Топонимические легенды

Топонимические легенды — жанр устной народной несказочной прозы, изначально имеющий установку на достоверность, и объясняющий происхождение названий населённых пунктов или других географических объектов, а также храмов, монастырей и достопримечательностей^[1][2]. Данный жанр представляет собой яркий пример народной этимологии, благодаря чему имеет немалую популярность в среде людей, далёких от понимания основ ономастики и топонимики.

Происхождение легенд

Изначально топонимические легенды имели перед собой цель передачи познавательных знаний, что обусловлено, прежде всего, тем, что долгое время исторические и научные сведения, связанные с передачей знаний, умений и навыков, передавались устно, в связи с неграмотностью населения. Главной функцией данных легенд являлась именно познавательная функция, в отличие от функций сказки, выполняющей развлекательную роль.

На территории Русского Севера и в средней полосе современной России топонимические легенды возникали по причине расселения славян, которые на новых территориях сталкивались с различными оседлыми племенами, чаще всего с финно-уграми. Данная местность уже имела своё, финно-угорское, местное, название. Среди русских и финно-угров проходила естественная ассимиляция, в связи с чем возникала необходимость адаптации непонятных для их потомков топонимов. При этом для новых поселенцев открывалась большая возможность для мифотворчества. В связи с этим местные жители «порождают» различные предания, наделяют своей трактовкой те или иные названия, чтобы объяснить непонятные иноязычные топонимы.

Распространение

Топонимические легенды распространены по всему миру и касаются прежде всего тех географических объектов, точное время, дата основания и топоним которых либо до конца не выяснены, либо объяснены уже в эпоху развития топонимической и исторической науки. Например, на Руси известными топонимическими легендами являются предания о Ярославе Мудром и убитом им медведе, что якобы повлияло на название города Ярославль (элементы этой легенды официально присутствуют на гербе города в виде медведя с секирой на плече) и предание о братьях Кие, Щеке и Хориве и сестре их Лыбеди как легендарных основателях Киева.

Всемирно известной топонимической легендой является предание о Ромуле и Реме, вскормленных волчицей на холме, на котором и был основан впоследствии город, названный в честь одного из братьев Римом (лат. Roma).

Ценность для науки

Топонимические легенды часто прикреплены к определённым событиям или лицам, а тем самым и к историческим периодам, что позволяет отслеживать исторические события, поскольку во многих случаях такие предания возникали именно в результате народного переосмысления тех или иных исторических событий. Например, в древних русских преданиях есть рассказы о расселении славянских племен, об их названиях, об основании городов.

Хотя чаще всего топонимические легенды представляют интерес только для фольклористов, не имея под собой никаких исторических оснований, в некоторых случаях они бывают полезны и для историков. Так, многочисленные топонимические легенды о панах — память о нашествиях поляков в период Смутного времени — в сочетании с топонимами Панские горы, Панские холмы, Панский ручей (болото, озеро), поле Панское и тому подобные географические наименования позволяют усомниться в довольно распространённой не только среди археологов, но порой даже среди лингвистов версии, что русское диалектное пан (панок), имеющее богатую полисемию, в значении «курган» связано с финским раnnа и вепсским panda «положить» [см.: Ткаченко (1985), с. 143, со ссылкой на Е. И. Горюнову, Ю. Мягистэ и В. Пименова].

В большинстве случаев топонимические легенды и предания представляют собой ярчайший пример «народной этимологии», которая, в свою очередь, является частью общеязыковой картины мира и формирует отношение человека к окружающей его действительности. В подобных легендах отражаются менталитет населения, проживающего в регионе, особенности местного географического пространства и особенности языка, спроецированные в коллективном и индивидуальном сознании. Наиболее важными факторами, организующими структуру данных легенд, выступают бытийные ценности и хозяйственная деятельность, а также характер ландшафта.

Исследование топонимических преданий позволяет лучше изучить языковую картину мира, особенности жизни, быта первопоселенцев. Топонимические легенды, будучи продуктом народного сознания, отражают все стороны духовной и материальной жизни человека. Кроме того, в данных легендах и преданиях, как и в других проявлениях духовной культуры человека, а именно в фольклоре, обрядах, заговорах, народных верованиях, отражаются своеобразие народа и его менталитет.

