История Византийской империи (1261—1453)

История Византийской (Восточно-Римской) империи в период между реставрацией империи со столицей в Константинополе в 1261 году и падением города под натиском турок-османов в 1453 году отличалась рядом своеобразных социально-экономических преобразований, что дало основания целому ряду исследователей уделить ему особое внимание. В целом данный период, несмотря на временные проблески, характеризовался продолжающейся постепенной и довольно хаотичной деградацией всех сфер жизни империи, в первую очередь в центральной, греческой части^[1]. Это в свою очередь привело к образованию обширного политического вакуума в Эгейском регионе, который стремились заполнить политическими, экономическими и демографическими методами новые молодые государства болгар, сербов, турок^[2]. Особое место в этноязыковой трансформации поздней империи заняла её латентная тюркизация^[3], а также нарастающая исламизация^[4]. Несмотря на отдельные проблески греческого самосознания в Никейский период, византийцы продолжали руководствоваться прозрачными и расплывчатым понятиями византийской ойкумены о границах, этнической составляющей и дальнейшей судьбе собственного государства. К началу 1370-х годов турки-османы лишают Византию её последнего хозяйственного тыла в виде Восточной Фракии: с этих пор бывшая империя окончательно деградирует и превращается «псевдоимперию» — группку мелких разрозненных полуэксклавов во главе с постоянно конфликтующими деспотами. Период завершился полным коллапсом средневековой греческой государственности^[5].

Территориальные потери

Последний период существования Византийской империи характеризовался постепенной утратой территорий, как в европейской, так и в азиатской частях. В результате империя сначала приобрела черты этнически греческого государства, а затем пошла по пути внутреннего раскола с гражданскими войнами и распадом на полунезависимые деспотаты^[6]. Помимо этого, продолжалось усиление зависимости политической элиты империи от западноевропейских талассократий Генуи и Венеции; не прекращались войны с крепнущими соседними государствами (Сербией, Болгарией), которые затмили Византию и к 1340-м годам низвели её до статуса второсортной балканской державы, несмотря на важность её культурного наследия. Особенно трагично ситуация складывалась в малоазийских владениях империи: здесь в среде греческого народа разразился настоящий демографический и духовный кризис: горожане либо гибли в ходе конфликтов с турками, либо массово бежали в европейскую часть империи. Сельское греческое население в этой части империи, включая военнообязанных акритов, устав от бесконечно растущих налогов, разорилось и массово переходило на сторону турок, принимая ислам. Однако и в Восточной Фракии, ставшей единственной провинцией поздней Византии, греческие и болгарские крестьяне были разорены постоянными войнами, в результате которых греческие и болгарские земли надолго стали одними из самых бедных регионов Европы.

Столица империи после её реставрации так и не сумела восстановить своё полумиллионное население начала XIII века. После гражданской войны середины XIV и особенно после начала османских осад империя фактически превратилась в город-государство: теперь её судьба зависела лишь от прочности ветшающих стен Константинополя, а его гибель была лишь вопросом времени. К моменту финальной осады в городе оставались лишь около 50 тыс. жителей, среди которых было немало итальянцев и турок^[7]. Правительство экономически обессилевшей страны в последние два века пыталось играть на противоречиях между более сильными внешними противниками из числа этих народов, а также франков, славян и даже монголо-татар. Это позволило отсрочить, но не предотвратить гибель греческой государственности, так как подобная тактика привела к ещё большему расколу внутри государства между сторонниками прозападных и национальных греческих партий. В большинстве случаев, однако, даже в условиях надвигающейся внешней опасности, те поздневизантийские политики, которые смогли одержать верх в конкурентной борьбе со своими соплеменниками, ставили личные интересы выше интересов греческого народа в целом.

Османское завоевание поздневизантийской Анатолии

В 1080—1097 годах практически вся Западная Анатолия, включая Никомедию, где турки находились в качестве наёмников Никифора III Вотаниатa в 1078—1087 гг., оказалась во власти турок-сельджуков^[2]. По мусульманским законам, которых придерживались обратившиеся в ислам под влиянием персов и арабов малоазийские тюрки, территория однажды завоёванная мусульманами навсегда становится мусульманской по духу: её последующая возможная утрата воспринимается мусульманским духовенством как временная, и усилия должны быть потрачены на возвращение ранее захваченных мусульманами земель в лоно ислама. С начала крестовых походов византийские императоры сумели восстановить контроль на всей приморской Анатолией, равно как и обширными континентальными районами в её Западной части.

