Список высших учебных заведений Брянской области

Субтитры

Перевод и субтитры vanek49 В основе фильма лежат материалы официальных и независимых расследований, экспертные заключения специальной Правительственной комиссии, секретные решения Политбюро ЦК КПСС и показания лиц, находившихся на блочном щите управления № 4 ночью 26 апреля 1986 года. ЧЕРНОБЫЛЬ. Затерянный мир. Это первое сообщение об аварии. Следующие тоже будут начинаться со слова "Секретно". Право на ознакомление с материалами расследования специальной Правительственной комиссии получат лишь члены высшего руководящего органа СССР Политбюро ЦК КПСС. С участников первого этапа ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС возьмут подписку о неразглашении. Расследованием обстоятельств аварии на ЧАЭС в разные года занимались специалисты 7 комиссий, в том числе и международных. Исчерпывающего ответа на простой вопрос "Почему это произошло?" не дала ни одна из них. Сегодня достоверно известно - чернобыльский реактор не мог не взорваться. По конструкции это была атомная бомба, которую проектировщики попытались переделать в нагреватель воды. Но этот нагреватель был опаснее оружия, т.к. не имел предохранителя. Огромную мощность урановой башни удерживали в своих руках несколько человек. Рано или поздно они должны были ошибиться. Сооружение взрывоопасных реакторов было первым шагом к катастрофе. Вторым - стало плановое испытание систем контроля и безопасности на крупнейшей и современной АЭС Советского Союза Чернобыльской. Испытания систем безопасности реактора возглавил заместитель главного инженера станции Анатолий Степанович Дятлов. Анатолий Дятлов. Заместитель главного инженера Чернобыльской атомной электростанции. В 1956 году с отличием окончил Московский инженерно-физический институт по специальности "Автоматика и электроника". Подчиненные характеризовали Дятлова как волевого, требовательного и амбициозного человека. В 1987 году был приговорен к 10 годам лишения свободы. Припять. Квартира Анатолия Дятлова. За 4 часа до взрыва. Дятлов всегда ходил на станцию пешком. Во время 5-км прогулки обдумывал программу действий. В тот вечер оснований для размышлений было больше, чем обычно. Испытания планировали провести накануне, но для этого нужно было снизить мощность реактора. Делать это запретил диспетчер Киевэнерго. Пришлось перенести эксперимент на ночь. Больше времени для маневра не было. Блок останавливался на ремонт. Испытания должны были осуществить начальник 5-ой смены 4-го энергоблока Александр Акимов и старший инженер управления реактором Леонид Топтунов. Кроме них на блочном щите управления в ту ночь находились инженеры управления турбинами и блоком, персонал с предыдущей смены, турбинисты, стажеры. Но именно Дятлов, Топтунов и Акимов впоследствии будут признаны главными виновниками катастрофы. Александр Акимов. Начальник смены № 5 4-го энергоблока ЧАЭС. Освобожден от ответственности в связи со смертью от острой лучевой болезни 11 мая 1986 года. Блочный щит управления 4-го энергоблока ЧАЭС. 25 апреля 1986 года. Около 0 часов. Передача смены. Полтора часа до аварии. Смену Акимову передал начальник смены № 4 Юрий Трегуб. Место за пультом инженера управления реактором занял Леонид Топтунов. Леонид Топтунов. Старший инженер управления реактором, сокращенно - СИУР. По образованию физик-ядерщик. На момент аварии ему исполнилось 25 лет. От уголовной ответственности освобожден в связи со смертью от острой лучевой болезни 14 мая 1986 года. Припять - бывший город энергетиков. Эта пожилая женщина - мать оператора управления реактором энергоблока № 4 Леонида Топтунова. Когда-то он жил в этом доме. Отсюда вечером 25 апреля 1986 года вышел на последнее дежурство и уже не вернулся. - Сынок, встречай, пожалуйста. Все посыпалось, все рушится. И уже, сынуля, не могу дойти к тебе. Вера Сергеевна в Припяти второй раз. Впервые побывала за год до аварии, завезла сыну мебель в новую квартиру. Уже после смерти Леонида не раз пыталась попасть в зону, чтобы забрать фотоальбом сына. Но въезд запретили из-за уровня радиации. - Я уже сколько не была, сколько же лет не была, не видела тебя. Поездку в Припять для Веры Сергеевны устроил лучший друг ее сына, бывший сосед и сотрудник Леонида Алексей Бреус. Он сменил Топтунова, который уже умирал, на блочном щите управления 4-ым энергоблоком АЭС наутро после взрыва. - Ты знаешь, как ему больно было. Он и не плакал, и не стонал, а только вот так кровь шла. Топтунов похоронен на Митинском кладбище в Москве. После аварии его вместе с другими ликвидаторами доставили в единственное на весь СССР отделение радиационной медицины. - Еще квартира