Структура

Топонимические легенды по структуре представляют собой вид небольших «повестей» или рассказов с крайне неустойчивым (в отличие от сказок) текстом и свободной формой. Неустойчивость текста данных легенд обусловливает значительную импровизацию, которая, в свою очередь, ведет обратно к неустойчивости текста, делая эти явления взаимозависимыми. С этим связана и возможность наложения эпизодов и мотивов различных легенд. У легенд отсутствуют сказочные начальные и конечные «формулы»: «Жили-были…», «За тридевять земель…», «Жили долго и счастливо…», они рассказываются «своими словами» и имеют свободную, разговорную форму, выступая, по сути, более сюжетным жанром, нежели сказки.

Свободная форма этих легенд прежде всего характеризуется тем, что эпизоды и мотивы, в отличие, например, от сказочного твердого порядка чередования, могут более раскрепощённо следовать друг за другом.

Однако сюжеты легенд не развернуты в сложное повествование, как в сказке, а малоэпизодны, часто даже одноэпизодны. В первом случае связь эпизодов образует развитие действия, во втором — в центре рассказа один эпизод. Сюжетность подчеркивается развязкой: «С тех пор так и пошло…», «Так и назвали…», после чего следует результат событий (топоним).

Достоверность

Событиям, о которых повествуется в легендах, приписывается достоверность. Рассказчик и слушатель обычно верили в реальность того, о чём рассказывалось.

Однако топонимические предания ни в коем случае нельзя рассматривать как сколько-нибудь достоверную информацию о происхождении того или иного названия. Первоначально топоним никак не связан с представлениями о сверхъестественном или фантастичном, однако интерпретация его внутренней формы приводит к появлению фольклорного топонимического предания, при этом соответствующая тополексема, инициировавшая фольклорное произведение, становится его структурным элементом.

Мотивы и группы легенд

Топонимические легенды по их характеру можно разделить на три группы:

• Легенды, в которых значительное место занимает вымысел (в особо древних рассказах такого типа он имеет обычно фантастическую форму);
• Легенды, основанные на присутствии в районе топонима реального исторического лица (лиц, народов, племён), однако основанные на вымышленном случае с ним;
• Реалистично передающие сведения об исторических фактах, однако требующие подробной расшифровки историками, ономастами и топонимистами.

Легенды имеют вид коротких повестей и, чаще всего, строятся по нескольким моделям (с некоторыми вариациями):

• Осмысление и дешифровка географического объекта приобретает определённые коннотации по фонетическому, ассоциативному признаку;
• Мотив происхождения топонима выступает от имени (прозвища). Здесь также выступает фонетическая ассоциация;
• Мотив легенды выводится из географических особенностей местности.

Также топонимические легенды можно разделить на циклы.

• Первопоселенческий цикл, в котором можно выделить следующие мотивы:
  • Первые поселенцы прибывают на место будущего селения, и, увидев особенности данной местности, дают характеризующее название;
  • Название даётся по фамилии или имени помещика (боярина, князя), придуманное им самим или же данное в его честь потомками;
  • Название дали переселенцы из других городов и сёл;
  • Название дали разбойники (например, предание о селе Ворзогоры Архангельской области);

• Татаро-монгольский цикл (присутствует на территории средней полосы и юге, полностью отсутствует на севере европейской части):
  • Любовные, романтические предания, в которых фигурирует дочь хана, влюблённая в простого русского парня или же князя. Хан противится любви, дочь тонет в каком-либо водоёме, который в последующем называется в честь неё. К этому же мотиву можно отнести предания о просто утонувшей дочери хана (без любовной истории), которые, возможно, являются усечённой версией любовных преданий (село Кучугуры, река Усмань в Воронежской области);
  • Предания о проживании в населённом пункте собственно ханов, повлиявших на наименование топонима. (с. Верхний Мамон, Татарино, Кучугуры Воронежской области);
  • Предания, связанные с борьбой русичей против татаро-монголов (село Сторожевое Воронежской области);

• Церковный цикл

• Цикл об исторических деятелях (Пётр I и Меншиков, Екатерина II и граф Орлов)

Персонажи

Персонажами данных легенд чаще всего выступают:

• Некие вымышленные люди
• Разбойники
• Бурлаки
• Реально проживающие в месте происхождения нарратива народы или племена, впоследствии слившиеся со славянским населением (например, чудь, весь, финно-угры)
• Древнерусские князья, как реально существовавшие (к примеру, Игорь), так и некие «просто» князья. Иногда персонажем может служить «псевдореальная» личность, как в случае с названием реки Яхрома, название которой, по легенде, произошло от восклицания жены Юрия Долгорукого, переходившей реку вброд, уколовшей ногу и воскликнувшей «Я хрома!». «Псевдореальным» данный персонаж можно назвать, потому что жена у Долгорукого, бесспорно, была, однако в народном сознании она присутствует всё-таки как некая мифологическая личность.
• Татаро-монголы и татаро-монгольские ханы
• Степан Разин
• Иван Грозный
• Пётр I — пожалуй, наиболее часто встречающийся персонаж устных топонимических нарративов
• Екатерина II
• Емельян Пугачёв