Но несмотря на довольно успешную 50-летнюю реконкисту Анатолии в 1090—1139 годах^[8], греческие поселения, расположенные в основном на широких равнинах, открывающихся к морям, остались в крайне уязвимом положении. В 1176 году конийский султан Кылыч-Арслан II наголову разбил попавшую в засаду армию византийского императора Мануила I Комнина в битве при Мириокефале, сохранив за собой контроль над стратегически важным центром полуострова, откуда в поисках новых пастбищ во все стороны разбредались кочевые тюрки со своими стадами. Более того, Конийский султанат, естественно, не препятствовал проникновению на полуостров новых волн тюркских кочевников и сельджуки начали продвигаться к побережьям. С 1147 по 1190 годы византийцам пришлось теперь уже навсегда оставить широкую полосу своих бывших внутрианатолийских владений, контроль над которыми окончательно перешёл к туркам.

Захват Константинополя крестоносцами в 1204 году позволил сельджукам всего за пару лет покорить всю её прибрежную полосу между Карией и Киликией с важными портами Саталией (Анталия) и Калороносом (Аланья). В 1214 году у Трапезундской империи был хитростью взят черноморский Синоп. В результате сельджукиды начали быстро наращивать военно-морскую мощь, в основном посредством развития маневренного пиратского флота.

Активная консолидация Никейской империи в 1210-х позволила на полвека затормозить тюркскую экспансию. В этот период официальная граница в северной части линии соприкосновения никейских и сельджукских владений прошла по долине Сангария (р. Сакарья). В южной части ареала она была менее определённой. Тюрки также пользовались естественным преимуществом рельефа, продолжая спускаться в хорошо просматриваемые ими речные долины с горных хребтов и плато^[9].

Пока центр греческой государственности находился в Азии, эти вторжения носили сезонный характер маятниковой миграции и в целом контролировались Никейскими властями. Впрочем, будучи прекрасно осведомлены о том что никейские императоры большую часть года проводят в эгейском Нимфее, они считали Никею не временной столицей Византии, а скорее приграничной крепостью, которая рано или поздно вернётся в лоно ислама.

Возвращение греческой столицы в Константинополь в 1261 году негативно сказалось на продолжении ромейской государственности в Малой Азии по следующим причинам. Войны в Европе с самыми разнообразными противниками от Болгарии до Венеции потребовали от никейских греков огромных усилий. Кроме того, реставрация империи вселила в греческих правителей чувство триумфа, которое отвлекало внимание от реальных проблем в азиатской части. Последствия не заставили себя долго ждать. В 1260-х годах часть агрессивных туркменских племен прорывается в западную Анатолию и, построив пиратский флот приступает к покорению византийской Карии на юго-западе Малой Азии. В 1261 году здесь возникает первый эгейский эмират Ментеше^[2]. К 1269 году Кария полностью подчиняется туркам. Оттуда тюрки начали приникать и в более северные регионы: в 1278 они заселили форт Анея (Анья) в Эфесском заливе, приступив к блокаде Эфеса. Сам Эфес перешёл под их полный контроль в 1304 году.

Период после 1282 года характеризовался быстрой эрозией восточной никейской границы. Из-за финансовых трудностей и глубокого морального кризиса, охватившего империю в конце XIII века, некоторые сословия малоазийских греков активно способствовали дезинтеграции греческого государства. Так разорившиеся от непомерных налогов, идущих на поддержание имперской инфраструктуры в разорённых Константинополе и Фракии, малоазийские акриты массово переходили на службу к турецким беям, а греческие моряки, которые остались без работы после кабального договора 1284 года, в поисках оной активно нанимались к турецким пиратам. Ненависть к Венеции, Генуи и франкократическим режимам была настолько сильной, что многие греки привыкли сотрудничать с турками, осознавая опасность такого сотрудничества уже только после того, как последние начинали осаду греческих крепостей. По этой причине, в этот период в Малой Азии реальный отпор туркам оказывала фактически одна лишь Венеция, которая в 1293 году смогла временно выбить их из Антальи, а также помочь родосским рыцарям укрепить Кастеллоризо^[10].

