернулся с порога. "Этан - Зина!" Мэтти голос звучал весело с посадкой ", вы знаете, сколько это? Ужин он был готов через полчаса. " В комнате было молчание, а затем Зина крикнула от нее место: "Я не спускался на ужин." "О, мне очень жаль! Вы не так? Sha'n't я возвещаю вам до укуса что-нибудь? " Этан очнулся с усилием и открыл дверь. "Ступайте вниз, Мэтт. Зина просто немного устал. Я иду ". Он слышал, как она "Хорошо!" И ее быстрый шаг по лестнице, потом закрыл дверь и вернулся в комнату. Отношение его жены не изменился, ее лицо неумолимой, и он был захвачен с отчаявшихся чувство своей беспомощности. "Вы не собираетесь сделать это, Зина?" "Что?" Она излучается между плоские губы. "Отправить Мэтти далеко - как это?" "Я никогда не торговался, чтобы взять ее на всю жизнь!" Он продолжал с ростом горячностью: "Вы не можете поместить ее из дома, как Вор - бедная девушка без друзей и денег. Она сделала ее лучше для вас и у нее нет места, чтобы пойти. Вы можете забыть, что она ваш родственник, но все else'll помню. Если вы делаете вещи, как то, что вы думаете folks'll сказать о нас? " Зина ждала момента, как бы давая ему время, чтобы почувствовать всю силу контраста между своим волнением и самообладание. Тогда она ответила в том же ровный голос: "Я знаю достаточно хорошо, что они говорят о моем с KEP "ее здесь до тех пор, как я". Стороны Итана снизилась с дверной ручки, которые он провел сжатыми, так как он был привлекла дверь закрыта на Мэтти. Реторты Его жена была как ножом разрез через сухожилия, и он вдруг почувствовал слабый и бессильны. Он хотел унизить себя, утверждают, что в крепости Мэтти не стоило много, после Все, что он может сделать, чтобы купить печь и устроить место на чердаке для наняла девушку - но слова Зина показало, опасность таких заявлений. "Вы хотите сказать ей, что она надо идти - сразу", он пролепетал, в страхе дать жене закончить ее предложение. Как будто пытаясь заставить его увидеть причине она ответила беспристрастно: "девушка будет в течение от Bettsbridge завтра, и я предполагаю, что у нее есть, чтобы somewheres спать ". Этан смотрел на нее с отвращением. Она уже не вялое существо, которые жили рядом с ним в состоянии угрюмого эгоцентризм, но таинственный инопланетного присутствия, злой энергии выделяется из долгие годы молчали задумчивый. Это было чувство своей беспомощности, что точил антипатии. Там никогда не было ничего своего, что можно обратиться к, но до тех пор, как он может игнорировать и командовать он остался равнодушным. Теперь она освоила его, и он ненавидел ее. Мэтти было ее отношение, а не его: не было средств, которыми он может заставить ее держать девушку под свою крышу. Все давно страдания его озадачило прошлого, молодости неудачи, трудности и напрасно усилие, поднялась в его душе, в горечи и, казалось, до него форму в Женщина, которая на каждом шагу было преградил ему путь. Она взяла все остальное от него, и теперь она должна взять на себя одну вещь, которая составил для всех остальных. На мгновение такой огонь ненависти поднялась в нем, что он побежал руку и сжал кулак против нее. Он дикий шаг вперед, а затем остановился. "You're - you're не спускались" сказал он в недоумении голосом. "Нет. Я думаю, я лег на кровать, на некоторое время ", ответила она мягко, и он повернулся и вышел из комнаты. На кухне Мэтти сидела у печки, кот, свернувшись калачиком на коленях. Она вскочила на ноги, как Итан вошел и проводятся закрытые сосуды мясо-пирог таблице. "Я надеюсь, что Зина не болен?" Спросила она. "Нет" Она сияла на него через стол. "Ну, сидеть прямо тогда. Вы должны голодать ". Она раскрыла пирог и толкнул ее к нему. Таким образом, они должны были иметь еще один вечер вместе, ее счастливые глаза, казалось, говорю! Он помогал себе механически и начал есть, а потом брезгливо взял его за горло Он положил вилку. Нежный взгляд Матти был на него, и она отметил жест. "Почему, Этан, в чем дело? Не его вкус не так ли? " "Да - это первое - скорость. Только я - "Он толкнул его тарелку, поднялся со стула, и обошел вокруг стола к ней. Она начала с испуганными глазами. "Этан, что-то не так! Я знал, что там было! "Она как будто таять против него в своей террора, и он схватил ее на руки, держал ее там пост, почувствовала, что ее ресницы бить его щеки, как сетчатой ​​бабочек. "Что же это такое - что это такое", она запнулась, но он нашел ее губы и, наконец, был питьевой бессознательное все, но радость, которую они дали ему. Она задержалась момент, попавших в то же сильным течением, а потом она выскользнула из его и отступил на шаг или два, бледный и тосковать. Ее взгляд поразил его раскаяние, и он закричал, как если бы он увидел ее утопление в Мечта: "Вы не можете пойти, Мэтт! Я никогда не отпущу тебя! " "Иди - идти", она запнулась. "Должен ли я идти?" Слова пошли по звучанию между ними хотя факел предупреждения вылетел из рук в руки через черный пейзаж. Этан был преодолен от стыда за свое отсутствие самоконтроля в бросая новости на нее так жестоко. Голова закружилась, и он должен был поддерживать Сам по столу. Все это время он чувствовал, как будто он все еще целуя ее, и все же умирают от жажды губы. "Этан, что произошло? Это Зина с ума от меня? " Ее крик стабилизировался его, хотя он углубил свой гнев и жалость. "Нет, нет", он заверил ее, "это не так. Но этот новый врач боится ее о себя. Вы знаете, она считает, что все они говорят, что она впервые видит их. И этот же сказал ей, что она не выздоровеет, если она не лежит и не делать ничего о доме - не в течение нескольких месяцев - " Он сделал паузу, его глаза блуждающие от ее жалко. Она стояла помолчал, опустив перед ним, как сломанная ветка. Она была такой маленькой и слабой вид, что он сжал его сердце, но вдруг она подняла голову и посмотрела прямо на него. "И она хочет, чтобы кто-то в моем удобнее место? Так, что ли? "" Это то, что она говорит-ночь ». "Если она говорит, что сегодня вечером она будет сказать, что на завтра". И поклонился неумолимой истины: они знали, что Зина никогда не передумала, и что в ее случае решения после их принятия было равносильно акту выполнены. Существовал долгое молчание между ними, а затем Мэтти сказал тихим голосом: "Не будьте слишком К сожалению, Этан "," О, Боже - Боже, ". простонал он. Свечение страсть он испытывал к ней растаял к боли нежность. Он увидел ее быстро крышки избиение слезы, и хотел взять ее в руки и успокоить ее. "Ты не дать вашему ужину остыть", она увещевает его с бледным блеском веселья. "О, Мэтт - Мэтт - where'll вы идете в" Ее веки опустилась и тремор скрестила лицо. Он видел, что впервые мысль о будущей пришел к ней отчетливо. "Я мог бы получить что-то делать более на Стэмфорд", она запнулась, как будто зная, что Он знал, что она не имела надежды. Он опустился в кресло и закрыл лицо руками. Отчаяние охватило его при мысли, что ее настройка в одиночку возобновить поиски усталость для работы. В единственном месте, где она была известна она была окружена безразличие или враждебность, и какие шансы если бы она, неопытным и неподготовленным, среди миллионов хлеб убежища в городах? Там пришел к нему несчастный сказки он слышал в Вустере, и лица девочки, чья жизнь началась, как мы надеемся, как Мэтти .... дополнительная информация Это не было возможности думать о таких вещах, без восстания все его существо. Он вскочил вдруг. "Вы не можете пойти, Мэтт! Я не позволю! Она всегда имела свой путь, но я имею в виду, чтобы моя теперь - " Мэтти подняла руку с быстрым движением, и он услышал шаг жены позади него. Зина пришла в комнату с ее тянут вниз, в самые пятки шаг, и спокойно взял ее привыкли место между ними. "Я чувствовал себя немного лучше клещ, и доктор Бак говорит, что я должен съесть все, что могу держать свои силы вверх, даже если я не получил любой аппетит ", сказала она в своей квартире вой, по достижении Мэтти для чайника. Ее «хороших» платья были заменены черными ситца и коричневый вязаный платок который формируется ее повседневной носки, а вместе с ними она надела свое обычное лицо и манеры. Она налила из нее чай, добавить много молока, чтобы он помог себе в значительной степени на пирог и соленья, и сделал знакомый жест корректировки ее вставные зубы перед она начала есть. Кошка втирается себя