Национальная исключительность

Национальная исключительность — идеология, утверждающая, что культурные и этнические отличия одной нации делают её не подверженной историческим воздействиям, влияющим на другие нации, декларация и пропаганда национального превосходства и так далее^{[источник не указан 1349 дней]}. Относится к признакам национализма^[1].

Истоки

Дебора Мадсен^[2] возводит истоки идеологии ко временам Тюдоров, когда Джон Фокс в своей «Книге мучеников» объяснял причины разрыва с католической церковью (в Акте о престолонаследии) незаконной узурпацией папством верховенства в единой церкви. С этой точки зрения, английская церковь просто восстанавливала традиционное единство духовной и светской власти, прерванное Римом; действия Елизаветы Тюдор были кульминацией исторической тенденции, действий Бога через Провидение, для возвращения истинной Церкви в виде англиканства.

В глазах пуритан, Елизавета была защитницей истинной церкви и противником римского Антихриста, она была самой церковью^[2]. Согласно пуританской историографии, Бог через провидение помогает церкви избранных, а церковь является агентом Бога, действующего во спасение; история воспринимается как конфликт между Христом и Антихристом, в тюдоровские времена воплощённых в виде церкви избранных и папства. Именно в елизаветинский период вера в то, что Англия является новым Израилем, а англичане — избранным Богом народом, получила широкое распространение благодаря книге Фокса.

Колонисты Массачусетса привезли с собой этот «апокалиптический национализм»^[2] в Новую Англию, где он послужил основой американской исключительности.

Национальная исключительность и православие

По современному мнению Русской православной церкви, национальная исключительность является греховным явлением: «[п]равославной этике противоречит деление народов на лучшие и худшие»^[3].

Бердяев противопоставляет мессианскую идею и национальную исключительность. Цитируя Достоевского,

Всякий великий народ верит и должен верить, если только хочет быть долго жив, что в нём-то, и только в нём одном, и заключается спасение мира, что живёт он на то, чтоб стоять во главе народов, приобщить их всех к себе воедино и вести их, в согласном хоре, к окончательной цели, всем им предназначенной.

Бердяев утверждает, что «мессианизм не есть национализм», он претендует на нечто «неизмеримо большее»^[4].

См. также

• Американская исключительность
• Избранный народ
• Особый путь Германии
• Третий Рим
• Святая Русь
• Островной менталитет

Примечания

Литература

• George M. Fredrickson. "From Exceptionalism to Variability: Recent Developments in Cross-National Comparative History, " The Journal of American History, Vol. 82, No. 2 (Sep., 1995), pp. 587—604 in JSTOR
• Gallant, T. W.  (англ.) (рус. "Greek Exceptionalism and Contemporary Historiography: New Pitfalls and Old Debates, " Journal of Modern Greek Studies  (англ.) (рус., Volume 15, Number 2, October 1997, pp. 209—216
• Michael Kammen, "The Problem of American Exceptionalism: A Reconsideration, " American Quarterly  (англ.) (рус., Vol. 45, No. 1 (Mar., 1993), pp. 1-43 in JSTOR
• Seymour Martin Lipset, American Exceptionalism: A Double-Edged Sword (1996)
• Lund, Joshua. "Barbarian Theorizing and the Limits of Latin American Exceptionalism, " Cultural Critique, 47, Winter 2001, pp. 54-90 in Project Muse
• Pei, Minxin. "The Puzzle of East Asian Exceptionalism, " Journal of Democracy  (англ.) (рус., Volume 5, Number 4, October 1994, pp. 90-103
• Thompson, Eric C. "Singaporean Exceptionalism and Its Implications for ASEAN Regionalism, " Contemporary Southeast Asia: A Journal of International and Strategic Affairs, Volume 28, Number 2, August 2006, pp. 183—206.

Эта страница в последний раз была отредактирована 13 апреля 2024 в 00:56.