закрыта. Сынок, разве тебя здесь нет? Сыночка. Я тебе гостинчика принесла. Господи, помоги ему. Господи, царство небесное ему на том свете, что ты спас людей столько. Сынок. И не пожалел своего здоровья. Блочный щит управления 4-го энергоблока ЧАЭС. Полтора часа до аварии. Той ночью директор и главный инженер АЭС отдыхали, положившись на руководителя испытаний. Анатолий Дятлов единолично принимал очень серьезные решения. В случае успешного завершения испытаний станция получила бы Орден Ленина за перевыполнение плана по обеспечению страны электроэнергией. Директор шел на повышение в Министерство среднего машиностроения, а Дятлов занял бы должность главного инженера объекта ЧАЭС-2. Срыв испытаний перечеркивал все планы. Из этой ситуации был только один выход - выполнение программы. Сначала инженеры должны были снизить мощность реактора до 700 МВт. На больших или меньших оборотах управлять процессами в активной зоне было сложнее. Впоследствии, отключив энергию, операторы смогли бы подсчитать, сколько времени генераторы по инерции будут вырабатывать ток для подачи воды в систему охлаждения. Таким образом, персонал в реальных условиях проверял, способен ли реактор сам себя защитить от взрыва в момент внезапного обесточивания. Операторы работали в стрессовых условиях. Они чувствовали себя, как летчики, которые направили свой самолет в землю и ждут пока автопилот выведет машину из пике. Работать на низких оборотах опасно. Для физика-ядерщика это как таблица умножения. Начальник смены блока Александр Акимов знал, что реактор в режиме мощности 200 МВт, образно говоря, начинает плавиться из-за избытка пара. Но руководитель испытаний Анатолий Дятлов не изучал особенностей работы реактора. Он заканчивал ВУЗ в середине 50-х. А тогда ядерную физику в институтах еще не преподавали. Снижение мощности было первой серьезной ошибкой, сделанной в ту ночь. Через год и 2 месяца после аварии в Чернобыле начался суд над работниками ЧАЭС. На скамье подсудимых оказались бывший директор Чернобыльской АЭС Виктор Брюханов, бывший главный инженер станции Николай Фомин, бывший заместитель главного инженера Анатолий Дятлов, а также 3 работника станции Коваленко, Лаушкин и Рогожкин. Дятлов единственный из всех выбрал агрессивную тактику защиты. Он категорически отрицал все. Выдержка из стенограммы судебного заседания, Чернобыль, 9 июля 1987 года. Показания подсудимого Дятлова. За снижение мощности отвечал старший инженер управления реактором Леонид Топтунов. Этот процесс обычно осуществлялся автоматически, но в ту ночь регулятор отказал. Топтунов, переключая режим вручную, не удержал мощность. БЩУ-4. За 56 минут до взрыва. По инструкции после падения мощности до нуля реактор надо было останавливать, т.к. активная ураново-графитная зона насыщалась испарениями радиоактивных газов, т.е. отравлялась. Но остановка означала срыв испытаний. Дятлов оказался меж двух огней. Прекратить испытания он не мог, продолжать не имел права. У него было несколько секунд, чтобы принять решение. И заместитель главного инженера выбрал худший вариант. Акимов и Топтунов врядли выполнили бы устное распоряжение Дятлова. Тогда ответственность за дальнейшие действия ложилась бы именно на них. Другое дело - письменный приказ. Его надо было зафиксировать в оперативном журнале начальника смены блока. Обычно все действия персонала регистрировались сначала в черновике, а в чистовик вносились в конце смены. Поэтому ничего удивительного, что сам журнал записей не содержал. А вот с черновиком случилась странная история. Кто-то вырвал из него две последние страницы. В материалах уголовного дела № 1973 есть важный документ. Предсмертная записка начальника смены 4-го энергоблока Александра Акимова на имя заместителя главного инженера ЧАЭС по вопросам ядерной безопасности Николая Карпана. В ней Акимов утверждает, той ночью все операции на пульте он совершал, выполняя распоряжение руководителя испытаний. Если верить предсмертной записке Акимова, к аварии привели необдуманные действия человека, наделенного особыми полномочиями. Сначала руководитель испытаний заставил Акимова и Топтунова снизить мощность до 200 МВт. А когда Топтунов не удержал этот показатель, Дятлов приказал поднимать мощность. Этот факт он тоже отрицал на суде. Повышение мощности отравленного реактора - ошибка, которая сделала аварию неизбежной. По официальной версии Правительственной следственной комиссии именно Дятлов заставил Акимова и Топтунова продолжать работу. И они, квалифицированные специалисты-атомщики, подчинились. Впоследствии Акимова и особенно Топтунова назовут прямыми виновниками катастрофы. Хотя единственная их вина - недостаток