заискивающе против нее, и она сказала: "Хорошая киска" наклонился, чтобы погладить ее и дал ей клочок мяса из ее тарелки. Этан сидел в оцепенении, не притворяется, чтобы поесть, но Мэтти грызла лихо на нее продукты питания и попросил Зина один или два вопроса о своем визите в Bettsbridge. Зина ответила ей каждый день тон и, нагревая на тему, угощали их несколько ярких описаний кишечные расстройства среди своих друзей и родственников. Она смотрела прямо на Мэтти, как она говорила, слабая улыбка углубления вертикальной линии между носом и подбородком. Когда ужин закончился, она поднялась со своего места и пожал ей руку на плоскую поверхность по области сердца. "Это ваш пирог всегда устанавливает клещ тяжелый, Мэтт ", сказала она, а не жестоким добродушно. Она редко сокращенное имя девушки, и когда она сделала это всегда было признаком приветливость. "У меня есть хороший ум, чтобы пойти и разыскать тех, желудка порошки я в прошлом году на в Спрингфилд ", продолжила она. "Я не пробовал их на долгое время, и возможно, они помогут изжога ". Мэтти подняла глаза. "Я не могу получить их для вас, Зина?" Она отважился. "Нет. Они в таком месте, вы не знаете о том, "Зина ответила мрачно, с одним из ее секрет выглядит. Она вышла из кухни и Мэтти, поднявшись, начал убирать посуду со стола в таблице. Когда она прошла стул Итана их глаза встретились и держались вместе desolately. Теплые еще кухня выглядела так мирно, как накануне. Кот вскочил на Зина в кресле-качалке, и тепло огня было начинают вытягивать слабые резкий запах герани. Этан устало поплелся к его ногам. "Я буду выходить на улицу и посмотрите вокруг," сказал он, подходя к прохождению, чтобы получить его фонарь. Как он добрался до двери, он встретился Зина возвращается в комнату, подергивание губ с гнев, румянец волнения на ее желтое лицо. Шаль сползла с ее плеч и тащит ее вниз протоптанной каблуках, а в руках она несла обломки красного стекла рассол-блюдо. "Я хотел бы знать, кто это сделал", сказала она, строго глядя с Итаном, чтобы Мэтти. Существовал не ответил, и она продолжала дрожащим голосом: "Я пошел, чтобы получить эти Порошки я спрятал в старом отца футляр для очков, начало китайско-шкаф, где я храню вещи, которые я установил магазина,, так на людей не должны вмешиваться в них - "Голос ее оборвался, и две маленькие слезы висели на ее ресниц веки и побежал медленно, по ее щекам. "Он берет стремянку, чтобы добраться до верхней полки, и я положил тетю Philura Maple- рассол блюдо там цель о ', когда мы были женаты, и это никогда не было до тех пор, "Концепция для уборку, а потом Всегда поднял ее своими руками, так что в 'т не стоит сломал ". Она положила фрагменты благоговейно на столе. "Я хочу знать, кто это сделал", она дрожащим голосом. В задачу Итан вернулся в комнату и посмотрел ей в лицо. "Я могу сказать вам, то. Кот это сделал. "," Кошка "? "Вот что я сказал." Она посмотрела на него тяжело, а потом перевела взгляд на Мэтти, который нес блюдо- перемещения в таблице. "Я хотел бы знать, как кошка попала в мои Китайско-шкаф ", сказала она. "Chasin" мышей, я думаю, "Этан вернулся. "Был мыши вокруг кухни все вчера вечером ". Зина продолжала смотреть от одной к другой, потом излучается ее маленький странный смеяться. "Я знал, что кошка была умная кошка", сказала она высоким голосом ", но я не знаю, что он был достаточно умны, чтобы собирать осколки моего рассол блюдо и положить им, от края до края на Очень полка он постучал им, прочь ". Мэтти внезапно привлек ее руки из кипящей водой. "Это была не вина Итана, Зина! Кошка сделала перерыв блюдо, но я получил его по сравнению с Китаем и шкаф, и я один виноват в его получении сломана ". Зина стояла рядом с гибелью ее сокровище, жесткости в каменистых образ негодование: "Вы получили мою рассол, посуды для чего?" Яркий флеш прилетел в щеки Мэтти в. "Я хотел сделать ужин стол довольно", сказала она. "Вы хотели, чтобы ужин стол довольно, и вы ждали, пока моя спина Оказалось, и взял, что я установил самый магазин на ни в чем у меня, и не будет никогда использовать его, даже когда министр пришел к обед, или тетя Марта Пирс приехал из Bettsbridge - "Зина остановилась с задыхаться, как если бы в ужас от своего воспоминание о святотатстве. "Ты плохая девочка, Мэтти серебро, и я всегда знал это. Это то, как ваш отец начал, и я был предупрежден об этом, когда я взял тебя, и я попытался держать свои вещи, когда вы не могли бы получить при их - и теперь вы приняли от меня, который я заботятся, прежде всего - "Она замолчала короткий спазм рыдания, которые прошли и оставили ее больше, чем когда-либо, как форма камня. "Если бы я« а »слушали люди, вы бы" а "ушли раньше, и это не будет" & # 39; произошло ", сказала она, и собирая осколки стекла, она вышла из комнате, как будто она несла мертвое тело ... > Глава VIII Когда Итан был отозван на ферму по болезни отца его мать дала ему, для собственного использования, маленькую комнату за занятая "лучший салон». Здесь он прибил полки для книг, построил себе окна диван из доски и матрасы, изложил свои работы на кухне стол, висел на грубую Штукатурка стен гравюры Абрахама Линкольн и календарь с "Мысли из поэтов", и пытался с этим скудным свойства, чтобы произвести некоторое сходство с изучением «министр», который был добр к его и дал ему книги, когда он был в Вустере. Он по-прежнему укрылись там в летнее время, но когда Мэтти поселился на ферме он имел дать ей свою печку, а следовательно, и комната была необитаемой в течение нескольких месяцев года. Для этого отступления он спустился, как только в доме было тихо, и Зина в устойчивое дыхание с кровати заверил его, что должно было быть не продолжением сцены на кухне. После ухода Зина, он и Мэтти было, стояли в оцепенении, не стремятся Подходим к другой. Тогда девушка вернулась в свою задачу очистки на кухне на ночь и он взял фонарь и отправился на свою обычную круглый вне дома. Кухня была пуста, когда он вернулся к ней, но кисет и трубку было положил на стол, а под ними был клочок бумаги, вырванный из задней части Каталог сеятель, от которой три слова были написаны: "Не беспокойтесь, Этан". Войдя в его холодной темной «исследования» он поставил фонарь на стол и, наклонившись к свет, читать сообщения снова и снова. Это был первый случай, когда Мэтти когда-либо написал ему, и владение статья дала ему странное новое чувство ее близости, но он углубил свою тоску по напоминая ему, что отныне они будут нет другой способ общения друг с другом. За жизнь ее улыбку, тепло ее голос, только холодную бумагу и мертвые слова! Confused движения восстание ворвался в него. Он был слишком молод, слишком сильно, слишком полные соков жизни, представить так легко разрушение его надежд. Должен ли он носить все свои годы на стороне горький ворчливой женщины? Другие возможности были в нем, возможность пожертвовать один за другим, чтобы Зина в ограниченность и невежество. А что хорошего не вышло? Она была в сто раз горше и более недовольных, чем когда он женился на ней: одно удовольствие оставил ей было нанести Боль от него. Все здоровые инстинкты самообороны подняли его против таких отходов ... Он поставляется себя в своей старой кун-тулуп и лег на диван, окно и думать. Под его щеки он почувствовал твердый предмет со странными выпуклостями. Это была подушка который Зина сделала для него, когда они занимались - только часть рукоделия, он никогда не видел ее делать. Он бросил его на пол и подпер головой об стену ... Он знал, что дело о человеке, над горой - молодой человек примерно его возраста, - которые бежал из просто такая жизнь страданий, перейдя Запада с девушкой, которую он заботился. Его жена развелась с ним, и он женился на девушке и процветал. Этан видел пару летних до водопада на Shadd, где они пришли к навестить родственников. У них была маленькая девочка со светлыми кудрями, который носил золотой медальон и был одет как принцесса. Брошенная жена не сделала плохо либо. Ее муж дал ей на ферме и ей удалось продать, и вместе с тем и алименты она начала обеденного комнате Bettsbridge и расцвел в деятельности и значение. Этан был уволен от этой мысли. Почему бы ему не уйти с Мэтти на следующий день, вместо того, чтобы позволить ей пойти в одиночку? Он будет скрывать свои чемодан под