Наиболее известные легенды по регионам

Топонимические предания и легенды встречаются достаточно часто, поэтому нет смысла приводить их все в одном месте. Более подробные примеры собраны в литературе, посвящённой данной теме. Ниже, в качестве «иллюстраций» для наглядного примера указаны наиболее часто встречающиеся и широко известные примеры легенд по регионам России и некоторым странам бывшего СССР. Регионы указаны в алфавитном порядке, страны вынесены за алфавит.

Архангельская область

Соломбала — ныне район г. Архангельска. Нижеуказанные легенды упоминает детский писатель Евгений Коковин в своей книге «Детство в Соломбале»

Пётр I устроил бал в Соломбале, тогда ещё безымянной деревне. Однако, расстроенный своей ссорой с фавориткой Анной Монс, сидел в сторонке, грустил и на вопросы придворных, почему он не танцует, воскликнул: «Ах! Солон мне этот бал». Отсюда и пошло название Соломбала.

Пётр I устроил в безымянной деревне недалеко от Архангельска бал, по случаю постройки первых кораблей для русского флота. Но так как деревенька была маленькой и грязной, то в грязь накидали соломы, чтобы танцующие на балу не поскальзывались. Так и назвали деревню — Соломбала^[3][4].

Деревня Ворзогоры (Онежский район Архангельской области России). Легенды о топониме обыгрываются по созвучию слова из коми «ворзо» с русским словом «вор»:

В древние времена жили тут два вора — Яков и Кондрат, да однажды так разругались, что каждый построил себе дом на своём холме.

Во времена Смуты отряды польских и русских «воровских людей», разграбив Онегу по всему течению, устроили здесь зимовку. Это удобное, единственное возвышенное место в округе, окружённое болотами, идеально подходило для данной цели. Проплывающие мимо суда подвергались нападению, что и вызвало появление такого названия^[5][6].

Данную легенду в своей книге «Священное пространство Поонежья и Онежского Поморья» описывает архангельский писатель и поэт Василий Матонин^[7].

У Петра I, во время посещения деревень Яковлевки и Кондратьевки, в то время называвшимися Загоры, украли стремена, и он воскликнул: «Какие же это За-Горы, Это Вор За Горы!»^[8]

Белгородская область

Река Ворскла. С гидронимом связана легенда о названии, данном Петром I, в которой обыгрывается созвучие с русским словом «вор» и «стекло (сткло)». Указанную легенду упоминает Анатолий Пасхалов в своей книге «Удивительная этимология»^[9]:

Второе название легенда связывает с именем Петра Первого. Глядя в подзорную трубу, царь уронил в воду линзу. Попытки найти «стекло» (скло) не увенчались успехом. С тех пор река и стала называться Ворскла («вор стекла»).

Вологодская область

Город Тотьма (Вологодская область). Нижеуказанную легенду описывает доктор философских наук, профессор Николай Теребихин в своей книге «Пётр I. Культурный герой и ономатет Русского Севера»

Петр I, побывав в Тотьме, воскликнул: «То тьма!», (возможно имеется в виду аналогия с Тмутараканью, в переносном смысле «далёким местом»).^[10][11]

Город Вытегра — административный центр Вытегорского района. По преданию, название городу дал Пётр I, похваливший жителей города за их нелёгкий труд — «Вы — тигры!»^[12].

Воронежская область

Цикл данных легенд упоминается в сборнике «Топонимические предания Воронежской области»^[13].

Село Кривая Поляна, Острогожского района

Пётр I проезжал как-то из Воронежа в село Алексеевку, что в Белгородской губернии. По дороге он вынужден был объехать холмистую местность, которую он с досады назвал «кривой поляной». С тех пор село, расположенное на этом месте, так и называется — Кривая Поляна.

Село Дивногорье, Острогожского района

Проезжая по этой местности, Пётр I воскликнул: «Какие дивные горы!»

Село Коротояк, Острогожского района

Пётр Первый, будучи на территории современного села, глянув вниз, воскликнул, подлаживаясь под украинский говор: «Ух, круто як!» Вот и получился Коротояк.