опыта, не работы, опыта психологического противостояния, умения твердо сказать "Нет". Дятлов принял ошибочное решение. А Топтунов по его приказу довел реактор до состояния полной неуправляемости. Так коротко можно сформулировать вывод Правительственной комиссии относительно причин катастрофы. Эта официальная версия вызывает немало сомнений у бывших коллег молодого оператора. В отличие от Дятлова Леонид Топтунов был профессиональным ядерщиком. Он понимал, что после отравления активной зоны управлять реактором невозможно. БЩУ-4. За 47 минут до взрыва. Мы не публикуем фамилию человека, который после отказа Топтунова возможно занял его место за пультом управления. Запоздалые разоблачения ничего не изменят. Важно другое, Леонид Топтунов заслуживает оправдания. Пусть и посмертно. Вера Сергеевна Топтунова посвятила жизнь реабилитации сына. 3 года назад Леонид Топтунов посмертно был награжден Орденом мужества. В то же время до сих пор официально не опровергнуты выводы нескольких Правительственных комиссий относительно его причастности к событиям ночи 26 апреля 1986 года. Леонид Топтунов не успел ничего сказать в свое оправдание. Ночью, пытаясь спасти уже несуществующий реактор, он получил смертельную дозу облучения и через 3 недели умер в отделении радиационной медицины шестой клинической больницы Москвы. Лучевая болезнь коварна. Первые признаки - тошнота, так называемый ядерный загар, слабость, впоследствии состояние человека улучшается. После непродолжительной ремиссии болезнь набирает ураганный ход. Леонид Топтунов на 2 дня пережил начальника своей смены Александра Акимова. Научный руководитель советских атомных проектов академик Александров говорил, что его любимое детище, реактор большой мощности канальный (сокращенно РБМК-1000), безопасный на столько, что можно ставить его под кровать или даже на Красную площадь. Сейчас эта фраза воспринимается как циничная шутка. Но до Чернобыля тысячи выпускников инженерных ВУЗов с несокрушимой верой в надежность РБМК садились за пульты управления. На советских АЭС аварийные ситуации случались ежегодно. Но информация о ядерных инцидентах засекречивалась. Конструкторы реакторов и чиновники Минсредмаша пытались скрыть собственные просчеты. Никто не предупреждал операторов, что реактор теряет управляемость и идет на саморазгон именно на низких оборотах. Мощность реактора можно было регулировать единственным способом - стержнями-замедлителями, изготовленными из борной стали. Всего их было 211. Бор успокаивал участок активной зоны, в которой росла реактивность. А для плавного снижения реактивности к борной основе проектировщики добавили графитовые насадки. Графит на мгновение стимулировал реакцию, а затем в зону входили борные замедлители. По регламенту для стабильной работы в активной зоне постоянно должны быть не менее 15 стержней, но этим нормативом операторы пренебрегали. Поднять мощность реактора с нуля можно было единственным способом. Вытащив из активной зоны стержни-предохранители. Оператор, который вероятно заменил Топтунова за пультом, сделал это. И Дятлов приказал начинать испытания. БЩУ-4. За 2 минуты до взрыва. После нервного начала смены участники испытаний успокоились. Старший оператор управления реактором Леонид Топтунов вернулся на свое рабочее место. Реактор вышел на заданную мощность. Дятлов спешил. Он не знал, что запаса стержней в активной зоне недостаточно. Реактор горел изнутри. Он уже прекратил существование как управляемая система. В 01 час 23 минуты ночи Анатолий Дятлов приказал начинать главный этап испытаний - имитацию аварии. Генератор, обеспечивающий электроснабжением помпы подачи воды, обесточился и пошел на выбег, т.е. работал по инерции. Инженеры сделали необходимые замеры. Все облегченно вздохнули. Акимов и Топтунов, нажимая кнопку аварийной защиты 5-го уровня, действовали строго по регламенту. Все стержни нужно было вводить в технические каналы одновременно, для мгновенного прекращения реакции. Никто из присутствующих на щите управления не догадывался, что реактор разбалансирован, лишен необходимого для охлаждения количества воды, уже был готов к разгону. И погруженные в зону графитовые наконечники стержней сработали как катализатор, реактивность возросла, топливные сборки разбухли, а борные замедлители, не дойдя до аварийного участка, застряли в деформированных каналах. Двумя мощными взрывами реактор разорвало изнутри. Это произошло в 01 час 24 минуты после полуночи. Вот упрощенная модель системы защиты атомного реактора. Вода кипит, проливается на костер и гасит пламя. По такому принципу конструируют схемы контроля во всех типах реакторов. Прыжок мощности приводит к разогреву активной зоны, датчики сигнализируют об аварийной ситуации и срабатывает защита. В доаварийном РБМК-1000 все было наоборот. БЩУ-4. 