сиденьем из саней, и Зина бы подозревать ничего пока она не поднялась ее послеобеденный сон и нашел письмо на кровать ... Его импульсы все еще близко к поверхности, и он вскочил, снова зажег фонарь, и сел за стол. Он порылся в ящике для листа бумаги, нашел один, и начал писать. "Зина, я сделал все что мог для вас, и я не вижу, как это было никакой пользы. Я не виню вас, ни я не виню себя. Может быть, нам обоим будет лучше отдельно. Я собираюсь попытать счастья Западе, и вы можете продать ферму и мельницу, и сохранить деньги, - " Его перу остановился на слово, которое принес домой его неустанной условиях свою судьбу. Если он дал фермы и мельницы Зина, что было бы оставил его, чтобы начать свою собственную жизнь с? Как только на Западе, он был уверен, поднимая работу - он бы не боялись попробовать свои возможность в одиночку. Но с Мэтти в зависимости от его дела было по-другому. И то, что судьба Зина в? Ферма и мельницы были заложены на пределе их стоимости, и даже если она нашла покупатель - сам по себе вряд ли случайно - это было сомнительно, чтобы она могла очистить тысяч долларов на продажу. Между тем, как она могла сохранить фермы собираются? Это был только непрерывный труд и личный контроль, что Итан обратил скудное живой из его земли, и его жена, даже если бы она была в лучшем состоянии, чем она представить себе, никогда не может нести такое бремя в одиночку. Ну, она может вернуться к своему народу, тогда и посмотрим, что они будут делать для нее. Это была судьба ее навязывания Мэтти - почему бы не дать ей попробовать себя? К тому времени, она обнаружила его местонахождении, и подал иск о расторжении брака, Он, вероятно, - где бы он ни был - будет зарабатывать достаточно, чтобы оплатить ее достаточно алиментов. И альтернатива, чтобы Мэтти идти вперед в одиночку, гораздо меньше шансов на конечный предоставление ... Он разбросал содержимое таблицы ящика в поисках листа бумаги, И когда он взялся за перо его взгляд упал на старую копию Bettsbridge Eagle. Рекламный лист сложить верхнюю, и он читал соблазнительные слова: "Поездки в Запад: снижение ставки ". Он обратил фонарь ближе и нетерпеливо просмотрел тарифы, а затем бумага упала с руку, и он отодвинул его незаконченном письме. Минуту назад он спрашивает, что он и Мэтти было жить, когда они достигли Запад, а теперь он увидел, что он даже не денег, чтобы ее там. Заимствование было и речи: за шесть месяцев до он дал только безопасности для сбора средств на необходимые ремонтные работы на заводе, и он знал, что без залога никто в Starkfield бы одолжить ему десять долларов. Неумолимый факты замкнута на него, как тюремные надзиратели наручников осужденного. Существовал нет выхода - нет. Он был пленником на всю жизнь, и теперь его один луч света должен был быть погашен. Он пополз назад сильно на диван, потягиваясь с конечностями так свинцовый что он чувствовал, как будто они никогда не будут снова двигаться. Слезы к горлу и медленно сжигали их пути к его крышки. Пока он лежал там, оконное стекло, что перед ним, постепенно растет легче, инкрустированный на темноты площадь луна-проникнута небо. Кривое дерево филиал пересек его, ветви яблони, при которых на лето Вечерами он иногда встречается Мэтти сидит, когда он вышел из мельницы. Медленно край дождей пары загорелись и сгорели, и чистая луна качнулся в синий цвет. Итан, поднимаясь на локте, смотрел пейзаж отбелить и формировать себя в соответствии с Скульптура Луны. Это был вечер, на котором он должен был принимать Мэтти каботажных и висела лампа для освещения их! Он посмотрел на склонах купались в блеск, серебряных краями темноте леса, спектральный фиолетовый холмов на фоне неба, и казалось, что всю красоту ночи излился и издеваться над его убожеством ... Он заснул, а когда он проснулся холод зимой рассвета в комнате. Он почувствовал холодный и жесткий, и голод, и стыдно, что голоден. Он протер глаза и подошел к окну. Красное солнце стояло над серой краю поля, за деревьями, которые выглядели черными и хрупкими. Он сказал себе: "Это последний день Мэтта", и старался думать, что место было бы без нее. Когда он стоял там, он услышал за шагом его, и она вошла. "О, Этан - Вы были здесь всю ночь?" Она была настолько мала, и ущипнул, в ее бедной одежде, с красным шарфом рану о нее, и холодный свет превратив ее бледность желтый, что Итан стоял перед ее молча. "Вы должны быть заморожены", продолжала она, фиксируя тусклыми глазами на него. Он обратил на шаг ближе. "Как вы знаете, что я здесь?" "Потому что я слышал, вы идете вниз по лестнице раз, когда я ложился спать, и я слушал все ночь, и вы не придумали. "Все бросились его нежность к своим губам. Он посмотрел на нее и сказал: ". Я приеду прямо вперед и сделать на кухне огонь" Они вернулись на кухню, и он принес угля и kindlings и очищается из печи для нее, а она принесла в молоке и холодной остатки мяса пирог. Когда тепло начали излучать из печи, и первый луч солнца лежали на в кухне на полу, Итана темные мысли растворились в воздухе mellower. Вид Мэтти собирается о своей работе, как он видел ее по утрам так много сделал это , кажется, невозможно, чтобы она никогда не перестанет быть частью сцены. Он сказал себе, что он, без сомнения, преувеличена значимость Зина в угрозы, и что она тоже с возвращением дня, придет к разумной настроение. Он подошел к Мэтти, как она наклонилась над плитой, и положил руку на ее руку. "Я не хочу, чтобы вы должны беспокоиться ни", сказал он, глядя ей в глаза с улыбаться. Она вспыхнула и горячо прошептал в ответ: ". Нет, Этан, я не собираюсь беспокоить" "Я думаю, things'll выправить", добавил он. Существовал нет ответа, но быстро биться ее веки, и он продолжал: "Она не сказала все это утро? "" Нет Я не видел ее еще ". "Не обращайте внимания, когда вы делаете". С помощью этого запрета он оставил ее и пошел к корове-сарай. Он видел, Иоафама Пауэлл ходьба в гору сквозь утренний туман, и знакомые взгляд добавил к своей растущей убежденностью в безопасности. Как двое мужчин очистка киосков Иоафама опиралась на его поле, вилка, чтобы сказать: "Dan'l Бирна идешь к Квартиры сегодня в полдень" он С'О взять ствол Мэтти в вместе, и сделать его легче Ridin ', когда я беру ее за в сани ". Итан посмотрел на него непонимающе, и он продолжал: "Mis" Фром заявил, что новая girl'd быть на квартиры в пяти, и я должен был принять Мэтти то, чтобы в 'т она могла кеч 6:00 Поезд на Стэмфорд ". Итан чувствовал, как кровь барабанил в висках. Ему пришлось ждать момента, прежде чем он смог найти голос, чтобы сказать: "О, это не так, что о Мэтти по собираюсь - " ? "Это так", сказал Иоафама равнодушно, и они продолжали свою работу. Когда они вернулись на кухню, две женщины были уже за завтраком. Зина была воздухе необычные бдительности и активности. Она выпила две чашки кофе и кормили кошку отходы остаются в пирога блюдо; Затем она поднялась со своего места и, подойдя к окну, отрезал два или три желтые листья герани. "Тетя Марта не получила исчез лист на 'Em, но они изнывают, когда они не заботились ", сказала она задумчиво. Тогда она обратилась к Иоафама и спросил: "Что time'd вы говорите Dan'l Byrne'd быть вместе? " Нанял человек бросил взгляд на колебания Итан. «Вокруг и около полудня", сказал он. Зина повернулась к Мэтти. "Это ствол у вас слишком тяжелым для саней, и Dan'l Byrne'll быть круглой, чтобы принять его на квартиры ", сказала она. "Я очень благодарен вам, Зина", сказал Мэтти. "Я хотел бы перейти на вещи с вами, во-первых," Зина продолжала в невозмущенной голос. "Я знаю, There'sa полотенце huckabuck отсутствует, и я не могу принять то, что вы сделали с , что соответствует безопасным 'т использовали стоять за чучело совы в гостиной ". Она вышла, а затем Мэтти, и когда мужчины остались одни Иоафама сказал своим Работодатель: "Я полагаю, что лучше пусть Dan'l прийти в себя, то". Этан закончил обычную задач утром около дома и сарай, а потом сказал Иоафама: "Я иду к Starkfield. Скажите им не ждать обед ". Страсть восстания вспыхнули в нем снова. То, что казалось невероятным в трезвом дневном свете действительно сбылось, и он должен был помогать беспомощным зрителем в изгнание в Мэтти. Его мужество было унижен часть он был вынужден играть, и мысль о Мэтти, что должен думать о