Город Богучар

Царь проплывал на своих кораблях по реке Дон, остановился у какого-то населённого пункта для того, чтобы пополнить запасы продовольствия, где со своими приближёнными устроил небольшую пирушку. Во время этого пира Петра хотели отравить и подали чарку вина с ядом. Но Пётр, зная об этом, поднял чарку со словами: «А эту чарку я отдаю Богу!» — и выплеснул её в реку. Поэтому люди прозвали приток Дона, на берегу которого находился этот населённый пункт, Богучаркой, а само это селение Богучаром.

Село Хреновое Бобровского района

Проезжал как-то Пётр Первый по Воронежской губернии в поисках места для постройки своих кораблей. Дело было осенью, и на дорогах было много непролазной грязи. Возле одного села карета Петра Первого застряла в дорожной грязи. Тогда решили позвать из этой деревни мужиков — карету вытащить. Собрались мужики, долго кряхтели, сопели, тащили, но ничего у них не вышло. Тут из кареты выходит сам Пётр Первый и говорит: «Хреновые у вас в селе мужики!» — и сам один вытащил карету. После этого село стало называться Хреновым.

Пётр I проезжал здесь и обратил своё царское внимание на обилие хрена, растущего вдоль дорог и русла высохшей реки. Пётр воскликнул: «Вот какое хреновое место!» Эту фразу записал ехавший с ним писарь. Вскоре и на картах появилось это название.

Пётр I позвал мужиков рубить лес для верфей в том месте, где сейчас находится село. Впрочем, мужики были ленивыми и, чтобы не трудиться, ответили Петру I: «Хреновый там лес!» Так, впоследствии, и стало называться село.

Ленинградская область

Большинство топонимических легенд и преданий Ленинградской области связаны с личностью императора Петра I, что не удивительно, поскольку Пётр является основателем Санкт-Петербурга.

Деревня Большая Загвоздка — в Гатчинском муниципальном районе. С топонимом связана следующая легенда:

Пётр I проезжал мимо будущей деревни, царский тарантас напротив неё сломался, и Пётр в тот момент воскликнул: «Ах, какая загвоздка вышла!»^[14].

Московская область

Подольск. В результате того, что древнерусское значение слова «подол» (нижняя часть города) стало забываться, возникла легенда на основе другого значения данного слова — «подол платья».

Согласно местной легенде, город получил своё название из-за того, что, проезжая через село, императрица Екатерина II случайно намочила подол своего платья. От этого и пошло название Подол, а затем Подольск.^[15]

Нижегородская область

Прежнее название Дзержинска — Растяпино.

По народной легенде, Пётр I во время проезда через Нижний Новгород в 1695 году обнаружил отличный корабельный сосновый лес в окрестностях села Чёрного. Воскликнув: «Какие же растяпы здесь живут!» — велел немедленно заложить в этих местах судоверфь. С тех пор село стали именовать Растяпиным, сперва в шутку, а с 1927 по 1929 годы — официально.

Псковская область

У жителей Пскова и Псковской области кроме официального этнохоронима «псковитяне» существует полуофициальный — «скобари» (ср. москвичи и «москали», украинцы и «хохлы»). О происхождении прозвища имеется легенда:

По легенде данное прозвание псковичам дал царь Пётр, который не смог, хотя и обладал недюжинной силой, разогнуть скобу, выкованную псковскими кузнецами^[16][17].

Ростовская область

Богатый колодезь — название родника на месте будущего Ростовa-на-Дону

Пётр I, испив воды из родника на месте будущего города Ростов-на-Дону, воскликнул «Богатый колодезь!». В честь этого восклицания так назвали и родник и населённый пункт около него, будущий Ростов-на-Дону^[18][19].

Тульская область

село Велегож Заокского района.

Согласно легенде, своим названием Велегож обязан царю Петру I, отдыхавшему здесь когда-то и, будучи пораженным величием открывшейся перед ним картины, царь тогда воскликнул «Великая гожа!»^[20][21]

Эстония

город Нарва-Йыэсуу в современной Эстонии, до 1922 года назывался Гунгербургом (нем. Голодный город)

В начале Северной войны Пётр I осматривал устье реки Наровы с целью постройки здесь инженерных сооружений и редутов. Проголодавшись, он попросил у местных жителей что-нибудь поесть, однако они были настолько бедны, что не смогли накормить царя. После чего Пётр I воскликнул: «Гунгербург», что в переводе с немецкого означает «голодный город»^[22].