26 апреля 1986 года. 1 час 24 минуты ночи. Операторы 5-ой смены будут повторять эти слова снова и снова. Они до самой смерти так и не поймут, почему реактор вышел из-под контроля. Из стенограммы судебного заседания. Чернобыль, 8 июля 1987 года. Показания подсудимого Дятлова. Послеаварийные действия ликвидаторов были правильными и четкими. Через 6 минут после взрыва на станции уже работали пожарные. Бойцы двух караулов под командованием лейтенантов Правика и Кибенка первыми поднялись на крышу машинного зала АЭС, куда взрывом выбросило куски раскаленного бетона и топливо из реактора. Напротив дымил разрушенный энергоблок. Расстояние по прямой составляла 50 метров. Пожарные потушили остатки топлива и получили огромные дозы облучения. Это Митинское кладбище Москвы. Здесь похоронены ликвидаторы - шестеро пожарных и 20 работников АЭС. Это место - символ скорби и четкого разделения жертв катастрофы на героев и виновников. 25 лет назад кто-то решил, что одни заслуживают уважения, а другие - наоборот. Ночью 26 апреля решающий бой с пламенем разворачивался в середине машинного зала, где были сами работники станции, пожарных в зал не пустили. Ведь в сплошной темноте на атомном объекте они могли скорее навредить, чем помочь. Работники станции потушили пожар, восстановили разорванные взрывом электрокоммуникации и систему охлаждения в темноте среди завалов в условиях мощного облучения. Их было около 100. 25 погибли в течение трех недель. С ночной смены к награде представили одного человека. Дозиметрист Николай Горбаченко в свою последнюю смену получил значительную дозу облучения при поиске тяжело раненного, который в момент аварии находился на 4-ом энергоблоке. Человек, которого они искали, умер утром. Это был инженер Владимир Шашенок. Он стал второй официально признанной жертвой Чернобыля. Первой жертвой аварии на ЧАЭС стал оператор циркуляционных помп Валерий Ходимчук. Его так и не нашли. Саркофаг над реактором стал его могилой. Крупнейшим в мире склепом. У Натальи Ходимчук есть пропуск во внутреннюю 10-км зону. Единственная среди тех, кто не работает на АЭС. Да и ездит сюда не в апреле, как все, а в марте. Это их с Валерием месяц. Они познакомились в начале весны. И квартиру в городе энергетиков Припяти получили тоже в марте. На этой кухне они еженедельно устраивали посиделки. Здесь 25 лет назад она в последний раз готовила ему завтрак, не зная, что Валерия уже нет. Через год она снова приедет на станцию к объекту укрытия. Но в Припять не вернется никогда. Припять входит в перечень самых опасных мест на планете. Это общеизвестно. Однако мало кто знает, что большая часть радиоактивной пыли попала сюда не в результате взрыва, а вследствие ликвидационных работ. Уже под утро 26 апреля спешно созданная по распоряжению Совета министров СССР Правительственная комиссия по расследованию причин аварии на Чернобыльской АЭС выдала первое указание - подавать воду для охлаждения реактора. Это было не просто ошибочное, а катастрофическое решение. Это был Чернобыльский феномен, который сегодня постичь сложно. Все, от директора станции до последнего техника понимали, что воду подавать некуда. Более того, делать это категорически нельзя. Вода, попадая в кратер радиационного вулкана, ускоряла ядерные реакции в новообразованных активных зонах. Здесь на блочном щите управления Алексей Бреус в последний раз видел своих друзей - Леонида Топтунова и Александра Акимова. Начальник оператора Алексея Бреуса Виктор Смагин в первый же час пребывания на аварийном блоке получил 400 рентген. Максимально разрешенной годовой дозой облучения персонала считалось 5 рентген. 600 рентген были смертным приговором. Топтунов и Акимов получили по 1200 рентген каждый, пытаясь восстановить подачу воды для охлаждения несуществующего реактора. Это была тяжелая, героическая и бессмысленная работа. Они вручную раскручивали огромные вентили, понимая, что все бесполезно. Но Александр Акимов и Леонид Топтунов были готовы делать что угодно, лишь бы немного успокоить совесть. Оператор управления блоком Алексей Бреус, который заступил на дежурство после Топтунова, выжил лишь благодаря тому, что не доработал до конца смены. Никакой необходимости пребывания операторов на блочном щите управления рядом с разрушенным реактором не было. Алексей Бреус понимал, подача воды только усугубляет ситуацию. Но отказаться не мог. Авторы инструкции при разработке документа явно не могли представить себе масштабы аварии. Были уверены, максимум, что грозит реактору - частичное