нем. Confused импульсы боролись в нем, как он шагал в деревню. Он решил сделать что-то, но он не знал, что это будет. В начале туман исчез и поля лежал серебряный щит под солнцем. Это был один из тех дней, когда блеск зимой светит через бледного тумана весной. Каждый двор дорога была жива при наличии Мэтти, и практически не было Филиал на фоне неба или клубок ежевики на берегу, в которой несколько ярких малейших памяти не был пойман. Однажды, в тишине, вызов птицы в рябине так как ее смех что его сердце затянуты, а затем вырос большой, и все это сделало его видеть , что что-то должно быть сделано сразу. Неожиданно ему пришло в голову, что Эндрю Хейл, который был добрым человеком, может быть вынуждены пересмотреть его отказ и продвижения небольшую сумму на древесину, если он сказали, что плохое состояние здоровья Зина сделала необходимым нанять слугу. Хейл, в конце концов, достаточно хорошо знал ситуацию Итана, чтобы сделать возможным Последний возобновить его призыв без особых потерь гордость, и, кроме того, как много сделал Гордость рассчитывать на кипение страстей в его груди? Чем больше он считал свой план более обнадеживающим казалось. Если бы он мог получить ухо миссис Хейл, он был уверен в успехе, и пятьдесят долларов в кармане ничто не могло удержать его от Мэтти ... Его первым объектом было достичь Starkfield до Хейл начал за свою работу, он знал, плотника была работа по дороге Corbury и, скорее всего, оставит его дом рано. Итана большими шагами росли более быстрыми с ускоренным ритмом его мысли, и как он достиг подножия холма School House он увидел сани Хейл в расстояния. Он поспешил навстречу, но, как он приблизился, он увидел, что это было вызвано молодой мальчик, плотник, и что эта цифра на его стороне, глядя, как большие вертикально кокон в очках, в том, что миссис Хейл. Этан подписан им остановиться, и миссис Хейл наклонилась вперед, ее розовые мерцающие морщины с доброжелательностью. "Г-н Хейл? Ну да, вы найдете его вниз домой. Он не собирается его работа это утро. Он проснулся с люмбаго сенсорным о ', и я просто заставил его надеть одну из старых доктор Киддер на штукатурки и установить вплотную в огонь ". Сияющая материнской о Этан, она наклонилась, чтобы добавить: "Я on'y только что услышали от г-н Хейл Насчет Зина собирается к Bettsbridge видеть, что новый врач. Я реальный жаль, что она чувствует себя так плохо, раз! Я надеюсь, что он думает, что он может что-то сделать для нее. Я не знаю никого вокруг здесь это было больше, чем болезнь Зина. Я всегда говорил г-н Хейл я не знаю, что она "а" сделали, если бы она не "" было вам заботиться о ней, и я говорил то же самое насчет вашей матери. Вы были ужасны Между тем, Этан Фром ". Она дала ему последний поклон сочувствия, а ее сын щебетали на лошадь, и Итан, а она уехала, стоял посреди дороги и смотрели за отступающими санях. Это было давно любого говорил с ним, как ласково, как миссис Хейл. Большинство людей были либо безразличны его проблемы, и склонен думать, естественным что молодой человек его возраста должны проводиться без repining бремя три искалеченных жизней. Но миссис Хейл сказал: "Вы были ужасны Между тем, Этан Фром", и он чувствовал, меньше наедине со своей нищете. Если Хейлз жалели для него они были бы конечно, ответить на его призыв ... Он пошел по пути к своему дому, но в конце несколько метров он остановился резко, кровь на его лице. Впервые, в свете слова, которые он только что услышал, увидел, что он был собираюсь сделать. Он собирается воспользоваться сочувствием Хейлз "получить с них деньги под ложными предлогами. Это было просто заявление облачно цели, которые довели его в сломя голову Starkfield. При внезапной восприятия точки, в которой его безумие провели его словам, безумие упала, и он увидел свою жизнь перед ним, как это было. Он был бедным человеком, муж болезненно женщина, которую его дезертирства было оставить в покое и обездоленных, и даже если бы он имел сердце покинуть ее, он мог бы это сделать только обманывают два любезно людей, которые жалели его. Он повернулся и медленно пошел обратно на ферму. > Глава IX В дверях кухни Daniel Бирн сидел в санях за ширококостными серый кто рыл снег и взмахнул длинной головки беспокойно из стороны в сторону. Этан пошел на кухню и увидел, что жена у плиты. Ее голова была завернута в платок, и она читала книгу под названием "Смутное почек и их лечение ", на котором он должен был платить дополнительные почтовые только несколько дней назад. Зина не двигаться или смотреть, когда он вошел, и через некоторое время он спросил: "Где Мэтти?" Не поднимая глаз от страницы, она ответила: "Я полагаю, она становится по ее ствол ". Кровь прилила к лицу. "Получение по ее ствол - в одиночку?" "Иоафама Пауэлл вниз в лес, много, и Dan'l Бирн говорит, что он darsn't оставить это Лошадь », она вернулась. Ее муж, не останавливаясь, чтобы услышать конец фразы, оставил на кухне и выросла по лестнице. Дверь в комнату Мэтти была закрыта, и он колебался момент на площадке. "Мэтт", сказал он, понизив голос, но ответа не было, и он положил руку на дверная ручка. Он никогда не был в своей комнате, кроме одного случая, в начале лета, когда он туда в штукатурка до утечки в карнизах, но он помнил точно, как все было смотрели: красно-белым одеялом на ее узкие кровати, очень контактный подушки на комод, и над ней расширенного фотографии ее матери, в oxydized кадра, с кучей окрашенных травы на назад. Теперь эти и все другие знаки своего присутствия исчезло, и комната выглядела как голые и неуютно, когда Зина показала ее в его день ее прибытия. В середине полу стоял ее сундук, и на туловище, она сидела в воскресенье платье, спиной к двери и закрыла лицо руками. Она не слышала вызова Итана, потому что она рыдала, и она не слышала его шаги пока он стоял близко к ней сзади и положил руки ей на плечи. "Мэтт, - о, Посредник - о, Мэтт!" Она запускается, подняв мокрое лицо к себе. "Этан, - я думал, что я никогда не буду видеть Вас снова!" Он взял ее на руки, прижимая ее к себе, и дрожащей рукой сглажены от волос со лба. "Не видеть меня снова? Что вы имеете в виду? " Она рыдала из "Иоафама сказал, что ты сказал, что мы не ждать обед для вас, и я подумал - "" Вы думали, что я имел в виду, чтобы сократить его? ", он закончил ее мрачно. Она прижалась к нему, не отвечая, и он положил его губы на ее волосах, которая была мягкой но упругий, как и некоторые мхи на теплых склонах, и имели слабый аромат древесных свежих опилок на солнце. Через дверь они услышали голос Зина, призывающую из ниже: "Dan'l Бирн говорит Вам лучше поторопиться, если вы хотите, чтобы считать, что ствол ". Они обратили друг от друга с пострадавшего лица. Слова сопротивления бросился к губам Итана и там умер. Мэтти найти платок и вытерла глаза, а затем, - наклонившись, она взяла ручка багажника. Этан отстранил ее. "Ты отпусти, Мэтт", он приказал ей. Она ответила: "Она занимает два уговорить его за углом", и представление этой Аргумент он схватил другую ручку, и вместе они маневрировали тяжелый ствол из к посадке. "Теперь давайте идти", повторил он, потом плечи ствол и понес вниз по лестнице и через проход на кухню. Зина, которая вернулась на свое место у плиты, не поднимать голову от книги когда он проходил мимо. Мэтти за ним из двери и помог ему поднять туловище в спину из саней. Когда он был на месте они стояли бок о бок в дверь шагом, наблюдая Daniel Бирн окунуться с за его беспокойный лошади. Казалось, Этан, что его сердце было связано с веревки, невидимая рука затягивание с каждым тиком часов. Дважды он открыл рот, чтобы говорить с Мэтти и не нашел дыхание. Наконец, когда она повернулась, чтобы вновь войти в дом, он положил руку на задержание ее. "Я собираюсь вести Вас по Мэтт", прошептал он. Она пробормотала в ответ: "Я думаю, что Зина хочет, я должен идти с Иоафама". "Я собираюсь отвезти вас на" повторил он, и она пошла на кухню, не ответить. На ужин Итан не мог есть. Если он поднял глаза, они опирались на Щипал лицо Зина, и уголки ее губ прямо, казалось, колчан от в улыбке. Она ела и, заявив, что теплая погода сделала ее чувствовать себя лучше, и нажали вторую порцию бобов на Иоафама Пауэлл, которого она хочет, как правило, игнорируется. Мэтти, когда трапеза была закончена, ходил