Вазописец белых лиц

Субтитры

Мы в Глиптотеке, в Мюнхене, — необычном музее древнегреческих и древнеримских артефактов. Он создан старанием принца Людвига Баварского. В начале XIX в. тот заявил, что хочет создать коллекцию античных скульптур, так как в Мюнхене, тоже должно быть то, что в Риме называют музеем. Как мне это нравится! Слово «музей» тогда ещё не было общеупотребительным. Идея общедоступной коллекции только зарождалась в Великобритании, Франции и вот в Германии. У Людвига были большие амбиции в отношении Мюнхена. Он писал: «Я превращу Мюнхен в столицу искусств, чтобы никто не осмеливался утверждать, что знает Германию, не увидев Мюнхена». Искусство стало способом обозначить город на карте: он выделялся своим культурным превосходством. Людвиг создал невероятную коллекцию. Мы сейчас смотрим на одно из величайших сокровищ музея — скульптуры с фронтона храма Афайи на острове Эгина, расположенном у побережья материковой Греции. Настолько близко, что его видно из Афин. И правильнее было бы сказать «с фронтонов храма». Немного поясню. Представьте себе греческий храм, например Парфенон. Это длинное строение с фронтоном на каждом конце, расположенным над колоннадой. На каждой короткой стороне храма расположен узкий треугольник, и исторически сложилось, что эти области заполнялись скульптурами. В храме Афайи фронтоны располагались на восточной и западной сторонах, так как именно они были короткими. Скульптуры, украшавшие эти фронтоны, были обнаружены в начале 19 века немецкими архитекторами, изучавшими руины храма, и скоро оказались на аукционе, где Людвиг с радостью купил их для своего музея. Статуи с фронтонов делались не одновременно, и это делает их интереснее, так как они позволяют проследить эволюцию древнегреческой скульптуры. Западный фронтон был закончен раньше. Учёные думают, что заполняющие его скульптуры создавались, пока он возводился, это примерно в четыреста девяностом году до н. э. Восточная сторона относится к более позднему периоду. Особенно интересно, что более ранние западные статуи выполнены в архаической традиции, а в восточных уже начали проявляться характеристики стиля, который мы называем классическим. Мы можем отнести скульптуры с восточного фронтона к раннему этапу классического периода. Тому переходному моменту, когда новый стиль находился в процессе становления. Темой обоих фронтонов была Троянская война, война между троянцами и греками. Это была мифическая война, о которой мы узнали, потому что она была темой эпической поэмы Гомера «Илиада». И некоторые персонажи этого эпоса происходили с острова Эгина. Это делало их появление на фронтонах вполне оправданным. Итак, давайте начнём с осмотра скульптур на западном фронтоне. Надо сказать, фронтон — очень неудобное место для заполнения статуями. Невероятно неудобное из-за двух узких краев треугольника, в которые очень трудно что-либо вписать. Один из способов это сделать — поместить туда наклонные фигуры. Да. Статуям практически приходится танцевать лимбо. Они становятся ниже и ниже по направлению к краям фронтона. Но в данном случае скульптор проявил настоящую изобретательность и нашёл поразительное решение. В центре каждого фронтона (и западного, и восточного) находится стоящая фигура богини Афины, благородная, повёрнутая лицом к зрителю. Афина была известна, как богиня войны, а не только богиня мудрости. Её фигура на западном фронтоне держит современный стержень, изображающий копьё, которое изначально было в её руке. Оно было деревянное, или, что более вероятно, бронзовое, или из иного металла. Глядя на Афину, мы видим фигуру, выполненную в типично архаическом стиле. Она фронтальна, довольно непластична, симметрична, её одежды изображены с помощью ясно различимых линий. У неё типичная архаическая улыбка, из-за которой она выглядит чуждой эмоций, отстранённой от повседневности. Богиней, место которой — над миром. По бокам от стоящей Афины изображены воины, движущиеся в противоположные стороны. Они делают выпады копьями. Щит одного из них повёрнут лицевой стороной к зрителю, а другой воин повёрнут в противоположном направлении, и его щит виден с задней стороны. Но обе фигуры направляют наш взгляд в обоих наружных направлениях, причём создают ощущение энергии и скорости. Разумеется, обе они несколько ниже Афины, так как их колени согнуты. Благодаря этому они вписываются в сужающиеся части фронтона. По бокам от этих фигур находятся коленопреклонённые лучники, выпускающие стрелы. В левом из них можно узнать Париса. Его