расплавление. А предотвратить его можно, только подавая воду. В тот день на станции нашелся один человек, решившийся нарушить требования инструкций. Начальник смены Виктор Смагин не стал ждать распоряжения руководства и вывел людей из зоны максимального поражения. За несанкционированную эвакуацию персонала Смагин мог попасть за решетку. Но руководители Правительственной комиссии явно решили, что глупостей и так сделано немало. Начальника смены представили к награде. Алексей Бреус и Леонид Топтунов жили рядом. Леонид встречался с лучшей подругой жены Алексея. Шутил - у нас даже девушки похожи, и имя одно на двоих - Галина. Жена Алексея Бреуса во время аварии гостила у родителей в Ленинграде. Они с подругой собиралась посетить Припять на майские праздники. Алексей и Галина по специальности физики. После аварии решили сменить профессию. Оба еще в юности увлекались живописью. Теперь рисуют вместе. Рисунки - единственное, что забрал с Припяти Алексей Бреус. Он эвакуировался с Припяти последним через неделю после аварии. Получив значительную дозу облучения, все ждал, что его позовут на аварийный блок. В последний день просто бродил по городу, хотел запомнить его таким, каким любил. Алексей Бреус приезжает в мертвый город раз в 3-4 года за сюжетами для картин и за воспоминаниями. Отсюда в 3 часа ночи 26 апреля директор АЭС Брюханов выехал на аварийный блок, еще не зная, что уже не вернется домой. Через 1,5 суток Припять эвакуируют. Брюханов одним из первых оценил масштабы разрушений, но представить объективную информацию в Москву не решился. Бывший директор ЧАЭС давно не общался с журналистами. 5 лет, проведенных за решеткой, не добавили ему здоровья и окончательно лишили желания восстанавливать справедливость. Но накануне 25-ой годовщины катастрофы Виктор Петрович прервал молчание, чтобы увековечить добрую память тех, кто сам уже не сможет ничего сказать в свою защиту. Четверть века назад во время расследования обстоятельств аварии прокурор пообещал будущим подсудимым, что рядом с ними за решеткой будут сидеть проектировщики взрывоопасного реактора. Но обещания не выполнил. Уголовное дело против создателей РБМК-1000 все-таки возбудили. Но оно просуществовало меньше года. Конструкторов от ответственности освободили в связи с амнистией. Реальные сроки заключения от 2 до 10 лет получили работники станции. Чиновники из Министерства среднего машиностроения отделались легким испугом. В 1992 году Генпрокуратура Украины возбудила уголовное дело против бывших партруководителей УССР - Первого секретаря ЦК компартии Украины Щербицкого, председателя Совета министров УССР Ляшко, председателя президиума Верховного Совета Шевченко, министра здравоохранения Романенко. Позже ее спишут в архив без всяких последствий для подследственных. На самом деле вечером 26 апреля уровень радиации поднялся в 2000-3000 раз по сравнению с доаварийными показателями. Вода, которой 12 часов подряд заливали реакторный зал 4-го энергоблока, спровоцировала всплеск реактивности. Расплавленная радиоактивная масса взорвалась второй раз. Затем третий. Радиоактивное облако ветер понес прямо на Припять. Под утро приняли решение об эвакуации. Людям говорили, что эвакуация временная и 1 мая они вернутся домой. Тогда масштабов аварии не представляли ни в Припяти, ни в Киеве, ни в Москве, ни в Западной Европе, в которой уже прошли первые слухи о взрыве. 27 апреля группа работников ЦК КПУ выехала в Чернобыльский район расселять первых эвакуированных. В начале было довольно спокойно, первую половину дня. А потом начали с Киева идти автобусы для переселения города Припяти в другие районы. И вот я, на моих глазах это происходило все, я смотрел, как люди шли, из автобусов выходили, пели песни, играли на баянах, потому что никто не представлял себе, что это навсегда. Это на несколько дней пережить пожар. Беззаботное настроение улетучилось на следующее утро после планового медобследования. И когда они посмотрели, все оно все светилось - и автомобиль наш, волосы у меня светились и все. И меня положили в больницу. Я долгое время там был. 27 апреля 1986 года был погожий теплый день. Днем улицы заполонили футбольные болельщики. В столицу Украины приехал московский Спартак. На республиканском стадионе собралась рекордная для того сезона аудитория - 86 тыс. зрителей. Динамо выиграло 2:1. Стадион неистовствовал. Это была последняя домашняя игра сезона. Через 7 дней киевлян ждал матч десятилетия - финал Кубка кубков во французском Лионе. Публика долго не оставляла трибуны, аплодируя любимцам. А в Киев в это время двигались автобусные колонны с Припяти. Киевляне не знали, что в тот момент в ЦК КПУ ждали