своей обычной задаче убирать со стола и мытья посуды. Зина, после кормления кошки, вернулся к ней кресло-качалку возле печки, и Иоафама Пауэлл, который всегда задержался наконец, неохотно отодвинул свой стул и переехал к двери. На пороге он обернулся, чтобы сказать Итан: "Что я пришел time'll тура Мэтти? " Этан стоял у окна, механически набивать трубку, когда он смотрел Мэтти двигаться взад и вперед. Он ответил: "Вам не нужно приходить в себя, я собирается отвезти ее на себя ". Он видел рост цвета предотвратить щеку Мэтти, и быстро снять Зина голову. "Я хочу, чтобы ты должна остаться здесь это Днем, Этан ", сказала жена. "Иоафама может управлять Мэтти за". Мэтти бросила умоляющий взгляд на него, но повторил он коротко: "Я собираюсь вести ее за собой." Зина продолжала в том же ровным тоном: "Я хотел, чтобы вы должны остановиться и исправить, что Печь в комнату Мэтти в выше девушка получает здесь. Он не привлекал право на протяжении почти месяца. " Голос Этана поднялась с негодованием. "Если бы это было хорошо для Мэтти я думаю, это достаточно хорошо для девушки наняли ". "Это девушка, которая едет сказала мне, что был использован в дом, где они должны были печь" Зина сохраняется с тем же монотонным мягкость. "Она бы лучше га" остался там, то, "он бросился на нее, и, обратившись к Мэтти он добавил твердым голосом: "Вы готовы на три, Мэтт, у меня есть бизнес в Corbury". Иоафама Пауэлл начал в сарае, и Этан зашагал вниз вслед за ним горит гнев. Импульсов в висках стучало и Туман был в его глазах. Он о своей работе, не зная, что сила, направленная ему, или чьи руки и ноги выполняли его приказы. Это не было, пока он не вывел щавель и поддержали его между валами из саней что он еще раз осознал, что он делает. Когда он проходил мимо уздечку через голову лошади, и раны следов вокруг валов, он вспомнил тот день, когда он сделал те же препараты для того, чтобы съездить и встретиться с двоюродным братом жены на квартиры. Это было немного больше, чем год назад, именно такой мягкий день, с "ощущение" Весной в воздухе. Щавель, превращая же большой кольцевой глаз на него, прижалась ладонью в Точно так же и по одному во все дни между поднялся и встал перед ним ... Он бросил медвежью шкуру в сани, взобрался на сиденье, и подъехал к дом. Когда он вошел в кухню она была пуста, но мешок Мэтти и платок лежал готов к дверь. Он подошел к подножию лестницы и слушал. Нет звука до него сверху, но в настоящее время он думал, что он услышал, что двигались в своем пустынном исследования, и пыталась открыть дверь, он увидел Мэтти, в свою шляпе и куртке, стоя спиной к нему у стола. Она началась при его приближении и быстро обращаясь, сказал: "Не пора" "Что ты здесь делаешь, Мэтт?" Спросил он ее. Она смотрела на него робко. "Я был просто взглянуть вокруг - это все ", ответила она с улыбкой колебаний. Они вернулись на кухню, не говоря ни слова, и Этан взяла сумку и шаль. "Где же Зина?" Спросил он. "Она пошла наверх сразу после обеда. Она сказала, что эти стреляющие боли снова, и не хотел, чтобы его беспокоили ". "Разве она не прощаюсь с вами?" "Нет. Это было все, сказала она. " Этан, глядя медленно на кухне, сказал себе с содроганием, что в Несколько часов он вернется к ней в одиночку. Тогда чувство нереальности охватило его еще раз, и он не мог заставить себя полагать, что Мэтти стоял в последний раз перед ним. "Ну", сказал он почти весело, открывая дверь и положить в сумку санях. Он вскочил на сиденье и нагнулась, чтобы подвернуть ковер о ней, как она проскользнула в разместить на его стороне. "Итак, идите" долго ", сказал он, покачав вожжи, который отправил щавель спокойно бег вниз по склону. "Мы получили много времени для хорошей езды, Мэтт!" Воскликнул он, ища руку под шерсть и нажимая на нее в своем. Его лицо горело, и он почувствовал головокружение, как будто он зашел в салон Starkfield на нулевой день для питья. У ворот, вместо того, чтобы для Starkfield, он обратился к щавеля Право, по дороге Bettsbridge. Мэтти молчал, давая никаких признаков удивления, но через минуту она сказала: "Есть ? вы собираетесь раунде Тень Пруд »Он засмеялся и ответил:" Я знал, что ты знаю! " Она приблизилась под медвежьей шкурой, так что, глядя в сторону вокруг его пальто рукав, он может просто поймать кончик носа и выдувное коричневые волны волос. Они ехали медленно, по дороге между полями блестящие под бледным солнцем, и Затем наклонился вправо вниз полосы окаймлены ели и лиственницы. Впереди, далеко, холмов окрашенных mottlings черного леса утекло в круглой белой кривой на фоне неба. Полоса перешла в сосновый лес с покраснением стволов во второй половине дня солнце и нежный синие тени на снегу. Когда они вошли в него ветер упал и теплая тишина, казалось, отказаться от ветви с падения иглы. Здесь снег был настолько чистым, что крошечные следы древесных животных оставили на нем сложный кружевной модели, и голубоватый конусов поймали на ее поверхности стояли , словно украшения из бронзы. Этан поехали в молчании, пока они не достигли часть леса, где сосны были более широко расставленные, то он составил и помог Мэтти, чтобы выйти из саней. Они прошли между ароматическими стволы, снег нарушение сухо под ногами, доколе не пришли в маленький слой воды с крутыми лесистыми сторон. Через его льду, с другой берег, один холм восстание против западного солнца бросил длинный конический тень, которая дала свое название озера. Это был застенчивый место тайной, полной того же немой тоски, что Итан чувствовал в своей сердце. Он посмотрел вверх и вниз по небольшой галечный пляж, пока его глаза горят на поваленное дерево- ствол 1/2 погружения в снег. "Там, где мы сидели на пикнике", он Напомним ее. Развлечения, которые он говорил, было одним из немногих, что они приняли участие в вместе: "церковь пикник", который, на длинной второй половине предыдущего лета, было заполнены уединенном месте с веселье. Мэтти просила его пойти с ней, но он отказался. Затем, на закате, спускаясь с горы, где он был вырубка леса, Он был пойман некоторых заблудших гуляк и втягивается в группе Озеро, где Мэтти, окруженный шутливый молодежи, и яркие, как ежевика под ее распространения шляпу, был приготовления кофе по цыганский огонь. Он вспомнил, застенчивости он испытывал при приближении ее в свою одежду неотесанный, и Затем освещение до ее лица, и как она прорвалась группа приходят к нему с чашкой в ​​руке. Они сидели в течение нескольких минут на бревну у пруда, и она пропустила ее золотой медальон и установить молодые люди ищут его, и он был Этан который увидел его в мох .... Это было все, но все их общение было из именно таких невнятных мигает, когда они, казалось, внезапно придет на счастье, как будто они были удивлены бабочки в зимнем лесу ... "Это было как раз там я нашел ваш медальон", сказал он, упираясь ногой в плотные пучки кусты черники. "Я никогда не видел никого с такой зоркий глаз!" ответила она. Она села на ствол дерева на солнце, и он сел рядом с ней. "Ты так хороша, как картинка в этой розовой шляпе", сказал он. Она смеялась, с удовольствием. "О, я думаю, это было шляпы!" Она ответила. Они никогда раньше не общепризнанный их склонность открыто, и Этан, на мгновение, была иллюзия, что он был свободным Человек, ухаживания девушка он хотел жениться. Он посмотрел на ее волосы и хотела дотронуться до него снова, и сказать ей, что она пахнет лес, но он так и не научился говорить такие вещи. Вдруг она встала на ноги и сказал: ". Мы не должны больше оставаться здесь" Он продолжал смотреть на нее смутно, только наполовину пробужденный от своей мечты. "Там есть много времени", ответил он. Они стояли и смотрели друг на друга, как будто глаза каждого рвались поглощать и держаться друг друга изображений. Были вещи, которые он должен был сказать ей, прежде чем они расстались, но он не мог сказать им в этом месте воспоминания о лете, и он повернулся и последовал за ней в молчании санях. Когда они уехали солнце зашло за горы и сосновые стволы отвернулся от красного до серого цвета. По окольные пути между полями они рана на дорогу Starkfield. Под открытым небом света было еще ясно, с отражением холодный красный на восточных холмов. Купы деревьев в снегу, казалось, сделать вместе взъерошенные комочки, как птицы