головной убор завязан сзади, вес его тела перенесён на колено одной ноги и пятку другой. Лук не сохранился, но по движению руки лучника мы можем с уверенностью сказать, что он выпускает стрелу. Позади него находится бегущая вооружённая фигура, нападающая на фигуру воина, который изображён падающим на землю. Посмотрите, как сложна эта группа из трёх скульптур, как они накладываются друг на друга. Это создаёт ощущение настоящей энергии, динамичности, что очень необычно для архаического периода. А в дальнем левом углу находится фигура другого раненого, который лежит на земле и точно вписывается в угловое пространство. Давайте ненадолго сосредоточимся на раненом воине в правой стороне западного фронтона. Мы видим, что он упал назад и лежит, опираясь на левое бедро и левый локоть. Правой рукой он сжимает или, возможно, пытается вытащить пронзившее его копьё. Позвольте мне вас прервать, потому что его поза вовсе не похожа на позу раненого воина. Его правая нога согнута в колене и перекинута через левую, он опирается на левую руку, а правый локоть довольно неуклюже торчит вверх. Фигура этого воина вовсе не выглядит правдоподобной с точки зрения того, что он делает — вытаскивает копьё из своего тела. Да. Это, должно быть, ужасающе больно и, возможно, будет стоить ему жизни, но смотрите: у него на лице всё та же архаическая улыбка. Важно помнить, что это не натурализм. Это не попытка передать чувства изображённого человека, а сильно стилизованная, очень схематичная структура. В каком-то смысле эта статуя — символ, а не изображение конкретного человека. Символ воина, павшего на Троянской войне. Один историк искусства сравнил эту фигуру с вазописью, где часто видны старания художников изображать торсы приподнятыми, чтобы была видна вся мускулатура спереди. Это не натурализм, а демонстрация тела. Тот же историк искусства сравнил эту фигуру с наклонным куросом — и действительно, именно так она и выглядит. Как курос, которого опрокинули. И этим очень сильно отличается от статуй на восточном фронтоне, на который наложило отпечаток зарождение классического стиля. Пойдёмте посмотрим на него. Восточный фронтон гораздо хуже сохранился с левой стороны, однако одна из фигур — раненый воин — находится в прекрасном состоянии. И очень сильно отличается от того, что мы видели на более раннем архаическом западном фасаде. На лице воина ещё присутствует след архаической улыбки, но всё в положении его тела говорит о том, что он вот-вот умрёт. Видите, в правой руке он ещё держит меч и одновременно пытается оттолкнуться ею от земли, чтобы подняться снова, но, очевидно, не может. На его левой руке ещё держится щит. Кажется, воин старается удержать равновесие в последние минуты перед тем, как щит с грохотом упадёт. Кажется, что раненый старается приподняться, но в то же время падает, склоняется всё ниже к земле, умирая. Он смотрит вниз, на землю. Его тело выглядит более зрелым, чем у остальных персонажей, а также передано гораздо натуралистичнее. Мы видим исток классической традиции. В архаически скульптурах мы видели чётко отделённые друг от друга мышцы и части тела, практически их контуры. Здесь же один мускул перетекает в другой, и создаётся впечатление, что мышцы и кости прикрыты кожей. Да, как вы только что сказали, архаическая скульптура была лишь набором символов. А эту статую создал художник, наблюдавший за человеческим телом, думавший о нём, о том, что происходит в момент падения. Здесь мы не видим неестественно скрещённых ног и вывернутого кверху локтя. Правая рука воина полностью опущена рядом с его торсом. Здесь скульптор не пытался открыть всё тело, развернув его к зрителю, как это делали авторы архаических фигур. Теперь посмотрите на торс, на мышцы ноги. Это гораздо более совершенное воспроизведение человеческого тела в сложной позе. Центральная фигура восточного фронтона, так же, как и западного, — Афина. Справа от Афины находятся фигуры, которые уцелели гораздо лучше. Вот фигура человека, делающего выпад, на западном фронтоне тоже есть такая. Он нападает на воина, потерявшего шлем, готового уронить щит и потерявшего равновесие. Он выглядит так, как будто вот-вот упадёт. Мы знаем, что он потерял шлем, так как юноша позади него, изображённый бегущим к нему на помощь, держит фрагмент того, что изначально, как мы знаем, было шлемом. Его тело, замершее в выпаде, образует диагональ и прекрасно вписывается в треугольное пространство фронтона. Позади него находится ещё один лучник, как тот, что на западном