Легенды о постройках храмов

Церковь св. Алексия в Куртяево

Когда царь Пётр Великий приказал казнить сына — царевича Алексея, то восплакала душа его и жены его. Огорчился царь Пётр и, для облегчения страданий, заказал икону Алексея, человека Божьего, и послал её в Алексеевскую церковь под Нёноксой. На иконе был лик благой, а в нижней части был нарисован мученик царевич Алексей.^[23].

Церковь Иоанна Воина на Якиманке

Пётр I, проезжая по Якиманке, увидел, что церковь стоит в воде и прихожане к ней подъезжают на лодках. Узнав, что это храм Иоанна Войнственника, царь воскликнул: «Это же наш патрон! Скажите священнику, что я бы желал видеть храм каменный и на возвышении у самой Большой улицы, дам вкладу и пришлю план». Через два месяца он сам приехал с планом и, увидев, что начали уже завозить материал для строительства, похвалил священника. А в книге для вписания вкладов якобы написал: «Вклад даю триста рублей. Пётр»^[24]

Церковь Собора Пресвятой Богородицы (Строгановская) в Нижнем Новгороде

В храме находится икона «Спас Вседержитель». Существует предание, что в образе Христа мастер-иконописец изобразил заказчика храма и своего хозяина, Григория Строганова. Пётр I, увидев этот образ, якобы гневно воскликнул: «Это что же?! Я должен поклоняться Гришке Строганову, холопу своему?! Да не бывать этому!» — и в ярости выбежал их храма. Потому-то, говорят, церковь и простояла неосвященной столько времени^[25]…

Легенды других регионов мира

См. также

• Пётр I
• Исторические легенды о Петре I

Примечания

Литература

• Соколова В. К. Типы восточнославянских топонимических преданий. — М.: Славянский фольклор, 1972. — С. 202—233.
• Ярневский И. З. Изобразительные средства топонимических преданий, записанных в Сибири // Материалы докладов XII научно-теоретической и методологической конференции, организованной кафедрой русской литературы. — М., 1969. — С. 49—50.
• Гордеева О. В. Народная топонимика и жанры несказочной прозы (по материалам экспедиции 1985 г. в Сивинский район Пермской области) // Итоги фольклорного года в Уральском регионе: тезисы докладов и сообщений межвузовской конференции. — Свердловск, 1985. — С. 11—12.
• Касько В. К. Белорусские топонимические предания // Прозаические жанры фольклора народов СССР. — Минск, 1974. — С. 208.
• Ковалёва Р. М. Современное состояние топонимических преданий белорусского Полесья // Прозаические жанры фольклора народов СССР. — Минск, 1974. — С. 212—216.
• Поспелов Е. М. Туристу о географических названиях. — М.: Профиздат, 1988.
• Путилов Б. П. Пётр Великий в преданиях, легендах, анекдотах, сказках, песнях. — СПб., 2000..
• Балакина Н. А. Научное и ложноэтимологическое значение географических названий на примере топонимических преданий (на основе материалов архива ПГУ) // Центр изучения традиционной культуры Европейского Севера; Поморский государственный университет имени М. В. Ломоносова.
• Матвеев А. К. Собственно русская топонимия как источник сведений о древнем населении Севера европейской части России // Известия Уральского государственного университета. — Екатеринбург, 2004. — № 33. — С. 5—11.
• Теребихин Н. М. Пётр I — культурный герой и ономатет Русского Севера // Живое слово. — Архангельск, 1998.
• Названия дал Пётр Первый // Сост. Е. А. Орлова. Под ред. Т. Ф. Пуховой Топонимические предания Воронежской области : сборник. — Воронеж: ВГУ, 2001. — № 1. — С. 35—37. — ISBN 5-86937-044-2.
• Топонимический словарь центральной России. — М.: Армада-пресс, 2002. — ISBN 5-309-00257-X.
• Лазаревич К. С. Топонимика - язык земли // газета «Русский язык». — Первое сентября, 2001.
• Бурлаков А. В. Там, где сломался царский тарантас // Легенды и были Старой Гатчины. — Гатчина: Типография «Латона», 2006. — С. 11—21. — 89 с. — 500 экз.
• Кретов А. И. Предания о происхождении названий населённых пунктов Воронежской области (новые записи). — Вестник ВГУ. — Воронеж, 1996. — С. 136—144.
• Березович Е. Л., Кучко В. С., Сурикова О. Д. Топонимическое предание и исторический факт (на материале преданий о разбойниках восточного Вологодско-Костромского пограничья) // Вопросы ономастики. — 2014. — № 2 (17). — С. 68—77.

Эта страница в последний раз была отредактирована 13 декабря 2023 в 05:28.