с их головы под крылья, и небо, как побледнел, поднималась все выше, оставляя Земля еще один. Когда они превратились в Starkfield дороге Этан сказал: «Мэтт, что ты хочешь делать?" Она ничего не ответила сразу, но в конце концов она сказала: "Я постараюсь, чтобы получить место в хранить ". "Вы знаете, вы не можете это сделать. Плохой воздух и постоянный в течение всего дня почти убил тебя раньше "." Я намного сильнее, чем я был прежде, чем я пришли к Starkfield ". "А теперь вы собираетесь выбросить все то хорошее, что это сделали вы!" Там, казалось, нет ответа на этот, и они снова поехали на некоторое время без говорить. С каждым дворе, как некоторые места, где они стояли и смеялись вместе или молчал, схватился за Этана и потащили обратно. "Не есть ли люди из вашего отца может вам помочь?" "Существует не любой из их Я хотел спросить". Он понизил голос, чтобы сказать: "Вы знаете, нет ничего, я бы не сделать для вас, если я мог. "" Я знаю, что это не так. " "Но я доставке товаров -" Она молчала, но он чувствовал, с легкой дрожью в его плечом. "О, Мэтт", он вспыхнул, "если бы я мог ха» ушла с вами сейчас я ха »сделали это -" Она повернулась к нему, вытаскивая бумажку из ее груди. "Этан - Я нашел это", она запнулась. Даже в отсутствии света, он увидел, что это письмо к своей жене, что он начал Накануне и забыли уничтожить. Благодаря своему удивлению прибежал ожесточенных острые ощущения радости. "Мэтт -" воскликнул он, "если бы я мог ха» сделали это, не так ли? " "О, Этан, Этан - что толку?" При резком движении она разорвала письмо в клочья и послал их в трепет от снега. "Скажи мне, Мэтт! Скажи мне! "Он заклинал ее. Она помолчала, затем сказала она, таким тихим голосом, что ему пришлось наклониться его возглавить, чтобы услышать ее: "Я привык думать о нем, иногда, летние ночи, когда луна так ярко, я не мог спать ". Его сердце пошатнулся со сладостью его. "Уже в этом?" Она ответила, как если бы дата уже давно установленной для нее: «Первый раз это было в Тень Пруд ". "Это было, почему вы дали мне кофе перед другими?" "Я не знаю. Разве я? Я был ужасно потушить, когда вы не поедет на пикник со мной, а потом, когда я видел ты идешь по дороге, я подумал, что вы вернулись домой с этой целью способ вывода; и что меня радует. " Они молчали снова. Они достигли той точки, где дорога опустилась до полой на мельницу Итана и как они спустились тьма с ними, опускаясь как черное покрывало с тяжелых ветвей болиголова. "Я связан по рукам и ногам, Мэтт. Там не является, что я могу сделать ", он начал снова. "Вы должны написать мне иногда, Этан". "Ах, какая good'll письменно делать? Я хочу поставить мою руку и прикоснуться к вам. Я хочу сделать для вас и заботится о вас. Я хочу быть там, когда вы больны, и когда ты одинок ". "Вы не должны думать, а что я буду делать все в порядке". "Вы не будете нуждаться во мне, что ли? Я полагаю, вы будете жениться! " "О, Итан!", Она плакала. "Я не знаю, как ты заставляешь меня чувствовать, Мэтт. Я a'most, а у вас мертвым, чем это! "" Ах, если бы я был, если бы я был! "Она рыдал. Звук ее плач потряс его из темного гнева, и ему стало стыдно. "Не давайте так говорить", прошептал он. "Почему бы не мы, если это правда? Я желая каждую минуту дня ". "Мэтт! Вы тихо! Не сказать, что это ". "Там никто никогда не было хорошо для меня, но вы". "Не говорите, что либо, когда я не могу поднять руку для вас!" "Да, но это так же." Они достигли вершины холма School House и Starkfield лежали под ними в сумерках. Резак, установка дороги от деревни, прошла мимо них в радостное трепетание колокола, и они выпрямились и смотрел вперед с жесткой грани. По главной улице огни начали светиться от дома фронты и заблудиться цифры превращаясь в здесь и там у ворот. Этан, с оттенком кнутом, вызвали щавель для томных рысь. Когда они приближались к краю деревни крики детей, до них, и они увидели узел мальчиков, с санями за ними, рассеяние через открытое пространство перед церковью. "Я думаю, это будет их последний побережье на день или два", Этан сказал, глядя на мягкое небо. Мэтти молчала, и он добавил: "Мы были к спустились вчера вечером ". Тем не менее она не говорила и, движимый неясным желанием помочь себе и своей через их жалкий последний час, он пошел на дискурсивно: "Разве это не смешно, мы не падал вместе, но только один раз, что прошлой зимой? " Она ответила: "Это было не часто, я спустился в деревню". "Это так", сказал он. Они достигли вершины дорога Corbury, а также между нечеткими белый проблеск церкви и черный занавес Varnum елей по склону тянулись далеко под ними без саней на его длину. Некоторые беспорядочный импульс запроса Итан говорил: "Как ты хотела, чтобы я тебя сейчас?" Она заставила смеяться. "Ну, нет времени!" "Там все время мы хотим. Пойдем! " Его единственное желание теперь было отложить момент превращения щавель к Квартиры. "Но девушка", она запнулась. "Girl'll ждать на станции". "Ну, пусть ждут. Вы должны были бы, если бы она этого не сделал. Приезжайте! " К сведению власти в его голосе, казалось, подчинить ее себе, и когда он выпрыгнул из Сани она позволила ему помочь ей, сказав только, со смутным финт нежеланием: "Но нет ни anywheres сани круглый". "Да, есть! Право там под елью ". Он бросил медвежью за щавелем, который стоял пассивно на обочине дороги, подвесные медитативные голову. Затем он схватил руку Мэтти и привлек ее за собой на санках. Она послушно села, и он занял свое место за ней, так близко, что ее волосы щеткой лицо. "Ладно, Мэтт?", Он крикнул, а если ширина дороги была между ними. Она повернула голову, чтобы сказать: "Это ужасно темно. Вы уверены, что вы можете видеть? " Он презрительно усмехнулась: "Я мог бы пойти по этому побережью глазами связаны", и она смеялся вместе с ним, как если бы она нравилась его смелость. Тем не менее он сел еще момент, напрягая глаза вниз по длинному холму, на он был самым запутанным час вечера, час, когда последняя ясность от верхнего неба сливается с повышение ночью в тумане, который маскирует ориентиры и фальсифицирует расстояния. "Сейчас!", Он плакал. Сани начали с границы, и они полетели дальше через сумерки, сбор гладкость и скорость, как они пошли с полым ночь открытия ниже их и воздух пение, как орган. Мэтти сидел совершенно неподвижно, но, как они дошли до поворота у подножия холма, где большой вяз прогонит смертельные локоть, ему показалось, что она немного снизилась ближе. "Не пугайтесь, Мэтт!" Торжествующе воскликнул он, как нити благополучно мимо него и полетел вниз второй склон, а когда они вышли на уровень земли за ее пределами, и Скорость саней начали ослабевать, он слышал ее дать немного смех радости. Они соскочил и пошел вверх по холму. Этан тащили сани с одной стороны, и прошли через руки других Мэтти в. "Если бы ты боишься я бы запустить вас в вяз?" Спросил он с мальчишеским смехом. "Я сказал тебе, что я никогда не боюсь с тобой», ответила она. Странный восторг от его настроения привели на одну из своих редких приступов хвастовство. "Это сложный месте, хотя. Наименее поворот, и мы никогда не га "приходить снова. Но я могу измерить расстояние до hair's- в ширину всегда мог ". Она пробормотала: «Я всегда говорю, у вас есть верный глаз ..." Глубокая тишина упала с беззвездной сумерки, и они опирались на друг друга, не Говоря, но на каждом этапе их восхождения Этан сказал себе: "Это в последний раз мы никогда не идти вместе ". Они монтируются медленно вершине холма. Когда они были в курсе церкви он наклонившись головой к ней, чтобы спросить: "Вы устали", и она ответила, дыхание быстро: "Это было великолепно!" При давлении в руке он, подводя ее к Норвегии ель. "Я думаю, это сани должны быть Нед Хейл. Во всяком случае я оставляю ее там, где я его нашел. " Он обратил сани до Varnum ворота и положил ее к забору. Когда он приподнялся, он вдруг почувствовал, Мэтти рядом с ним в тени. «Это где Нед и Рут целовали друг друга?" Прошептала она, задыхаясь, и бросил руки о нем. Ее губы, нащупывает его, прокатилась по его лицу, и он держал ее быстро в восторг сюрприз. "До свидания, до свидания", она запнулась и поцеловала его еще раз. "О, Мэтт, я не могу отпустить тебя!" Вырвалось у него в тот же самый старый крик. Она освободилась от своих руках, и он услышал ее