Лепетихская трагедия

Таганрогский детский дом — известен в связи с трагедией во время немецкой оккупации Таганрога в 1941—1943 годах.

История

По стечению обстоятельств детские дома Таганрога в 1941 году эвакуированы не были^[1]. Оккупанты, захватив город, переименовали их в приюты, и они попали под опеку надзирателей из войск «СС»^[1].

Приютов в Таганроге на 1941 год было четыре^[1]. Располагались они в домах по следующим адресам: № 1 — ул. Чехова 49, № 2 — ул. Петровская 89, № 3 — ул. Розы Люксембург 153/1, № 4 — ул. Розы Люксембург 12^[1].

Оккупанты использовали детский дом в качестве донорского пункта: когда раненым немецким офицерам требовалась кровь, рядом с ними на госпитальные койки клали маленьких доноров. Самому младшему из детей было полтора года, а самой старшей — десять лет^[2]^[3]. Считалось, что разбавлять арийскую кровь славянской недопустимо, исключение делалось лишь для крови детей^[2].

При приближении линии фронта к Таганрогу, часть детей^[4] из Таганрогского детского дома была вывезена оккупантами на Украину, в посёлок Великая Лепетиха (Херсонская область)^[2]. Детей в Великую Лепетиху вывезли в июне 1943 года, в теплушках и на машинах^[5].

По сравнению с таганрогским «приютом» подземелье в Лепетихе оказалось настоящим адом: детей держали в неотапливаемом подвале, откуда забирали на пришвартованный поблизости плавучий госпиталь^[2].

Измученных детей, которые переставали быть для немецких медиков полезными, выбрасывали в Днепр^[2]^[5].

Госпитальный пароход немцев стоял на Днепре, детдомовцев же разместили неподалёку — в подвале местной мельницы. Холодно, а мы раздетые, в трусиках. Собьёмся в кучу, и в этом огромном клубке друг друга греем. Приходит время, тебя за руку выдёргивают и ведут на пароход. Однажды троих забрали, и меня в их числе. Идём по морозу налегке, в одних трусиках и маечках, мой маленький товарищ по несчастью Петя поскользнулся на снегу, упал. И огромный сапог со всей силой опустился ему на голову. Мальчишку раздавили, как паучка, он и пискнуть не успел. Сандалетка слетела с худой ножки… С той самой минуты я заикаюсь. Закрою глаза и вижу ту сандалету, хоть прошло почти 65 лет. Меня потом ровесники заикой обзывали, особо не вникая, откуда этот дефект речи.

— Николай Соляник, 2007^[2]

В ночь с 7 на 8 февраля 1944 года после четырёхдневных боёв воины 301 стрелковой дивизии под командованием 34-летнего полковника Владимира Антонова взяли штурмом Великую Лепетиху^[5]. Детей из подвала освободили разведчики со своим командиром сержантом Владимиром Цыбулькиным^[5].

Вместе с подружкой Катей Побейвовк мы пошли к подвалу. Невозможно сейчас понять, как выжили эти дети в лохмотьях, без надлежащего питания. Они выглядели дистрофичными и рахитичными, смотрели на нас такими измученными глазами, что сердце кровью обливалось. Жители Великой Лепетихи разобрали детей по домам, кормили и лечили. Катя взяла самого маленького. Он крепко сжимал в руках подушечку, на которой было вышито имя «Слава»^[5].

— Галина Рипка, 2008