Фрагментация малоазийских владений Византии после 1300 года

Тем не менее, внутри континента массы тюрок продолжают активно перемещение вглубь византийской территории с целью её заселения. Очередной натиск тюрок пришёлся на 1297—1300 годы: к 1300 году империя потеряла контроль на азиатским берегом пролива Дарданеллы, так как сюда продвинулся огузский эмират Карасы (1296). Это событие стало очередным решающим этапом в процессе дезинтеграции греческой государственности в Малой Азии. Малоазийские владения империи теперь распались на две части: северную — близкую к столице Вифинию, и удалённую южную. Устойчивостью не отличалась ни одна из них: в северном ареале после 1299 года развернули активные захватнические действия турки-османы. Южная часть, расположенная между городами Смирной и Филадельфией, на несколько десятилетий погрузилась в безвластие: в прибрежной части хозяйничал флот генуэзцев, в Филадельфии до 1390 года у власти находились местные греческие стратеги, а Смирну со всех сторон окружили проникавшие и сюда турки, взявшие политическую власть в свои руки в 1329—1330 годах в рамках бейлика Айдын. Обезлюдевшая Магнесия, где располагался монетный двор Никейской империи, пала в 1313 году. Нимфей (соврем. Кемальпаша), зимняя столица Никейской империи, был отдан туркам в 1315 году. Хотя тюркские феодальные образования (бейлики) были невелики, раздроблены и часто конфликтовали между собой, на их стороне было массовое демографическое преимущество: с востока их население постоянно пополняли волны новых тюркских кочевников, хаотично, но планомерно заполняющих пустеющие греческие земли.

Каталонская кампания в Малой Азии

В поисках поддержки, Византия обратилась к каталонским рыцарям. Каталонцы сначала помогли снять осаду Филадельфии турками в 1303 году, но затем, осознавая крайнюю слабость Византии, объединились с ними в единое войска и стали хищнически грабить греческое население Фракии, Фессалии и Малой Азии^[11].

В 1319 году генуэзская Хиоская сеньория и рыцари-госпитальеры смогли разгромить тюркско-эгейский флот, базировавшийся в Эфесской бухте^[12]. Это надолго лишило эгейских тюрок преимуществ на море, но не остановило их экспансию на континенте, где они пользовались явными стратегическими и демографическими преимуществами. Здесь также важно отметить и тот факт что к началу XIV века Византия утратила контроль над своими прибрежными водами, поэтому турки, успевшие высадиться на её побережье, продолжали мародёрствовать вдоль больших дорог Фракии задолго до захвата Геллеспонта османами. К примеру, уже в 1326 году некая турецкая банда едва не разгромила свадебную процессию Андроника III, следовавшую из Константинополя в Димотику, которая вплоть до захвата её турками в 1359 году стала играть роль второй столицы империи^[11].

Османское завоевание Малой Азии

Сразу же после переноса столицы в Константинополь в 1261 году и узурпации трона Палеологом, византийские владения в Mалой Азии погрузились в состояние политического и экономического хаоса. Многие жители региона не считали Палеологов легитимными правителями империи, отказывались платить новому императору налоги^[13] и не оказывали сопротивления туркам. Монахи также отвергали любые попытки унии с католиками. В результате, Пафлогония и Мезофиния были в значительной степени покорены турками бескровно, поскольку многие местные греки занимали «проласкаридскую» и «антипалеологскую» позицию^[14]. Палеологи в свою очередь практически прекратили инвестиции в армию и флот малоазийских владений^[1], систематически ослабляли их военное и финансовое положение внутри империи, опасаясь потери своей власти в результате возможного переворота. В результате те местные текфуры которые ещё сохраняли патриотический греческий настрой вынуждены были полагаться скорее на иностранцев (каталонских и болгарских авантюристов и/или энтузиастов), чем на имперские власти. В греческой среде начались брожения: население не пускало в города имперских сборщиков налогов, так как деньги не тратились на защиту от турок. Бунт Кассианоса 1306 года также имел явный антиконстантинопольских характер и представлял собой протест против бессилия имперской власти в разгар турецких нашествий^[15].