сигнала из Москвы для эвакуации столицы. Об эвакуации Киева было же закрытое решение. Уже поезда готовили и все-все... Союзное руководство тем временем взвешивало все за и против. В итоге политбюро ЦК КПСС постановило: эвакуацию отложить. Вместо этого провести на Крещатике первомайскую демонстрацию. Сейчас часто там обвиняют руководство ЦК, Щербицкого, а узнали мы на первомайской демонстрации настоящую ситуацию. Когда пришли туда, солнце как раз так светило и ветер подул из Чернобыля. И тогда уже увидели, что разговоры на трибунах были такие грустные и тревожные. И те, у кого были дозиметры, все время смотрели, показывали, что все время радиация увеличивается, увеличивается, увеличивается... Чернобыль не был чисто украинской проблемой. Радиоактивная пыль толстым слоем покрыла часть Белоруссии и прилегающую к Украине Брянскую область Российской Федерации. Граждане Союза напряженно наблюдали за всем, что происходило в зоне, ловили каждую весть в выпусках телевизионных новостей и скупых газетных сообщениях. И ломали головы над вопросом - куда делся Генеральный секретарь ЦК КПСС Горбачев. До аварии на ЧАЭС он появлялся в телеэфире по несколько раз в день, а потом исчез, и выступил с проникновенной речью лишь 14 мая, через 5 дней после того, как расплав в руинах 4-го энергоблока застыл. Весной 1986 года Михаил Горбачев был самым популярным человеком в СССР. Ему прощали непоследовательность и многословность. И ждали правды о Чернобыле. Ее не было. Она выплыла наружу через 5,5 лет благодаря бывшей помощнице Горбачева Алле Ярошинской. В декабре 1991 за считанные дни до распада Союза депутат Верховного Совета СССР Алла Ярошинская тайком вынесла из парламентских архивов оригиналы секретных заседаний политбюро ЦК КПСС, посвященных ситуации в Чернобыле, сняла копии и обнародовала в прессе часть документов. Эти публикации стали неопровержимым доказательством преступного бездействия власти. В дни, когда ликвидаторы, жители Припяти, Чернобыля, Киева получали огромные дозы облучения, члены политбюро ломали головы над тем, как скрыть правду. Они медлили с эвакуацией из зоны поражения, но быстро среагировали на первую информацию о Чернобыле, обнародованную на Западе. В это время по центральному телевидению с бодрыми рапортами выступают председатель Правительственной комиссии по ликвидации последствий аварии Щербина, председатель Совета министров УССР Ляшко, участник комиссии академик Велихов. Когда количество облученных ликвидаторов и жителей чернобыльской зоны превысило 10 тыс., члены Политбюро приняли - повысить максимально допустимый уровень облучения. Так одномоментно "выздоровели", конечно, только на бумаге, тысячи больных острой лучевой болезнью. Вместе с копиями Алла Александровна хранит оригинал одного из протоколов для того, чтобы опровергнуть возможные обвинения в подделке документов. Однако в течение 20 лет со времени публикации копий никто не пытался обвинить ее во лжи. А бывший генсек ЦК КПСС Михаил Горбачев с момента опубликования протоколов на вопросы журналистов о Чернобыле дает крайне расплывчатые ответы. 3 мая 1986 года вокруг станции было образована 30-км зона отчуждения. Начался второй решающий этап ликвидации. Казалось, руководство Правительственной комиссии сделало выводы из хаоса первых дней. В самых опасных местах вблизи аварийного блока и на крыше машзала использовались бульдозеры с дистанционным управлением и импортные роботы. Вертолеты бесперебойно загружали в реактор смесь свинца, песка и бора. В центральных изданиях появились первые очерки о победах ликвидаторов. В зоне отчуждения одновременно работало от 10 до 20 тыс. человек. Оперативный персонал и квалифицированные работники - сварщики, бульдозеристы, монтажники - считались элитой. Они получали большие зарплаты и были обеспечены средствами индивидуальной защиты. Так называемые вольнонаемные - жители соседних районов, которые ездили в Чернобыль на работу - стояли на низшей ступени своеобразной иерархии. В худшем положении находились солдаты срочной службы и так называемые партизаны - мужчины, которых вызвали на военные сборы через военкоматы. У чернобыльской катастрофы было несколько символов, которые делали ее безошибочно узнаваемой - знак радиационной безопасности, силуэт разрушенного реактора с вентиляционной трубой и вот эти люди. Для них подобрали циничное, но точное определение - биороботы. Это они работали в тех местах, где отказывала техника. Это они сгребали в ведра графит с крыш машинного зала и 3-го энергоблока. Это они получили наибольшие дозы облучения. Но списанные в запас остались без медицинской помощи. Инженера-механизатора колхоза "Октябрь" Фастовского