Преступность в ЮАР

Южно-Африканская Республика — страна с высоким уровнем преступности в крупных городах.

Статистика

Уровень зарегистрированных преступлений в ЮАР начал расти с середины 1980-х годов, динамично повышаясь в начале 1990-х и продолжив рост в течение первой половины 2000-х^[1]. Ожидания снижения уровня насильственных преступлений после 1994 года не подтвердились^[1]. Была отмечена некоторая стабильность в период с 1995 по 1996 год, но с тех пор преступность продолжает расти^[1]. Согласно сведениям 2018 года от сервиса Numbeo, собирающего данные о качестве жизни в различных странах, в первую десятку рейтинга самых криминальных городов мира вошли: Дурбан, Йоханнесбург, Претория^[2]. Из-за сильного социального расслоения в стране общий уровень преступности, в том числе организованной, достаточно высок, однако, основная часть криминалитета сосредоточена в бедных районах крупных городов — Йоханнесбурга и Кейптауна, считающихся одними из самых криминогенных мегаполисов в мире^[3]. Широко распространены тяжкие преступления — убийства, грабежи, насилие^[3]. В среднем, ежедневно на территории государства совершается около 50 убийств^[4]. В туристических местах наблюдается повышенная активность карманников и финансовых мошенников^[3].

Причины

На постоянно поддерживающийся высокий уровень преступности в ЮАР оказал влияние политический и социально-экономический переходный период^[1]. Прослеживается связь между насильственным прошлым страны и современной криминальной обстановкой, распространение огнестрельного оружия способствует росту организованной преступности, демографические изменения и последствия плохо функционирующей системы уголовного правосудия также сыграли отрицательную роль.^[1].

Жестокое прошлое

Между серединой 1950-х и концом 1980-х годов было введено множество законодательных актов, связанных с апартеидом и внутренней безопасностью^[1]. То, что считалось нормой в свободном обществе — было признано криминальным^[1]. Политически мотивированные забастовки; действия лиц одной расы, работающих, живущих или проводящих досуг в районах, отведенных для лиц другой расы; межрасовый секс; обладание «подрывной» литературой — от «Кама-сутры» до «Капитала» Маркса — всё это считалось уголовным преступлением^[1].

Поскольку легитимность южноафриканского правительства в то время снижалась, а оппозиция усиливалась, различие между политическими и криминальными действиями стало размытым^[1]. Действия апартеида были классифицированы как преступные^[1]. Государственные силы безопасности совершали преступления и проявляли презрение к верховенству закона в своем рвении подавить власть политической оппозиции^[1]. Те, кто участвовал в «борьбе», особенно с середины 1980-х годов и далее, считали оправданными формы насилия как законного воздействия против системы^[1]. Насильственные преступления часто рассматривались и оправдывались их исполнителями как законная защита против политических противников и врагов^[1]. Результатом стало общество, в котором использование насилия для достижения политических и личных целей получило широкое распространение^[1].

Культура насилия

Некоторые объяснения высокого уровня насильственных преступлений относятся к политической истории Южной Африки, предполагая, что семьи страдали от «институционального насилия» десятилетиями в результате массовой высылки и политики апартеида в отношении трудящихся-мигрантов^[1]. Вызванное этим ослабление семейной единицы и родительского контроля над детьми стимулировало преступное поведение среди молодежи^[1]. В то время как стратегия неуправляемости освободительных движений теоретически была направлена против государства апартеида, имели место и другие разрушительные последствия^[1]. В процессе дестабилизации деятельности местных органов власти, проведения кампаний против чернокожих полицейских и призывов к народной войне, в которой, в частности, принимала участие молодежь, был развязан массовый террор в негритянских общинах, что породило культуру насильственного беззакония и снижение авторитета представителей власти^[1]. С 1994 года практически ничего не делается для того, чтобы обратить вспять эти тенденции и привлечь молодежь ЮАР к возвращению в общество, управляемое верховенством права^[1]. Теория «культуры насилия» также подтверждает, что последствия апартеида в сочетании с годами политического террора и сохраняющаяся подверженность насилию в семье породили разрушительную культуру, которая проявляется в том, что южноафриканцы быстро прибегают к жестокости и применению силы как средству разрешения конфликтов — будь то бытовая, социальная или рабочая среда^[1].

Помощь жертвам преступлений

В некоторых населённых пунктах ЮАР существуют специальные центры, оказывающие помощь жертвам насилия^[5]. Один из них — Remmogo Victim Support Centre в небольшой деревне Лероро (англ.  Leroro), рядом с полицейским участком^[5]. Основная функция центра — оказание психологической помощи жертвам уличных ограблений и домашнего насилия, но, как правило, клиенты, в основном, принадлежат ко второй категории, преимущественно — женщины^[5].

Дополнительная литература

• Mark Shaw. Crime and Policing in Post-apartheid South Africa (англ.). — USA: Indiana University Press, 2002. — 169 p. — ISBN 978-0253215376.

Примечания

Ссылки

• Is Militarising Policing in the Western Cape the answer? (англ.). fwdeklerk.org. Дата обращения: 7 августа 2020. Архивировано 19 сентября 2020 года.
  

Эта страница в последний раз была отредактирована 10 марта 2024 в 20:31.