рыдания. "О, я не могу тоже!" Причитала она. "Мэтт! Что будем делать? Что будем делать? " Они цеплялись друг за друга за руки, как дети, и ее тело тряслось от отчаянного рыдания. Благодаря тишине послышался церковь бой часов пять. "О, Этан, пора!", Она плакала. Он обратил к нему спиной. "Время для чего? Вам не кажется, что я собираюсь оставить вас сейчас? " "Если бы я пропустил свой поезд Куда мне идти?", "Куда ты идешь, если вы заметили это?" Она стояла молча, руками лежал холодный и расслабленным в своем. "Какой смысл любой из нас будет anywheres без другого сейчас?" Он сказал. Она оставалась неподвижной, как если бы она не слышал, как он. Тогда она схватила руками его, обняла его за шею и прижалась внезапной залитые щекой к его лицу. "Этан! Итан! Я хочу, чтобы вы меня еще раз! "," Вниз, где? " "Побережье. Сразу ", она задыхалась. "Таким образом, 'т мы никогда не придумать больше." "Мэтт! Что же ты имеешь в виду? " Она положила ее губы близко к уху, чтобы сказать: "Право на большой вяз. Вы сказали, что могли. Таким образом, 'т мы никогда не должны оставлять друг друга больше ". "Да что вы говорите? Вы с ума сошли! " "Я не сумасшедший, но я буду, если я оставлю тебя». "О, Мэтт Мэтт -" простонал он. Она сжала ожесточенные удержание о своем шее. Лицо у нее лежала рядом с его лицом. "Этан, where'll я пойду, если я оставлю тебя? Я не знаю, как вести себя в одиночестве. Вы сказали, что так себя сейчас. Никто, кроме вас всегда был добр ко мне. И будет эта странная девушка в доме ... и она будет спать в моей постели, где Раньше я лежал ночью и слушать слышать, что вы пришли вверх по лестнице ... " Слова были как фрагменты вырванные из своего сердца. С ними пришли ненавидел видение дома, он возвращался в - по лестнице он должен идти каждый вечер, о женщине, которая будет ждать его там. И сладость признание Мэтти, в дикой чудо зная, наконец, что все что с ним произошло, что случилось с ней тоже сделали другие видения более отвратительным, другая жизнь невыносимой, чтобы вернуться к ... Ее выступление по-прежнему приходили к нему между краткосрочными рыдания, но он не слышал, что она говорил. Ее шляпа поскользнулся назад, и он гладил ее волосы. Он хотел, чтобы почувствовать ее в руке, так что он будет спать там, как семян в зимний период. Однажды он нашел ее рот снова, и они, казалось, у пруда вместе сжигание августа ВС Но его щеки коснулся ее, и было холодно и полно слез, и он увидел, что дорога к Квартиры по ночам и не слышал свиста поезда до линии. Ели закутанные их в темноте и тишине. Они могли бы быть на их гробы под землей. Он сказал себе: "Может быть, это будете чувствовать себя, как это ..." и еще: "После этого я sha'n't чувствую ничего ... " Вдруг он услышал старую щавель ржание через дорогу, и подумал: «Он интересно, почему он не получит свой ужин ... »« Давай! " Мэтти прошептал, дергая его за руку. Ее мрачная насилия ограничены его: она казалась воплощенной инструмент судьбы. Он вытащил из саней, щурясь, как ночная птица, как он переходил из тени ели в прозрачный сумрак под открытым небом. Склон под ними никого не было. Все Starkfield был ужин, а не фигура пересек открытое пространство перед Церковь. Небо, опухшие с облаками, которые объявляют оттепель, висели, как низкий, как раньше Летом шторма. Он напрягал зрение через полумрак, и они казались менее острым, менее способны чем обычно. Он сел на сани и Мэтти сразу встала перед ним. Ее шляпа упала в снег, и его губы были в волосах. Он вытянул ноги, вонзил пятки в дороге держать сани с скольжение вперед, и склонила голову между рук. Вдруг он вскочил снова. "Вставай", он приказал ей. Это был тон, которым она всегда прислушивались, но она съежилась вниз на своем месте, повторяя категорически: "Нет, нет, нет!" "Вставай!" "Почему?" "Я хочу, чтобы сидеть впереди." "Нет, нет! Как вы можете управлять впереди? "" Я не приходится. Мы будем следовать пути ". Они говорили на сдавленный шепот, как будто ночь слушали. «Вставай! ! Вставай ", он убеждал ее, но она повторяла:« Почему вы хотите, чтобы сидеть впереди? " "Потому что я - потому что я хочу чувствовать тебя держит меня", пробормотал он, и потащил к ее ногам. Ответ, казалось, чтобы удовлетворить ее, или же она уступила власть его голоса. Он наклонился, чувствуя себя в безвестности стеклянный слайд носят предшествующий подставки и положил бегунов тщательно между его краями. Она ждала, когда он сел со скрещенными ногами в передней части саней, а затем она присела быстро вниз на спину и обхватил руками о нем. Ее дыхание на шее поставил его дрожью снова, и он чуть не вскочил со своего места. Но в один миг он вспомнил альтернативы. Она была права: это лучше, чем расставание. Он откинулся назад и отвел ее в рот, чтобы его ... Подобно тому, как они начали услышал ржание щавель снова, и знакомый задумчивый позвонить, и все запутанные изображения он принес с собой, пошел с ним вниз сначала попадают на дороге. На полпути вниз было внезапное падение, то рост, а после этого еще один длинный бред происхождения. Когда они взяли крыло для этого ему казалось, что они летели в самом деле, летать далеко вверх в дождь ночью, с Starkfield неизмеримо ниже их, как отпадение пятнышко в пространстве ... Тогда большой вяз подскочил вперед, подстерегающих их на повороте дороги, и он сказал сквозь зубы: «Мы можем взять ее, я знаю, мы можем взять ее -" Как они летели к дереву Мэтти нажатии руки крепче, и ее кровь, казалось, быть в его жилах. Один или два раза сани свернул немного под ними. Он наклон его тело, чтобы держать это направились к вяз, повторяя про себя снова и еще раз: "Я знаю, мы можем взять ее", и немного фразы она говорила побежал через голову и танцевала перед ним в прямом эфире. Большое дерево маячила больше и ближе, и они обрушились на нее, он подумал: "Это нас ждет: она не знает ". Но вдруг лицо его жены, с витыми чудовищные очертания, пробивалась между ему и его цель, и он сделал инстинктивное движение, чтобы почистить его в сторону. Сани свернули в ответ, но он выпрямился снова, держали прямо, и поехали на черном проектирование массы. Был последний момент, когда воздух выстрел мимо него, как миллионы огненных проводов и то вяз ... Небо было по-прежнему толстый, но, глядя вверх, он увидел одну звезду, и пытались смутно ли считаться это были Сириус, или - или - усилие устали его слишком много, и он закрыл тяжелые веки и думал, что он будет спать ... Тишина была такой глубокой, что он услышал зверек щебетали где-то рядом по под снегом. Он сделал маленький испуганный писк, как полевая мышь, и он подумал вяло, если он не пострадал. Тогда он понял, что это должно быть в боль: боль настолько мучительно, что он, казалось, таинственно, чтобы почувствовать это стрельба по своим собственным телом. Он тщетно пытался перевернуться в направлении звука, и протянул Левая рука по всей снега. А теперь как будто он скорее почувствовал, чем услышал щебетание, он, казалось, под его ладонью, которая опиралась на что-то мягкое и упругий. Мысль о страданиях животных было невыносимо, и он пытался подняться и не мог, потому что рок, или огромная масса, казалось, лежал на нем. Но он продолжал перебирать о осторожно левой рукой, думая, что он может получить в руки маленькое существо и помочь ему, и все сразу знал, что мягкие вещи Он коснулся волос был Мэтти, и что его рука была на ее лице. Он тащился на колени, чудовищные нагрузки на его перемещение с ним, как он переехал, и его рука перешла и на ее лице, и он почувствовал, что пришло щебетание с ее губ ... Он получил его лицом вниз рядом с ней, с его ухом ко рту, и в темноте он увидел ее глаза открыты и слышал, как она сказала свое имя. "О, Мэтт, я думал, что мы взяли его," он стонал, и далеко, в гору, он услышал щавель ржание, и подумал: «Я должен получать ему корм ..." Недовольный гул прекратились, как я вошел кухня Frome, и двух женщин сидел я не могу сказать, какой была динамика. Один из них, на мой появляться, подняв высокий костлявый фигура со своего места, а не, как если бы приветствовать меня - она ​​бросила меня не более чем краткий взгляд сюрприз - а просто приступить к подготовке еды, отсутствие которого в Фром был задержан. Неряшливый ситца оболочку свисали плечи и клочья ее тонкие серые Волосы были нарисованы