Официальная имперская пропаганда этой эпохи продолжала бороться с западными врагами в лице «латинян» и «франков», которые на самом деле угрозы для империи не представляли, поскольку не имели желания заселять её территории^[13]. Попытки византийцев интриговать, стравливая между собой различных беев приграничных тюркских уджей имели очень кратковременный успех: весь конгломерат тюркских образований рано или поздно объединялся против греков. А учитывая то что многие туркменские племена вообще не признавали вождей и занимались только кочевьями и грабежами, то никакие брачные альянсы с турками, татарами и монголами не помогали Константинополю^[16].

27 июля 1302 года византийская армия потерпела поражение в битве при Бафее, после чего под контроль османов попала область Мезофиния, между Никомедией и долиной р. Сакарья.

Между 1302 и 1307 годами набеги тюркско-османских гази на остатки византийских владений в северо-западной Анатолии были особенно разрушительными. Сакарьинская кампания Османа 1304 года создала атмосферу паники и безнадёжности среди местного греческого населения: жители тысячами бросались к морю в надежде укрыться в Константинополе, поскольку полчища турок доходили уже до Босфора^[17]. Византийско-монгольский альянс временно придал грекам мнимую уверенность в своих силах, однако он в основном так и остался на бумаге, да и сами монголы были по большей части сами вскоре тюркизованы.

В этот период основной целью османов стали установление контроля над дорогами Вифинии и изоляция крупных греческих городов путём установления их военной и продовольственной блокады. В 1308 году османы захватили крепость Трикокка, перерезав таким образом связь между Никомедией и Никеей. В том же году мусульманские пираты эмира Али взяли остров Калолимнос, прервав морскую связь Константинополя с Пруссой^[18]. В 1316—1317 году началась осада Пруссы: турки заняли гору Вифинский Олимп, у подножия которой располагался город.

В 1326 году пала Прусса. В 1331 году была утрачена Никея, в 1337 году пришёл черёд Никомедии. Стоит отметить что все эти греческие города не были взяты штурмом. На момент сдачи в них также пока не начался голод, за исключением Никомедии. Само решение о добровольной сдаче приняли местные греческие власти исходя из сложившейся ситуации: потеря связей с Константинополем и планомерное заселение турками окружающей сельской местности^[19]. В 1338 году османы заняли Скутари (Ускюдар), став лицом к лицу с Константинополем, за которым теперь они стали пристально наблюдать с другой стороны узкого 600-метрового пролива. Единственным уцелевшим владением Византии в Вифинии оставались крепости Хиле, Гераклия Понтийская, Амстрида и Пеги (Карабиге). Тысячи малозийских греков стекались в хорошо укрепленные Пеги. Но из-за скученности, недоедания и болезней крепость вскоре поразила чума^[20]. Пеги были покорены турками в 1371 году после долгой осады^[17].

Впрочем, среди греческих беженцев было немало и тех кто бежал не в сторону сжимающейся Византии, а наоборот — вглубь османской территории^[21]. Эти люди укрывались от более высоких византийских налогов, а также старались вывести своё имущество с линии фронта в более спокойные, пусть и сильно исламизированные регионы^[1]. Вожди приграничных византийский крепостей (текфуры), видя демографическое преимущество турок вообще и османов в частности, нередко напрямую договаривались с ними о бескровной капитуляции^[22]. Это в значительности степени подтверждает гипотезу некоторых ученых о том, что османское общество не столько уничтожило Византию, сколько поглотило её. В отличие от монголов, турки быстро переняли у греков навыки земледелия (в особенности хлебопашество) и перешли на оседлый образ жизни^[23]. Немалую роль в этом процессе сыграло и постепнное отуречивание местного греческого крестьянства.

Ассимиляции греков способствовало и то, что турки воспользовались относительной слабостью самосознания греческого народа в средневековый период. Собственно греческое самосознание лишь едва начало формироваться в период Никейской империи, но в самый критический момент у местных малоазийских греков не осталось ни времени, ни территории, которую можно было бы назвать ядром греческой нации. Рост полноценного греческого самосознания в целом даже в рамках Никейской империи сдерживался господством устаревшей доктрины ойкуменизма, который провозглашал универсальность и исключительность богохранимой «империи ромеев» в её древних, чуть ли не римских, границах. Из-за размытого самосознания греки в массе своей сначала плавно вошли в состав Римской империи, а затем также плавно перешли в состав Османской^[24].