фронтоне. Археологи считают, что именно он сразил раненого воина на противоположной стороне. Которого мы обсуждали ранее. Именно. Между всеми фигурами восточного фронтона существует чудесное единство действия. Здесь более сложный сюжет, хотя история рассказывается та же самая. Здесь более сложная мускулатура, более пристальное внимание к человеческому опыту. Это заставляет задуматься, что же изменилось. Между созданием двух фронтонов прошло всего несколько лет, но они такие разные. Историки искусства всегда задаются этим вопросом, сопоставляя произведения искусства, отделённые друг от друга небольшим периодом времени. Здесь интересно, какие изменения в ценностях древнегреческой культуры привели к тому, что греки стали настолько по-другому изображать людей. Мы знаем из греческой истории, что на греков сильно повлияла монументальная египетская скульптура. В архаической традиции всё ещё проявляется это влияние, но в классической уже выражается осознание себя. В мире появляются подвижные фигуры, почти воплощающие в себе человеческие эмоции, выражения лиц, опыт. Это очень отличается от идеи символического изображения, характерной для более раннего древнегреческого искусства. В классический период появляются фигуры, которые можно воспринимать как часть истории, которую мы можем прочувствовать. Мы сочувствуем этим статуям, глядя на них. Это был момент древнегреческой истории, когда греки победили в войне с персами. Это была великая победа греческой культуры, когда многие греческие города объединились, чтобы сражаться против своих врагов — персов. Верно. Общего врага, который на самом деле должен был одержать победу. Армия персов была гораздо больше, и греки это знали. Победа создала у них представление о том, что в мире существует какой-то порядок. У них появилось чувство, что мир — это не то место, которым боги управляют на своё усмотрение и по своим законам, а место, которое человеческий разум, благодаря своей рациональности, может понять. Это осознание легло на греков гораздо более тяжёлой ношей. Они взяли ответственность за своё общество, стали частью не какого-то случайного порядка, а того порядка, который сами определяют. Поэтому историки искусства видят истоки классического стиля в этом историческом моменте. Даже мы, живущие в XXI в., обязаны попытаться, хоть это и невыполнимая задача, поставить себя на место древних греков и по-настоящему понять эти произведения искусства с их точки зрения. Поэтому очень важно помнить, что эти скульптуры были расписаны, как и все древнегреческие статуи, причём очень яркими цветами. Это полностью разрушает наше представление о древнегреческом искусстве. Думая о нём, мы представляем себе эти безупречные, блестящие, белые мраморные поверхности. А они были кричащими! Они были жёлтыми! Синими! Зелёными! Историки искусства и археологи провели анализ этих скульптур и нашли следы и остатки красителей, благодаря чему смогли точно определить, например, красные и синие цвета, которые мы видим здесь в некоторых из этих геометрических узоров. Мне так дико представить все эти цвета возобновлёнными. А ведь расписаны были не только сами статуи, но и архитектурные элементы, где они находились. Есть столько всяких нюансов, из-за которых мы видим эти скульптуры совсем не так, как их видели древние греки. Прежде всего, они находились на открытом воздухе, высоко на фронтоне, на этом острове. Без сомнения, яркие цвета делали эти фигуры гораздо более заметными в тени архитектурных элементов. Есть еще один элемент, который мы можем представить. Эти фигуры не только держали со временем исчезнувшие предметы (копья, луки, стрелы), но и были отделаны различными металлическими деталями, которые, к сожалению, до нас не дошли. Это были волосы, иногда свисающие на лоб, как чёлки, либо длинные локоны, обрамляющие лицо. Они делались из свинца, и мы до сих пор видим его оставшиеся фрагменты. Благодаря этому мы точно знаем, где эти компоненты выходили из камня. Это помогает представить статуи не как фигуры из цельного камня, которыми мы их видим, а гораздо более сложные фигуры, взаимодействующие с архитектурной средой, в которой они находятся. Давайте также не будем забывать, что это храмы, места богослужений, дома богов. Центральная фигура обоих фронтонов — богиня Афина. И, конечно, греческое представление о богах и богинях совершенно не похоже на нашу иудейско-христианскую традицию. Вот о чём нужно помнить, рассматривая древнегреческие скульптуры в музеях. Subtitles by the Amara.org community