района Киевской области Владимира Гудова мобилизовали в первые дни после взрыва. Его назначили заместителем командира 731-го отдельного батальона специальной защиты. Среди сотен военных и военизированных подразделений, гражданских организаций, смешанных отрядов и групп ликвидаторов, работавших в зоне отчуждения, 731-й спецбатальон имел особый статус, его бойцы выполняли самую опасную работу. Они убирали радиоактивные обломки на крыше 3-го, а впоследствии в середине 4-го энергоблока, всего в 20 м от бывшего реакторного зала. По окончании дезактивации 4-го блока им приказали вручную построить бетонную стену - перекрытие, которое отделяло разрушенную зону от уцелевшей части блока. Они замешивали бетон, заливали в герметизированные мешки и на своих плечах носили вверх на высоту 6-го этажа. Из этих мешков строили стены. Гудов работал в зоне до середины сентября. Впоследствии состав батальона заменили. Перед отправкой домой заместитель комбата подал в штаб список с фамилиями бойцов, особо отличившихся при дезактивации аварийного блока. Начальник штаба ответил - наград не будет, потому что кто-то из бойцов когда-то подал письменную жалобу на отсутствие рукавиц. Перед отправкой домой врачи обследовали ликвидаторов, дозиметристы измеряли радиационный фон, что-то записывали в личных карточках, но результатов не сообщали. В мае 1986 в выпусках программы "Время" регулярно появлялись сюжеты из Чернобыля с одинаковым видеорядом - вертолеты, зависая над руинами 4-го блока, сбрасывали в пропасть какие-то мешки. Диктор объяснял - в мешках смесь песка, свинца и бора. Она остановит неуправляемые процессы в зоне расплавления. В середине мая председатель Правительственной комиссии Борис Щербина отчитался перед камерами. Благодаря мужественным и умелым действиям ликвидаторов расплав в руинах реактора окончательно остыл и застыл. Реакции прекратились. Начинается последний этап операции - сооружение бетонного саркофага над руинами. Это заявление с огромным облегчением восприняли не только в Советском Союзе, но и в Западной Европе. Ликвидаторы действительно сделали все, что могли. И даже больше. Уверяет бывший заместитель главного инженера Чернобыльской АЭС Николай Карпан. С другой стороны как специалист по вопросам ядерной безопасности он убежден, если бы не напрасные попытки потушить реактор то водой, то песком, расплав бы остыл в первые же часы после аварии. На этих кадрах - завершение тяжелой и технически сложной операции первого этапа ликвидации. Метростроевцы из Москвы, шахтеры из Донецка и Кузбасса прокладывают тоннель под реактором. В него уже заведена узкоколейная железная дорога. Горнопроходчики за считанные дни вырыли прямо под 4-ым энергоблоком бассейн-теплообменник размером 30х30 м. Этот бассейн, по мнению экспертов Правительственной комиссии: академиков Александрова, Легасова, Велехова, должен был задержать расплавленное радиоактивное топливо и не дать ему смешаться с грунтовыми водами. Работники станции резко возражали против воплощения фантастических проектов в жизнь. По всем расчетам графит из развала гореть не мог. Но никакие аргументы на комиссию не подействовали. Все, что могли сделать работники станции - это попытаться спасти здоровье шахтеров. Заместитель главного инженера станции Николай Карпан спустился в тоннель и прочитал ликвидаторам краткую лекцию-наставление. Микроскопические частицы плутония не способны проникнуть через кожу и нанести человеку вред. Но после вдыхания попадают на слизистую оболочку легких и прожигают ткань насквозь. Шахтеры перекуривали на свежем воздухе прямо под 4-ым энергоблоком. В том, что опасность поражения не абстрактная, их мог убедить лишь яркий пример. Таким примером стал вот этот листок, сорванный с единственного уцелевшего дерева вблизи реактора, дырявый, словно сито. Предостережение подействовало. Перекуры под реактором прекратились. Вскоре шахтеры завершили инженерные работы. Но залить в бассейн бетон и азот не успели. Расплав остыл сам. Часть массы все же просочилась в бассейн и просто застыла. Академикам пришлось оправдываться перед ликвидаторами. Те слушали, не веря своим ушам. Оказывается, предположение о возможном взрыве раскаленного ядерного кристалла уважаемые ученые выдвинули без научного обоснования под впечатлением от американского фильма-катастрофы. Академики из Правительственной комиссии долго не могли поверить, что реактор остыл сам по себе. Точнее не хотели верить. Крах прогнозов был их личным поражением. Они дали ответственное поручение работникам научно-исследовательских институтов измерить температуру внутри реакторного зала 4-го энергоблока. Физик-ядерщик Константин Чечеров