Планомерное тюркское наступление в малоазийском причерноморье привело к тому что после 1269 года дорога из Константиполя в Гераклею стала опасной для пеших христиан^[25]. К 1280 году окрестности Гераклии наводнили полчища кочевых турок и туркмен. Греческое население было вынуждено укрываться в стенах самого города, связь с Константинополем сохранялась только по морю. В 1329 году хорошо укреплённый город продолжал оказывать сопротивление туркам^[26]. В 1354 году Иоанн V Палеолог, отчаянно искавший спасения на Западе, принял католичество и начал раздавать последние греческие территории империи итальянцам в обмен на их обещание военно-морской помощи против турок. Лесбос был передан генуэзцам, а Гераклею «впротивовес» получили венецианцы. Но небольшой венецианский гарнизон сопротивлялся недолго. Турки-османы покорили Гераклею в 1360 году.^[27]

В глубине Малой Азии сопротивление османам продолжали оказывать Филадельфия, превратившаяся в город-государство. Её нельзя было назвать частью Византии, так как константинопольский монарх, став вассалом османского султана, был вынужден предоставить туркам гарнизон для покорения Филадельфии в 1390 году.

Положение дел во Фракии

После утраты Никомедии в 1337 году Византия стала преимущественно европейской державой. Последним имперским проблеском стала удачная попытка присоединить Эпирский деспотат, входивший в состав Византии в 1341—1348 годах. Но положение дел в её западных владениях в целом было не намного лучше чем в восточных из-за глубокого внутригражданского раскола в поздневизантийском обществе, которое разделилось на «западников», «туркофилов» и «грекоманов». В ходе разразившейся гражданской войны, регент-мать при своём малолетнем сыне Иоанне V, императрица Анна сама призвала 6 000 турок эмира Сарухана на помощь в борьбе с противниками. Как часто было в таких случаях, вместо настоящих сражений наёмники в 1346 году в очередной раз занялись грабежами мирных греческих крестьян и горожан Фракии. После этого погрома византийская Фракия окончательно превращается в бедную, разорённую и крайне запущенную балканскую окраину. А сама «императрица» в итоге вынуждена была заняться распродажей металлов и украшений из столичных церквей. 19 мая 1346 года в самом Константинополе происходит обвал здания храма Св. Софии, который долгое время не ремонтировался. Многие горожане принялись помогать с восстановлением стены, но это событие было интерпретировано как плохой знак.

K 1320 г. в византийских церквях из-за иx крайнего обнищания прекращается создание некогда знаменитых церковных мозаик. В 1340-х годах в связи с гражданской войной византийский монетный двор навсегда прекращает печатать золотые иперпиры, игравшие роль твердой валюты тех времён. С этого времени на императорских свадьбах также исчезает посуда и драгметаллов: её заменяют свинцовые подделки^[5].

Голод и болезни

Население поздней Византии, а точнее того, что от неё осталось (Восточной Фракии), страдало от голода и болезней^[28]. В условиях непрекращающихся войн греческие крестьяне не имели возможности сеять и собирать урожай. C 1300-х годoв сельские дороги в запущенной и плохо охранявшейся Восточной Фракии наводнили кочевые отряды никому неподвластных турок и туркмен, которых высаживали на берег турецкие пираты, и которые грабили попадающиеся им на пути византийские обозы, идущие в Константинополь. Дошло до того, что от руки кочевников едва не погиб сам император, который возвращался в столицу после стычки с сербской армией. Многочисленные беженцы стремились укрыться от турок внутри городских стен, что приводило к скученности и антисантирии. В поздней Византии постоянно вспыхивали эпидемии чумы и прочих болезней. Потребности византийского населения в зерне обеспечивали фактически только генуэзские корабли, привозившие его из Крыма. Однако вместе с зерном в города Византии попадали и черные крысы, паразиты которых были переносчиками чумы. Однако и городские стены превращались для беженцев в ловушку: не имея возможности снять турецкую осаду, их население вскоре оказывалось перед выбором либо сдаться туркам, либо умереть от голода. В особенности это касалось непортовых городов, таких как Прусса и Никея. Напротив, полукочевые турки и туркмены вели менее скученный образ жизни, а потому меньше страдали от эпидемий чумы и других болезней.