от высокого лба и закреплен на задней ломаной гребенкой. У нее было бледное непрозрачные глаза, которые не выявили ничего и отражается ничего, и ее узкие губы были одного и того же желтый цвет, как ее лицо. Другая женщина была гораздо меньше и легким. Она сидела, забившись в кресло возле печки, и когда я вошел, она повернула возглавить быстро ко мне, без малейшего соответствующие движения ее тела. Ее волосы были как серые, как и ее спутника, ее лицо, как бескровно и сморщенные, но янтарного тонированные, с смуглым тени заточки носа и выдалбливать храмов. Под ее бесформенные платья ее тело сохранил свою неподвижность хромать, и ее темные глаза были яркий ведьм нравится смотреть, что болезни позвоночника иногда дает. Даже для той части страны, кухня была бедной вида месте. За исключением председателя черноглазая женщина, которая похожа на загрязненных реликвия роскошь купить в стране аукционе, мебель из грубейших рода. Три грубые пластины фарфора и разбитым носом молочно-кувшин был установлен на жирную Таблица забил с ножом порезы, и пара из соломы дном стулья и кухня комод из неокрашенного сосна стояла скудно против штукатурка стен. "Мой, здесь холодно! Огонь должен быть "максимально" Фром сказал, глядя в нем виновато, как он за мной дюйма Высокая женщина, которая ушла от нас в сторону шкафа, не обратили внимания, но другой, с ее мягкой нише, ответил жалобно, высоким тонким голосом. "Это on'y только что было сделано до этой минуты. Зина уснула и SLEP "очень долго, и я думал, я бы замерз до Я может ее разбудить и заставить ее ", как правило, это". Я знал, что именно она была говоря, когда мы вошли. Ее спутник, который был просто возвращаться за стол переговоров с остатками холодной фарш- пирог в потрепанный пирога блюдо, поставил ее unappetising бремя как будто не слышать обвинения, выдвинутые против нее. Фром стояла нерешительно перед ней, как она продвинулась, а потом посмотрел на меня и сказал: "Это моя жена, Frome Mis". После очередной интервал прибавил он, обращаясь к фигуре в кресле: «А это мисс Мэтти Серебряный ... " Миссис Хейл, нежная душа, нарисовал меня, как потерял в квартиры и погребены под снегом дрейф, и так оживленно было ее удовлетворение, увидев меня благополучно восстановлена ​​в своих Следующим утром, что я чувствовал, что мой риск был вызвал меня для продвижения на несколько градусов в ее пользу. Велико было ее изумление, а старые миссис Varnum, узнав, что Итан Фром в Старый конь нес меня и от Corbury Junction через худшее метель на зиму больше все же их удивление , когда они услышали, что его хозяин взял меня на ночь. Под их интересно восклицания Я чувствовал тайное любопытство узнать, какие впечатления Я получил от моего ночь в Frome семьи, и догадался, что лучший способ разрушение их запас был пусть попробуют проникнуть шахты. Поэтому я ограничился тому, в ни в чем не тоном, что я был получил с большой добротой, и что Frome сделали постель для меня в комнате на на первом этаже которого казались счастливыми дней, чтобы были установлены в качестве своего рода письменный комнату или кабинет. "Ну," миссис Хейл размышлял, "в такой шторм Я полагаю, он чувствовал, что он не мог сделать меньше, чем Вас в, - но я думаю, он пошел жесткий с Итаном. Я не верю, но то, что вы только незнакомец поставил ногу в этом доме более двадцати лет. Он гордится, что он даже не хотел его старых друзей туда, и я не знаем, как сделать любой, больше, кроме меня и доктора ... " "Вы все еще туда, миссис Хейл?" Я рискнул. "Я ходил много после того, как аварии, когда я впервые женился, но через некоторое время я думать, что это сделано им, чувствовать себя хуже к нам. И тогда одно, а другой пришел, и свои проблемы ... Но я вообще разобрать ездить там кругом Новый год, и один раз в летом. Только я всегда стараюсь, чтобы выбрать день, когда Итана от somewheres. Это достаточно плохо, чтобы увидеть две женщины сидят, - но его лицо, когда он смотрит что вокруг голом месте, просто убивает меня ... Видите ли, я могу оглянуться назад и назвать его в день его мать, прежде чем их проблемы ". Старая миссис Varnum, к этому времени подошел к кровати, и ее дочь, и я сидели Только после вечери, и в строгом уединении конский волос салон. Миссис Хейл взглянул на меня осторожно, как бы желая посмотреть, сколько оплачивают мои предположений дал ей, и я догадался, что если бы она молчала до сих пор это было потому что она ждала, через все лет, для некоторых, кто должен видеть, что она только что видели. Я ждала, чтобы ее доверие ко мне собраться с силами, прежде чем я сказал: "Да, это довольно плохо, видя все трое вместе. " Она обратила ее в мягкие брови, нахмурившись боли. "Это было просто ужасно с самого начала. Я был здесь в доме, когда они были проведены до - они заложили Мэтти серебро в комнаты вы дюйма Она и я были большими друзьями, и она была , были мои подружки невесты весной ... Когда она пришла, чтобы я подошел к ней и остался на всю ночь. Они дали ей вещи, чтобы успокоить ее, и она ничего не знал до to'rd утром, и то вдруг она проснулась, как себя, и смотрел прямо на меня ее большие глаза, и сказал ... О, я не знаю, почему я говорю все это, "миссис Хейл оборвался, слезы. Она сняла очки, вытер влагу из них, и положил их снова нетвердой рукой. "Это было о завтрашнем дне", продолжала она, "что Зина Frome послал Мэтти с в спешить, потому что она наняла девушка идет, и люди здесь не могли правильно говорить то, что она и Этан делал в ту ночь накатом, когда они бы должны были на пути к Квартиры в кеч поезд ... Я никогда не знал себя, что Зина подумала - я не по сей день. Никто не знает, Зина в мыслях. Во всяком случае, когда она услышала о "аварии она пришел в правом и остался с Итаном к министру, где они несли его. И как только врачи сказали, что Мэтти могут быть перемещены, Зина послал за ней и взял ее обратно на ферму. "" И она была с тех пор? " Миссис Хейл ответил просто: "Был нигде ей идти," и мое сердце затянуты на мысль о жестком принуждения бедных. "Да, она была" миссис Хейл продолжал: "Зина и сделал для нее, и сделано для Этан, так хорошо, как могла. Это было чудо, учитывая, как она была больна, - но она, казалось, быть поднят вплоть до только тогда, когда раздался звонок к ней. Не так, как она никогда не отказался от врачевания, и она была больна заклинания направо вдоль, но она не в силах дал ей ухаживать за этими двумя более двадцати лет, и до аварии пришла она думала, что она даже не могла заботиться о себе ". Миссис Хейл сделал паузу, и я молчал, погрузившись в видении того, что ее слова вызвали. "Это ужасно для всех", пробормотал я. "Да: это очень плохо. И они не любой из 'Em легко люди тоже. Матти был до аварии, я никогда не знал, сладкий характер. Но она страдает слишком много - это то, что я всегда говорю, когда люди говорят мне, как она есть испортились. И Зина, она всегда была причудами. Не, но то, что она несет с Мэтти замечательно - ДИСК видел сам. Но иногда два из них начать работать друг на друга, а затем face'd перерыв Итана Ваше сердце ... Когда я вижу, что, я думаю, что это ему, что больше всего страдает ... во всяком случае это не Зина, потому что она не есть время ... Жаль, правда, "миссис Хейл закончился, вздыхая," что все они заткнуться there'n что одна кухня. В летнее время на приятные дни, они двигаются Мэтти в гостиной, или в двора, и что делает его легче ... но зима есть пожары рассматривать; и там ain'ta копейки избавить вверх на Fromes ". Миссис Хейл вздохнул, как будто ее памяти были ослаблены своей долгой нагрузки, и у нее не было больше, чтобы сказать, но вдруг порыв полного декларирования схватил ее. Она сняла очки снова наклонился ко мне через борт, рабочий стол, крышка, и продолжал пониженным голосом: "Был один день, примерно через неделю после аварии , когда они все думали, что Мэтти не мог жить. Ну, я говорю Жаль, что она сделала. Я сказал, что прямо на наш министр однажды, и он был в шоке на меня. Только он не был со мной в то утро, когда она впервые приехала в ... И я говорю, если она ха »умер, Этан может ха» жил, и то, как они сейчас, я не вижу, это есть большая разница между Fromes вверх на ферме и Fromes вниз на кладбище, "концепция, что вниз там они все тихо, и женщины должны держать язык за зубами ". >