Ла-Бодера

Субтитры

Мы находимся в музее д’Орсе, и перед нами известная картина Эдуарда Мане «Завтрак на траве». Эта картина была выставлена в так называемом Салоне отверженных в 1863 году. Картину не разрешили выставлять на официальной выставке. Так и было. На самом деле, в тот год стольких художников не допустили до выставки, что по инициативе императора Наполеона III был создан Салон отверженных. И всё внимание критиков в Салоне отверженных было обращено именно на эту картину. В этой картине чувствуется некая насмешка: автор будто пытается нарушить все существующие правила. Я имею в виду, картина нарушает формальные правила: композиционные и сюжетные. Сюжет был заимствован из гравюры по мотивам Рафаэля. Сам гобелен, созданный Рафаэлем, был утерян. Таким образом, композиция была заимствована из традиционного источника. А смысловое наполнение — изображение обнаженной женщины среди одетых мужчин на фоне идиллического пейзажа — было позаимствовано из произведения Джорджоне. Дело в том, что это не Венеция. И контекст не классический. Проблема в том, что это современная Франция, вполне возможно, действие происходит в Булонском лесу. А обнаженная женщина — не только не богиня, а узнаваемый персонаж, модель Мане, Викторина Мёран. И она выглядит как совершенно обычный человек которого вы можете встретить на улицах Парижа, только не обнажённого. Более того, она смотрит прямо на нас. Я имею в виду, что она даже, в некотором смысле, заставляет смущаться, когда смотрит прямо на зрителя. Мужчины, которые сидят рядом с ней, полностью одеты, и они не смотрят ни на женщину, ни на нас. В этом есть некое принятие сексуальности, разделения полов, но не в классическом смысле. В то же время картина кажется полностью лишенной сексуальности. С другой стороны, здесь присутствуют элементы, намекающие на чувственность и сексуальность. В нижнем левом углу изображён очень чувственный натюрморт из фруктов, хлеба и бутыли с каким-то алкогольным напитком. Всё это лежит поверх одежды, которую сбросила с себя женщина. Изначально данная картина называлась «Купание». Она не нимфа, которая обитает в мифическом лесу и никогда не носит одежд, она — современная женщина, снявшая с себя одежду. Она не обнажена, она раздета. Картина нарушает множество сюжетных правил. Автор пренебрегает и многочисленными правилами в том, что касается способа создания картины. Взгляните на очень яркое тело этой женщины, она такая яркая, её фигура настолько очерчена… Вернее даже окружена темными тонами. Поэтому, она кажется слегка уплощённой, не правда ли? — Да. — И отсутствует внутренняя модуляция тона, которую мы привыкли видеть в подобных произведениях XIX века. Зрителям она кажется почти двумерной. Более того, и в других областях Мане нарушает те правила, которым должны следовать художники-натуралисты. Взгляните, как очень тёмная лента в волосах женщины, её чёрные волосы сливаются с тёмным цветом кустарника позади неё. Это своего рода нарушение пространства. На самом деле, расстояние до выходящей из воды Женщины на заднем плане совсем не чувствуется… Вторая женская фигура. Она кажется слишком большой, так? Тем более что её руки, которые на расстоянии кажутся такими маленькими, почти касаются пальцев руки мужчины. И это ужасное расхождение. И нарушение пространственных норм. Нарушение масштабов и нарушение правил иллюзорности, которые Мане стремится разрушить. Он как будто нарочно идёт против правил, созданных Академией. И в то же время во всем чувствуется красота картины: эти краски, очень свободные и чувственные мазки кисти, в особенности в изображении голубого одеяния женщины, и в натюрморте, а так же в серых и белых цветах брюк мужчин. Мане обращал внимание на таких мастеров, как Веласкес, для которых кисть была невообразимо важной. Для него важно не только то, что зритель видит на картине, но и то, что зритель понимает, какими средствами это достигнуто. Тот факт, что мы видим сами мазки, не дает нам той идеальной иллюзии, которая являлась основой западной живописи со времен эпохи Возрождения. Ещё одна необычная вещь в этой картине — использование техники Веласкеса, техники свободных мазков кисти. Но изображение заднего плана вызывает ощущение, что краску сильно разбавили, очень напоминает раствор или морилку, в особенности в изображении деревьев и поля позади женской фигуры. С другой стороны, на деревьях присутствуют комки краски. Так художник применяет различные техники работы с краской. В некотором смысле он разрушает все наши ожидания от искусства. Это напоминает мне Бодлера, разговоры об изображении современной жизни, изображении современного ню. Давайте забудем о Венере. Мы живем не в Древней Греции. Давайте создавать современную живопись. Где мы можем найти женскую наготу? Мане поднимает тему современной женской наготы. В некотором смысле, таким образом подчёркивается нелепость классических традиций, нелепость, с которой мы прикрыли наготу в угоду традициям. Мане спрашивает, есть ли в этом смысл. Нелогичность этой картины, способ, которым она давит на социальные нормы, говорит о том, насколько для автора не имеет смысла то искусство, которое мы с готовностью принимаем. Именно. Subtitles by the Amara.org community