Ханикатт, Тайлер

Он был отличным парнем. Просто отличным. Но у него были кое-какие проблемы. Кажется, его что-то тяготило… Насколько я знаю, он застрелился. Думаю, что он был не создан для тюрьмы. Но я никогда не думал, что его жизнь завершится вот так. Очень тяжело парню из Лос-Анджелеса жить в России, не зная ни языка, ничего. Ему непросто давалась адаптация там. Я ему постоянно говорил, что ему нужно чаще выбираться и встречаться с людьми».

В тот день он планировал уйти, но потом расстроился, и я не могла его понять. Он хотел играть в НБА, у него была договоренность о том, что он сыграет в Летней лиге за «Оклахому», но они сделали тесты и обнаружили у него проблему с коленом. Это его дико расстроило. Я ему сказала, что если он будет вести себя агрессивно, то я вызову полицию. Так что я позвонила полицейским, а они пришли и убили моего ребенка. Они пытались сказать мне, что он застрелил себя. Он был очень расстроен, но он уверял меня, что никогда не сделает с собой ничего подобного, он обещал мне.

Он не стрелял в них, он просто выстрелил в воздух через окно, потому что был в панике и очень напуган. Полицейские собрали 30 машин и 3 вертолёта, и всё это против одного испуганного мальчика.

У нас довольно большой дом. И после этого кровь была повсюду в коридоре, размазана по стенам, следы крови были в туалете в его спальне. Он не застрелил себя. Когда ты стреляешь в себя, ты умираешь на месте, ты не ходишь из комнаты в комнату вот так. Думаю, что его застрелила полиция через окно.

Когда его увозили, я просила их, чтобы они дали мне посмотреть на него, но они сказали: «Мадам, вы не хотите это видеть». Так что я даже не знаю, в какое место ему попали. Он забрался в туалет в спальне, чтобы защитить себя, и там истек кровью. Он стащил всю мебель к двери, чтобы закрыть проход.

Мне сказали, что на расследование уйдёт 10 месяцев. Но как я могу доверять им?!»^[12]

Он был мальчиком из Лос-Анджелеса. Он приехал из солнечного места, с другим образом жизни, отличным от Москвы — другой погодой, другими вещами. Что-то его угнетало.

Честно говоря, когда я узнал о его смерти, не мог разговаривать три дня. Это был не только большой шок от трагедии и сожаления — я попросту не ожидал такого поворота событий.

Когда я спросил у Энтони Гилла, который жил с ним на выездах, он сказал, что никогда не читал по поведению Тайлера грусти или депрессии. Он был общительный парень, невероятный, без всякой гнильцы. Никакой агрессии.

Его смерть бросила тень на всю нашу команду»^[13]