Продвижение османов в европейской части

Османское завоевание Восточной Фракии

Сведения о переселении малоазийских турок во Фракию появились уже в 1261 году^[29]. К 1348 году бродячие группы мародерствующих турок уже вступали в стычки с византийской армией вплоть до Салоник, когда группа из 2000 кочевников напала на свадебный кортеж императора Иоанна VI Кантакузина на пути из Константинополя в Дидимотихон^[30]. Таким образом, почву для прямого османского вторжения уже самолично подготовили местные беи.

Османское завоевание Восточной Фракии началось в 1352 году с захвата Цимпы. В 1354 году турки захватили Галлиполи и подчинили себе весь Геллеспонт. Всего за 10 лет османы захватили практически всю территорию последней Византийской провинции. Христианское население крепостей, оказавших сопротивление (атаван) османам, было полностью уничтожено, и их заново заселяли уже только одни турки^[31]. В городах, пожелавших добровольно сдаться по первому приказу, сохранялось христианское население со всеми правами собственности на землю (ерлю еринде)^[29]. В этих населённых пунктах и несколько десятилетий спустя, по наблюдениям французского путешественника 1432 года, жили либо одни греки, либо смесь из греков и постепенно подселяющихся к ним турок.

Усиление феодальной раздробленности: эпоха деспотатов

Византийская империя была полиэтническим государством (к примеру, ею на протяжении нескольких столетий руководили армянские императоры). Форсированная эллинизация империи в XI в. стала важнейшим катализатором ее дезинтеграции, так как подобная политика настроила против центральной, преимущественно греческой, власти практически всё армянское население востока страны^[32].

Византия, долго сохранявшая позднеантичные имперские традиции унитарной власти, не была по своей сути предрасположена к построению ярко выраженного феодализма. Однако под влиянием западноевропейских, славянских и мусульманских традиций с их склонностью к формированию рыхлых феодально раздробленных ареалов подобные тенденции начинают проникать и в греческий ареал. Падение Константинополя в 1204 году привело к формированию нескольких греческих феодальных образований, конкурирующих друг с другом за право обладания Константинополем.

Слабость греческого феодализма и его неспособность до конца порвать с античными традициями, уже не вписывающимися в новые реалии, в конечном счёте приводили к катастрофическим результатам: имея силы только на борьбу друг с другом, эти государства продолжали слабеть экономически и параллельно теряли всё большие территории по своим внешним периметрам. Это касалось даже Никейской империи, которая в 1211 году сумела отнять Пафлагонию у Трапезундской империи, но в 1207 году уступила сельджукам огромную часть территорию вокруг Саталии (Анталья).

После начала гражданских войн, фактически совпавших с периодом активных сербских завоеваний на Балканах в 1340-х годах, деспотатизация оставшихся византийский владений приняла ещё более очевидный характер. В этот период деспоты Салоник, Мореи, Филадельфии и даже Селимбрии (совр. Силиври) стали фактически независимыми от Константинополя. И без того небольшая территория империи продолжала дробится на мелкие деспотаты между конкурирующими претендентами на престол. В XV веке ситуация стала ещё более катастрофической: в качестве платы за услуги разного рода наёмников императорам приходилось продавать (Салоники) или попросту отдавать (о. Лемнос) те или иные территории империи. Османы быстро подметили это и умело воспользовались подобной раздробленностью: их хроники часто презрительно или с усмешкой называют последних византийских императоров текфурами Константинополя^[33].

Примечания

Литература

• Дональд М. Никол. Последние столетия Византии, 1261—1453. Нью-Йорк. 1972 год.
• Сперос Врионис Мл. Упадок средневекового эллинизма в Малой Азии и процесс исламизации с XI по XV века. 2008.
• Luttrell, Anthony. The Hospitallers at Rhodes, 1306–1421 // A History of the Crusades, Volume III: The Fourteenth and Fifteenth Centuries (англ.) / Hazard, Harry W.. — Madison, Wisconsin: University of Wisconsin Press, 1975. — P. 278—313. — ISBN 0-299-06670-3.

Эта страница в последний раз была отредактирована 7 января 2023 в 14:12.