через месяц после аварии на ЧАЭС побывал в реакторном зале. Получил огромную дозу облучения 200 рентген за 5 минут. Руководство поручило Чечерову замерять температуру в реакторе дистанционно с вертолета. Физику выдали специальный прибор - термодатчик американского производства. Но когда датчик показал, что температура в реакторе ниже уличной, академики Легасов и Александров возмутились. Решили, что подчиненный неправильно настроил прибор. И отправили его непосредственно в разрушенный взрывом зал с охапкой измерительных устройств в руках. От смертельной дозы радиации физика спасла смекалка. Чечеров заучил схемы помещений и передвигался бегом по памяти. Полагался на скорость и обоняние. За считанные минуты, которые длилась первая командировка в жерло реактора, Чечеров успел отметить - оборудование в зале уцелело. Даже краска на нем не обгорела. Это означало одно - невероятных температур здесь не было. Академики из Правительственной комиссии могли спать спокойно. После рапорта Чечерова данные наблюдений были засекречены. Прежде всего, для того, чтобы скрыть очевидную нелепость предыдущих решений. Ликвидационные работы были признаны завершенными 30 ноября 1986 года после сооружения над аварийным блоком саркофага. Впоследствии переименованного в укрытие. В 2002 году научный комитет по ядерной энергетике ООН опубликовал результаты фундаментального исследования под названием "Человеческие последствия ядерного инцидента в Чернобыле". Его авторы сделали категорические выводы - в Чернобыле можно жить и работать. Катастрофических последствий аварии не зафиксировано. Всплеска онкозаболеваний не произошло. Радиация не привела к возникновению мутации. Всего в результате взрыва погиб 31 человек, лучевое поражение получили 134 ликвидатора. Вот копия ответа Минздрава на депутатский запрос о количестве умерших вследствие аварии на ЧАЭС. Потери от радиоактивного поражения за период с 1987 по 2004 год составляют более 500 тыс. человек. При подготовке фильма мы встретились с ветеранами ликвидации. Они работали в разное время в различных организациях и службах, задействованных для локализации последствий аварии. Каждый назвал приблизительные цифры потерь в своем подразделении. Научный комитет ООН констатирует отсутствие мутаций в загрязненных радиацией районах. Этот вывод не выдерживает критики. Еще в 1988 году в прилегающих к зоне районах побывали телевизионщики и документалисты. Они занимались тем же, чем и ООНовские ученые - искали доказательства отсутствия мутаций. А нашли обратное. 25 лет назад генетика Вячеслава Коновалова вызвали в ЦК КПУ и поручили выполнение ответственного задания. Он должен был объездить все районы Житомирщины с лекциями о вреде радиофобии и отсутствии радиационной опасности. А параллельно должен был выполнить неофициальное задание - собрать материал для будущих исследований мутационных процессов. Профессор Коновалов готов предоставить образцы для изучения всем заинтересованным: коллегам-ученым, депутатам, чиновникам Кабмина. Он уверен - массовое облучение вследствие чернобыльской аварии запустило цепную реакцию скрытую, глубинную, которая меняет не конкретное существо, а весь вид. В жуткой коллекции Коновалова не только животные. Работая в загрязненных районах Житомирщины, Ровенщины и Волыни, он пополнил свои собрания образцами, которые пытается доставать из шкафа как можно реже. Сразу после Чернобыля казалось, что катастрофа станет предостережением для всего мира. Фукусима-2011 доказала - урок не усвоен. Здесь почти все, как в Чернобыле, а может и хуже. В реакторы лилась вода, потом раздался взрыв. Далее разрушение, повышение фона на побережье в миллион раз, первые жертвы в скорбном списке. Оценка последствий Фукусимы - дело будущего. Неблизкого. После Чернобыля прошло четверть века, а до сих пор не существует единого реестра потерь. По приблизительным подсчетам значительные дозы облучения получили 8,5 млн. жителей Украины, Белоруссии, России. Площадь загрязнения составила 155 тыс. кв.км. Прямые убытки стран бывшего СССР оцениваются в 118 млрд. долл. США по ценам 1986 года. Число погибших от воздействия радиации по официальным данным 31 человек, по оценкам независимых источников 530 тыс. человек. Эти кадры сняты во время строительства 4-го энергоблока Чернобыльской атомной электростанции. Осенью 1983 блок будет введен в эксплуатацию, и ЧАЭС станет мощнейшей станцией в советской энергосистеме. Коллектив Чернобыльской атомной состоит из профессиональных, амбициозных, преданных своему делу инженерных кадров. По уровню взаимодействия и профессиональной подготовке они среди лучших в стране. До 26 апреля 1986 остается 2,5 года... �